Посмотри на неё - Лори Элизабет Флинн

Я закатила глаза. Марк учился в Принстоне, но даже не побеспокоился о том, чтобы написать что-нибудь менее банальное.

Затем я вернулась в свою комнату и начала составлять список, который затем продолжу составлять в течение последующих месяцев: «Как избавиться от Марка». Этот список я порвала, когда полицейские впервые пришли к нам домой. В моей мусорной корзине в форме конфетти он перестал быть угрозой.

– Я хотела спросить, – говорит Табби, шаркающей походкой бредя на кухню, чтобы залезть в холодильник, – о чем он хотел с тобой поговорить? Стюарт. Что он спрашивал?

Я рассматриваю свои ноги. Мои носки темнеют на фоне светлых половых досок гостиной.

– Я уже говорила тебе. Просто о последовательности событий. Основные моменты. Я ничего ему не сказала.

Табби хлопает дверью холодильника, держа в руках накрытую пищевой пленкой миску макарон с сыром, которые мама приготовила вчера на ужин.

– Мне нужно с тобой кое о чем поговорить.

Она берет с меня слово, что разговор останется между нами. И свое слово я держать умею.

Выдержка из дневника Табби

24 октября 2018

Я почти уверена, что дело не в паранойе. У него есть другие девушки. Киган практически это признал. Я знаю, что встреча выпускников в выходные прошла очень неловко. Часть меня испытывает облегчение от того, что мне ничего не почудилось, но в целом я опустошена. Получается, я была для него лишь развлечением на лето. Я не понимаю, почему бы ему просто не бросить меня.

СРАНЫЙ СВЯТОША МАРК. Смерть сделала из него мученика. Наверное, это единственное, что у них с Табби было общего. Она тоже никогда не отказывалась от роли мученицы. Мне это известно лучше, чем кому-либо еще.

Его профиля в «Инстаграме» теперь нет – должно быть, полиция его удалила, – но на фотографиях, которые выкладывал Марк, были другие девушки. Он был на вечеринках, когда он говорил Табби, что занимается учебой в общежитии. Он говорил, что забыл телефон дома, когда не отвечал не ее сообщения, но волшебным образом в его профиле в это время были опубликованы фотографии. И Табби не верила Марку, но все равно позволяла всему этому сходить ему с рук.

Я знаю, что между ними произошла какая-то ссора во время вечера встречи выпускников, но Табби не захотела говорить об этом, и я не настаивала. Несколько недель спустя, когда Марк уже вернулся в Принстон, мы отправились в Stop & Shop за попкорном для микроволновки. Я была в серых пижамных штанах, а Табби – в махровых шортиках и с красной помадой на губах, которую она внезапно решила носить постоянно. Марк менял ее во многих аспектах. Может, она и не замечала того, как он влиял на ее жизнь, но это замечала я. Этот невидимый груз на ее плечах. Нежелание пить целый молочный коктейль. Необходимость выпрямлять волосы, хотя Марка она видела лишь на экране компьютера.

– Нам нужно купить овощей или чего-то такого, – говорила Табби. – Может, с хумусом. Марк говорит, это очень полезно.

«Марк говорит. Марк говорит». Что бы Марк ни делал, я сомневалась, что он приговаривал: «Табби говорит». Табби говорит, мне не нужно так много пить. Табби говорит, у меня есть девушка.

– Ты возьми хумус, – сказала я. – Я пойду за мороженым и чипсами.

Мы всегда брали мороженое и чипсы. Табби отправилась в отдел с овощами и фруктами, а я с комом в горле пошла в отдел с замороженными продуктами. Я ненавидела, когда между нами вставал клин в виде Марка.

Когда я вернулась обратно с ведерком шоколадного мороженого, Табби склонилась над витриной с охлажденными продуктами, и ее зад практически не скрывали шорты. Затем мой взгляд метнулся к кассам позади нас. Я, наверное, инстинктивно проверяла, смотрит ли на нее кто-нибудь. Мне нравится думать, что таким образом я хочу защитить Табби, но, скорее всего, я просто ей завидовала. Мне всегда кажется, что не заметить Табби труднее, чем меня, хотя многие люди и говорят, что мы похожи на сестер. Может, это и правда, но даже среди сестер одна всегда красивее другой.

Кое-кто смотрел на Табби в тот день. Киган. Он так пристально сверлил ее взглядом, будто подмечал что-то или вроде того. Тогда я все поняла. Он наблюдал за ней, присматривал. И он бы этим не занимался, если бы его об этом не попросили.

Она была его добычей, и она об этом даже не догадывалась, озадаченная чтением этикетки на контейнере с хумусом, наверное, чтобы убедиться, что в нем не слишком много углеводов. Киган смотрел на Табби так пристально, что даже не заметил, что я тоже была там. Так пристально, что я перестала завидовать Табби, и мне стало страшно за нее. Она впуталась во что-то с Марком, во что-то нехорошее, и она даже не подозревала об этом. Как бы она ни притворялась, что между ними все было хорошо, это было совсем не так. Она не доверяла Марку, и из-за этого у нее появлялись параноидальные мысли. Марк тоже не доверял ей, и вместо того, чтобы начать параноить, он приставил к Табби Кигана, чтобы тот делал то, чего Марк не мог: наблюдал за ней и делал так, чтобы она не пересекала границы. Я была уверена, что позже Киган отчитается перед Марком: «Она выглядела как шлюха. Если она так одевается для похода за продуктами, ты можешь представить, как она одевается в школу? На вечеринки? Чувак, у тебя неприятности».

Пока я наблюдала, он вытащил телефон и начал что-то печатать. Я затаила дыхание. Он не собирался докладывать обо всем Марку позже. Он делал это сейчас.

Я побежала к Табби, шлепая въетнамками по полу.

– Ты нашла, что искала? Мое мороженое тает.

Она выпрямилась, отбросила волосы за плечо и положила свой телефон в сумочку.

– Ага. Эта штука уже готова. Оказывается, сделать ее самому не так просто. Я только что погуглила. Понадобится тахини[14], что бы это ни значило. Я не буду заморачиваться. Теперь нужно взять огурец, чтобы макать его в хумус, иначе от одних чипсов я разжирею, как свинья.