Григорий Распутин. Жизнь старца и гибель империи - Андрей Гусаров

По свидетельству директора петербургского Департамента полиции С.П. Белецкого, проверить которые мы, конечно, не можем, в 1914 году Распутин несколько раз ездил на Васильевский остров к известному в городе гипнотизёру Герасиму Папандато. Если ездил, то, очевидно, брал уроки гипноза. Так к способностям прибавились и знания.

С другой стороны, академик В.М. Бехтерев отмечал: «Всё, что известно о Распутине в этом отношении говорит за то, что его сила заключалась вовсе не в гипнотизме, а во властном характере его натуры и умении поставить себя сразу до фамильярности близко…»[90].

Будем иметь в виду мнения известных русских психиатров В.М. Бехтерева и В.П. Рожнова и обратимся к истории болезни цесаревича Алексея, сына императора Николая II.

Сын царя унаследовал по материнской линии гемофилию, заболевание, при котором нарушается свертываемость крови. Небольшой ушиб вызывает у больного обильное внутреннее кровотечение, а кровотечения из носа или рта вообще может привести к смерти. Кстати, цесаревич Алексей однажды чуть не погиб именно таким образом: кровь из носа долго не могли остановить.

Впервые гемофилия проявилась у ребёнка уже в возрасте двух месяцев, когда открылось кровотечение из пупка. В дальнейшем особую боль мальчику причиняли кровоизлияния в суставах.

За здоровьем наследника следило множество людей, в частности, им постоянно занимались хирург С.П. Фёдоров, ставший в 1909 году придворным медиком[91], педиатры С.А. Острогорский и К.А. Раухфус, доктор Е.С. Боткин.

Очень тяжёлое положение сложилось осенью 1912 года в охотничьем угодье Спала в Польше, после ушиба внутренней стороны бедра. Состояние здоровья Алексея в те дни было критическим.

Распутин отправил императрице телеграмму: «Надеюсь здоровье улучшится. Благодать Божия выше болезни. Будь богобоязненна во всём».[92] В Польше это послание получили уже тогда, когда острая стадия миновала, так что объяснять выздоровление Алексея в те дни влиянием «старца» мы не можем. Никакого отношения к действиям докторов и лечению наследника эта телеграмма не имела, а спасли мальчика только естественный ход течения болезни и профессионализм врачей, облегчавших его страдания. А впечатлительные родители, Николай и Алике, вновь увидели во всём этом чудо.

Что касается помощи «старца» больному гемофилией наследнику, то сошлёмся на авторитет психиатра профессора А.П. Кацюбинского, отметившего: «…Больному гемофилией можно до известной степени внушить улучшение состояния и тем самым помочь преодолеть кризис»[93].

Но нужно помнить, что, как правило, Распутин приезжал в Царское Село уже к концу приступа, когда улучшение состояния цесаревича наступало от сильной потери крови и, как итог, общего истощения организма, когда артериальное давление снижалось, а кровотечение замедлялось и останавливалось[94]. Не забудем, что остановкой крови всё это время занимались придворные врачи.

Очень точно подметил петербургский историк профессор Игорь Викторович Зимин в своей книге о лейб-медиках Русского двора: «Несмотря на то, что в общественном сознании закрепился миф о спасении наследника только благодаря влиянию Распутина, о нём [о наследнике. – Прим. А. Г.] ежедневно и ежечасно заботились квалифицированные врачи»[95].

В Санкт-Петербурге Распутин обосновался в квартире Лохтиных на Литейном проспекте, 37, куда он переехал от архиепископа Феофана, и на новом месте «старец» прожил до начала 1910 года.

С Ольгой Владимировной Лохтиной «старец» познакомился одной из первых, 3 ноября 1905 года, а их встречу организовал архимандрит Феофан, её духовник. Отмечу, что Лохтина в разные годы меняла свои свидетельства о том, кто свёл её со старцем. Кроме Феофана, то же самое, по её словам, проделал и отец Роман (Медведь).

В 1905 году она с мужем, действительным статским советником инженером Владимиром Михайловичем Лохтиным, жила на Греческом проспекте, в доме № 13, кв. 4, номер телефона 22–02. В квартире также проживала их дочь Людмила. Инженер Лохтин заведовал автодорогами в Царском Селе, был чиновником высокого ранга и имел доступ в императорскую резиденцию. Среди его знакомых значился, например, полковник Д.Н. Ломан, доверенное лицо императрицы Александры Фёдоровны.

В то время Ольгу Владимировну преследовала полоса неудач: у женщины начались проблемы с психикой, которые она называла красивым словом «духовный переворот». Плюс ко всему Лохтина страдала «неврастенией кишок», что приводило к постоянным запорам, болям, вздутию живота и повышенному газообразованию. По словам самой Ольги Владимировны, её исцелил Распутин, что может быть правдой: «старец» умел утешать страждущих.

Но Лохтина сделалась не простой почитательницей распутинских талантов. Она вошла в число ближайшего окружения Распутина, которое тогда и началось формироваться. Григорий Ефимович пригласил её в гости в Покровское, куда они вместе отправились 15 декабря 1905 года. Жизнь в Покровском пришлась по вкусу генеральше Лохтиной. Вместе спали, где придётся, обычно в одной комнате, вместе истово молились. «Молитва с ним отрывала от земли», – рассказывала позднее Лохтина. Кроме того, пели церковные псалмы и всем скопом мылись в бане – последнее особенно понравилось Лохтиной: нет ничего лучше, чем попариться со святым.

Верная последовательница Григория Ефимовича, она всеми силами старалась возвысить своего кумира. По этой причине их отношения доходили до различного рода странностей. Невольным свидетелем проявления одной из них стал Тобольский губернатор (занимал должность с ноября 1915 г. по март 1917 г.) Николай Александрович Ордовский-Танаевский, оставивший мемуары. Вот, что однажды губернатор увидел в квартире Распутина:

«Когда я раздевался в прихожей, то вся вешалка была полна, и из столовой слышались женские голоса, покрываемые криком Григория… Отворяю дверь – картина!

В конце столовой, у окна, в большом кресле, во всем белом, сидит дама [Лохтина. – Прим. А. Г.], руки сложены ладонями вместе, простёрты к Григорию. Дама вопит истерическим голосом:

– Иисусик, Иисусик, Иисусик, убей меня, меня, великую грешницу. Убей, убей, убей.