Короли и королевы. Трагедии любви - Жюльетта Бенцони

Слишком много крови уже было пролито в Метце и в поместьях, где любила жить королева. Хлотар вновь взялся за оружие, чтобы уничтожить старую соперницу своей матери. Брунгильда была предана бургундцами, у которых она искала спасения, и подставлена под удар. Когда произошло сражение, отряды бургундцев бросили оружие и обратились в бегство. Теперь путь к вилле д'Орбе, где Брунгильда дожидалась исхода битвы, был открыт для врага. Она была схвачена, несмотря на ее возраст и положение, закована в цепи и отправлена в Ренев-сюр-Винжан, где ее ожидал Хлотар. Там и разыгрался кровавый конец этой истории, который будет ужасать людей еще несколько столетий. Хлотар дал волю своей немыслимой жестокости.

По его приказу шестидесятишестилетняя королева была отдана на растерзание палачам и ее пытали три дня. Это происходило в одном деревенском доме, к которому Хлотар часто приближался, чтобы послушать, как его враг кричит от боли. На четвертый день, когда ее тело превратилось в сплошную рану, ее посадили на верблюда и глумящееся войско осыпало ее всевозможными оскорблениями. Наконец, ее привязали волосами, рукой и ногой к хвосту дикого коня и пустили его вскачь. От той, кто родилась на престоле, была дочерью, сестрой, супругой и матерью королевских особ и кому не было равных по красоте, осталось лишь месиво, которое дикий жеребец продолжал топтать окровавленными копытами. Хлотар не подозревал, что в глазах потомков эта мучительная смерть будет казаться более ужасной, чем большинство злодеяний того времени. Вместе со своей матерью он вошел в историю как олицетворение зла и жестокости.

Лязганье ножниц заставило ее вздрогнуть. Длинная черная прядь волос скользнула по плечу и упала на землю… за ней вторая, третья. Когда на голове остались лишь совсем короткие волосы, монахиня отложила ножницы, взяла острое лезвие и начисто выбрила ей голову. Тогда Ву Цо Тьен уже не смогла сдержать слез, они падали на грубое платье из белой шерсти, в которое она была облачена. На голый череп ей набросили покрывало, и тем самым были исполнены все предписания. Как и все остальные жены великого умершего императора Тай Цонга, она была обречена провести остаток своих дней в этом монастыре, изнуряя себя молитвами и постом. Тоскливая жизнь без радости и цвета, без смеха и песен; лишь сердитый звук гонга отмерял ритм существования.

Великий император покоился в своей роскошной гробнице среди каменных правителей и коней из гранита. Таков был справедливый закон природы. Он был стар и правил долго и славно. Смерть соответствовала его возрасту. Но двадцатипятилетняя Ву Цо Тьен была слишком молода для того, чтобы хоронить себя заживо.

– Теперь иди к своим подружкам, – сказала надзирательница строгим голосом.

Молодая монахиня смиренно бросилась на землю, как то предписывал ритуал, затем удалилась, семеня своими маленькими ножками, которые из-за тугих перевязок перестали расти с раннего детства. То были настоящие «золотые лилии» – ножки знатной госпожи, которые предназначались лишь для того, чтобы покоиться на вышитых сатиновых подушечках или прогуливаться по песчаным дорожкам сада.

В четырнадцать лет она попала в императорский гарем и с тех пор обитала в этом полутемном, благоухающем, нежном мире. Благодаря необыкновенной красоте, Тай Цонг призывал ее часто к себе на ложе. Он любил ее, ибо она была столь умна и весела, Сколь прекрасна. Те двенадцать лет ее безмятежного существования пролетели как во сне. Как призраки в тумане над рекой.

Обо всем этом размышляла бывшая фаворитка, идя в длинной процессии своих подруг, одетых в белое, к вечерней молитве. Когда они проходили через двор между двумя массивными башнями, она увидела озеро Ло Янг в лучах заходящего солнца.

Там, внизу, располагался императорский город с огромным парком, чьи стены были бесконечны.[11]Там были позолоченные крыши, разукрашенные стены, а на острове находился павильон с шелковыми обоями, где могли отдыхать женщины. Там, на Великом Канале, были дома фаворитов, которые окружали никогда не увядающие цветы и деревья, ибо каждую зиму они украшались листьями из зеленого шелка и золотом. Там внизу… у предела мира…

В храме, стоя на коленях в клубах фимиама, молодая женщина шептала про себя сокровенную молитву. Она молила Будду о том, чтобы ее лучше лишили жизни, чем заставили влачить существование за этими толстыми стенами. Она была молода, ей хотелось жить и веселиться, а приходилось молиться сквозь слезы.

Слезы еще не высохли на щеках, когда она в своей голой монашеской келье вытянулась на деревянной лежанке. В отчаянии она не слышала открывающейся двери и легких шагов по каменным плитам. Только когда чья-то рука легла ей на плечо, она вскочила. В луче лунного света старая монахиня стояла у ее ложа и склонялась над ней.

– Вставай, – прошептала она, – император здесь. Он спрашивает тебя.

Ву Цо Тьен быстро спрыгнула со своего жесткого ложа. Ее сердце билось так неистово, что она приложила руку к груди, как будто желая его успокоить. Что хочет от нее молодой император? Зачем он ночью приехал в одиноко лежащий в горах монастырь?

По привычке она принялась отыскивать на стене кельи зеркало, но не нашла его. Вспомнив о своей изуродованной голове, она ощутила горечь и закуталась в желтое покрывало. Как же сделать так, чтобы и в таком виде казаться прелестной? Она последовала за старой монахиней по пустому коридору, который освещался лишь несколькими масляными светильниками.

Император Као Цонг был не так привлекателен с виду, как его отец. Он был юношей двадцати трех лет, высоким и худощавым, с узким лицом цвета слоновой кости, черными волосами и тонкими висячими усами. Его мечтательные глаза были темны, то были скорее глаза поэта или ученого, но не завоевателя.

Все это Ву Цо Тьен заметила украдкой, ибо ее глаза были почтительно и смиренно потуплены. Когда еще был жив его отец, она время от времени видела наследника во дворце, но никогда так близко, как сейчас. Он стоял посреди монастырского зала для почетных гостей и был один, свита осталась где-то. Освещенный горящими на стенах факелами, он выглядел очень внушительно. Ву Цо Тьен пала ниц перед ним и замерла, склонив лицо к полу. Так она безмолвно ожидала, ибо было неучтиво говорить первой.

Он заговорил несколько сдавленным голосом, как будто ему приходилось бороться с натиском охвативших его чувств.

– Я вынужден был прийти к тебе, Ву Цо Тьен, ибо вот уже несколько месяцев, как мой дух потерял покой, а тело сон. В моем дворце нет ни души, и даже весенние цветы потеряли свой аромат.

– Чего желает мой высокочтимый повелитель? – спросила молодая женщина, все еще лежа на полу.

– Чтобы ты вернулась. Я не могу жить без тебя. Уже долгое время я размышляю о тебе. Ты и не догадывалась об этом, но когда ты еще только появилась во дворце и я увидел тебя среди других жен, с тех пор… с тех пор я не могу забыть тебя. Я поклялся, что когда-нибудь ты будешь принадлежать мне. Я знал, что должен ждать, пока мой отец не отправится к своим великим славным предкам. Теперь этот день наступил, и я поспешил к тебе. Ты хочешь пойти со мной?