Черные клинки. Ветер войны - Евгений Перов

– Ну вот, разревелась как девчонка восьмилетняя, – пожурила она Вайю.

Та одновременно всхлипнула и прыснула со смеху. Из носа выдулся пузырь – и они обе рассмеялись как восьмилетние девчонки.

– Все будет хорошо, – пообещала Кассандра, когда они обе успокоились. – И давай уже вещи собирай. Корабль ждать не будет.

Она не стала говорить, что уходить придется очень быстро. А точнее – бежать, спасая свои жизни.

Туман, под вечер окутавший город, был таким густым, что Кассандра пробиралась почти на ощупь, обходя в этой мгле призраков – других прохожих. Отличная погода для задуманного. Жаль только, что туман не мог сделать вонь отбросов, скопившихся на улицах Тиберима, хоть сколько-нибудь менее тошнотворной.

Из глубины молочной пелены пиликал на своем инструменте уличный музыкант. Он делал это столь плохо, что Кассандре захотелось, чтобы туман еще и звуки приглушал. Но лучшей музыки в этом районе не услышать.

Нога вляпалось во что-то скользкое. Конечно! Так и есть: собачье дерьмо – куда ж без него! Кассандра вслух выругалась. Не хватало еще, чтобы охранники учуяли ее. Она как могла обтерла подошву о тротуар, подобрала бумажку, на которой красовалась перечеркнутая корона, а под ней –несколько слов крупными буквами (все же неплохо бы выучиться читать), и принялась чистить обувь.

Возможно, она будет скучать по Тибериму не так уж и сильно.

Решив, что большей чистоты сапог ей не добиться, она махнула пустому экипажу. Перед ней остановилась обшарпанная двуколка без верха. Лошадь была старой и худой, как и сам извозчик. Кассандра забеспокоилась, что либо несчастная скотина, либо ее хозяин издохнут по пути. Но уже смеркалось, да еще и этот туманище – счастье, что вообще удалось повозку поймать. Она плюхнулась на дырявый диван, из которого торчали ошметки наполнителя, и назвала адрес.

Паладин

Двое мужчин тащили, подхватив с двух сторон, женщину, пьяную настолько, что стоять на ногах ей было явно не по силам. От странной группы за несколько шагов несло дивным ароматом: смесь запахов паршивой выпивки, духов, мочи и блевотины. Один мужчина споткнулся обо что-то – возможно, о собственные ноги, и вся троица завалилась на тротуар. Они принялись хохотать, будто произошедшее – самое веселое, что только могло с ними случиться.

Ивейн благоразумно обошел эту компанию.

Сегодня ему дали первую увольнительную, и он не собирается ее испортить.

Охранять главу Ангардии оказалось на диво неинтересным занятием. Почти все время, что он выполнял почетные обязанности щита императора, Ивейну приходилось бороться со скукой.

После покушения на свою жизнь Гордиан Альбион под любым предлогом старался не покидать дворца. Он окружил себя охраной, но, если другие стражники сменялись каждый день, то Ивейн был вынужден «защищать императора» днем и ночью.

Ему даже отвели личные покои, смежные с императорскими. По размеру они превосходили зал для медитаций в Храме, но мебели в них было едва ли больше, чем в обычной келье. А еще они находились слишком далеко от кухни. Если блюда, предназначенные монарху, подогревались маленькими горелками, то никто не утруждал себя подобными мелочами для его «щита». Почти всю еду, что доставляли Ивейну, ему приходилось есть безнадежно остывшей.

Единственной отрадой стали книги. Оказавшись во дворце, он получил доступ к императорской библиотеке. И, в отличие от библиотеки Храма, забитой научными и историческими работами, здесь, наряду с поучительными трактатами, хранилось множество романтических, приключенческих и комедийных произведений. Того, что было под строжайшим запретом для посвятивших свою жизнь Ордену.

Частенько Ивейн жертвовал ночным сном, чтобы на несколько часов перенестись в другие миры или эпохи, превратиться в героя легенд или смелого искателя приключений.

Но утром его снова вызывал император. Приходилось напяливать жесткий мундир, пошитый таким образом, что в нем можно было лишь стоять навытяжку, а при любой попытке хоть немного расслабиться он впивался в живот; и до поздней ночи слушать раздражающую болтовню политиков, докучавших императору. Одни жаловались, другие взывали к справедливости, третьи просили денег, чтобы построить мосты там, где нет рек, и проложить дороги в краях, где никто не живет.

Через какое-то время Ивейн научился не обращать внимания на все эти скучные разговоры, как многие не обращают внимания на весеннее щебетание птиц или жужжание насекомых летом. Он позволял своим мыслям течь свободно – тогда они устремлялись прямиком к Кассандре. Куда ж еще?

И вот он здесь. Совсем недалеко от ее дома. Свободен! Пусть всего на сутки, но свободен.

Ивейн посмотрел на цветы в руке. Зачем он только купил их?! Тот разговорчивый гвардеец сказал, что обычно девушки любят цветы. Но Кассандра – не обычная девушка. Вдруг она их терпеть не может. Или ей нравятся другие – у продавщицы столько всяких было! Голубые, будто летнее небо, красные, как заходящее солнце, белые, как первый снег, желтые, словно осенние листья; большие и маленькие – аж голова кругом пошла. Или…

Дурак!

Она ведь живет не одна. Как же он о Вайе не подумал?! Ее сестра… его соперница. Голова закружилась так сильно, что Ивейн едва не присоединился к той пьяной компании.

Он попробовал разделить букет на два полубукета. Но вышло паршиво. Не справившись одной рукой, он уронил половину цветов на мостовую.

Проклятье!

И тут он увидел ее.

Словно молния ударила в самое сердце. Кассандра шла по противоположной стороне улицы. Ивейн смотрел, как она идет, то растворяясь в туманной тени, превращаясь в бестелесную оболочку, то ступая в освещенные уличными фонарями круги, и тогда ее силуэт озарялся теплым желтоватым светом.

До девушки было совсем близко – он мог бы преодолеть разделяющее их расстояние в пару прыжков… если бы ноги в землю не вросли. Она вдруг остановилась, махнула рукой проезжающей мимо двуколке.

А Ивейн никак не решался двинуться: что он ей скажет?!

Все заранее заготовленные речи, слова – все покинуло его голову. Он был готов в одиночку сразиться с десятью врагами сразу, без оглядки кинуться с самой высокой башни, даже – пойти против Ордена халду… но стоило лишь увидеть туманный образ этой девушки, ростом едва ли ему по грудь – и колени дрожат, как перебитые, а тело будто огнем объято.

Очевидно – за все время, проведенное в разлуке, он не стал любить ее хоть на чуточку меньше.

Кассандра уже садилась в экипаж, а он все искал подходящие слова – коих не существовало во всем мире. Ибо какими словами смертный может обратиться к Богине? Разве что с молитвами? Как жаль, что он ни одной не знает!

Да что же она с ним творит?!

Экипаж тронулся.

Для Кассандры Ивейн так и остался незамеченной среди других прохожих тенью – для него же в этот момент погасли уличные фонари и сама луна. Он стоял как полный дурень, глядя вслед удаляющейся повозке. Только тогда пришел в себя.