Больше чем просто дом - Фрэнсис Скотт Фицджеральд

Эта история, поведанная звонким голосом, хорошо различимым и на другом конце комнаты, совершенно обезоружила Форреста. Все это не имело ничего общего с грязными делишками, творившимися десять лет назад в Вашингтоне и Нью-Йорке. И у него возникло сильнейшее желание немедля пересечь комнату и пристроиться на диванчике рядом с Алидой, которая сейчас напоминала язык яркого пламени, внезапно взметнувшийся над тусклыми углями в камине. Покинув тот дом, он еще около часа бродил под падавшим хлопьями снегом, досадуя на всякие моральные нормы и ограничения, не позволяющие сойтись с ней поближе.

«Быть может, когда-нибудь я научусь получать удовольствие, делая то, что велит мне долг, — размышлял он с печальной иронией, — годам этак к пятидесяти».

Первый рождественский бал сезона проводился в учебном манеже. Это было большое и важное мероприятие; самые богатые семьи располагались в отдельных ложах. Присутствовал весь местный бомонд, а также народец помельче, пришедший из любопытства, и ощутимая разница в статусах гостей создавала в зале определенную напряженность.

У Риккеров была своя ложа. Форрест, войдя в зал под руку с Джейн Дрейк, бросил взгляд на обладателя чудовищной репутации и на понурую женщину рядом с ним, как будто заледеневшую в сиянии своих бриллиантов. Они считались здесь исчадиями ада, на которых вовсю глазели добропорядочные горожане, получившие повод гордиться своим праведно-скучным бытием. Алида и Хелен Ханна держались вместе, игнорируя нацеленные на них взгляды, благо их окружала изрядная свита поклонников из числа приезжих. Вне всяких сомнений, Алида была самой красивой девушкой в этом зале.

Доброхоты тут же сообщили Форресту последнюю новость: Риккеры собираются дать большой бал сразу после Нового года. Были разосланы письменные приглашения, но они дополнялись и устными. По слухам, достаточно было лишь обменяться парой слов с кем-нибудь из Риккеров, чтобы тут же получить такое приглашение.

Посреди зала Форреста остановили двое приятелей и не без веселой развязности представили ему юнца лет семнадцати, мистера Тедди Риккера.

— Мы даем бал, — немедля сообщил юнец. — Третьего января. Буду счастлив, если вы сможете присутствовать.

Форрест сослался на якобы уже назначенную встречу.

— Но если ваши планы изменятся, добро пожаловать.

— Противный парнишка, но не дурак, — позднее сказал один из приятелей. — Мы скармливали ему всех гостей подряд, но, когда подсунули парочку плебеев, он даже не заикнулся о приглашении. Кто-то отказывается, немногие соглашаются, а большинство просто увиливает от ответа, но он знай гнет свое — унаследовал папашину наглость.

Значит, не мытьем, так катаньем. Почему девчонка не остановит свою родню? Форрест невольно ей посочувствовал, особенно после того, как застал Джейн в компании подруг, с упоением обсуждавших эту историю.

— Я слышала, они по ошибке пригласили гробовщика Бодмана, а потом отменили приглашение…

— Миссис Карлтон притворилась глухой…

— Они заказали в Канаде целый вагон шампанского…

— Разумеется, я туда не пойду, хотя было бы интересно взглянуть на это сборище. Думаю, там наберется сотня кавалеров на одну девчонку — вот уж ей будет раздолье!

Злость и ехидство в такой концентрации вызывали у него отвращение, и он сердился на Джейн из-за ее участия в этой беседе. Отвернувшись от них, он увидел Алиду, которая невозмутимо прогуливалась по периметру зала в окружении поклонников, — и вдруг ощутил укол ревности. Сам того не зная, он был отчасти влюблен в нее вот уже несколько месяцев. Детские влюбленности порой возникают из простого физического контакта вроде борьбы за мячик, а эти двое, никак не контактируя, все время помнили о существовании друг друга, и это осознание удивительным образом росло и укреплялось.

— А она хорошенькая, — сказала Джейн. — И вроде не перестаралась с нарядом, хотя в ее положении можно было бы одеться и поскромнее.

— Может, ей следует носить власяницу и посыпать голову пеплом?

— Между прочим, меня удостоили письменного приглашения, но я, конечно же, не пойду.

— А почему бы тебе не пойти?

Джейн взглянула на него недоуменно:

— Но сам-то ты не идешь.

— Со мной все не так просто. А на твоем месте я бы пошел. Тебе ведь нет дела до скандалов с ее отцом.

— Но я не могу об этом не думать.

— Запросто можешь. А все это мелочное злословие лишь унижает самих болтунов. Почему бы не оставить ее в покое? Она молода и красива, и она не сделала ничего дурного.

Через несколько дней он увидел Алиду на танцах в доме Хэннанов, где у нее также не было недостатка в партнерах. Он видел, как шевелятся ее губы, слышал ее смех и ловил обрывки произнесенных ею фраз. Почти против своей воли он все время оказывался неподалеку от сопровождавшей ее свиты. И он завидовал приезжим, которые интересовались лишь ею самой, ничего не зная о прошлом ее семьи.

В день, на который был назначен бал Риккеров, он пришел в один дом на званый обед и еще до начала трапезы с удивлением узнал, что практически все присутствующие намерены туда идти. Они говорили об этом, как о забавном приключении, и подбивали Форреста составить им компанию.

— Если ты не приглашен, это ничего, — говорили ему. — Нам сказали, что можно приводить с собой кого угодно. Вход свободный, никаких ограничений. Даже Норма Нэш идет, хоть она и не приглашала Алиду Риккер на свою вечеринку. И потом, она действительно очень славная девушка. Мой брат от нее без ума, и мама ужасно боится, что он сделает ей предложение.

Сомкнув пальцы на очередном бокале, Форрест подумал, что если сейчас выпьет, то, возможно, присоединится к ним. Все аргументы против этого сейчас казались несущественными, а то и просто абсурдными. Тщетно он пытался вспомнить причины, по которым ему не следует идти к Риккерам, — не вспомнилось ни одной. Вот и отец тоже дал слабину в вопросе с Кеннеморским клубом. Зато вдруг нашлась формулировка, оправдывающая посещение бала: мужчинам иногда нужно бывать там, куда не могут пойти их женщины.

— Я согласен, — сказал он.

Риккеры арендовали для бала танцевальный зал отеля «Миннекада». Их грязные, добытые бесчестными путями деньги обернулись целым лесом пальм, цветов и вьющихся декоративных растений; два оркестра играли в беседках, освещенных множеством фонариков-светлячков; разноцветные лучи скользили по полу и стенам, отблескивали на рядах темных бутылок в буфете. Когда прибыла компания Форреста, официальная встреча гостей еще не закончилась, и Форрест встал в очередь, мрачно ухмыльнувшись при мысли, что вот сейчас он пожмет руку Чонси Риккеру. Но, едва увидев Алиду и встретив ее открытый взгляд, он забыл обо всем остальном.

— Я здесь по любезному приглашению вашего брата, — сказал он.

— Очень приятно, — ответила она с рассеянной вежливостью, вроде бы нисколько не впечатленная его появлением.

Готовясь далее представиться ее родителям, он оглядел зал и с изумлением заметил среди гостей свою сестру. Затем в толпе одно за другим замелькали знакомые лица: здесь собралась практически вся золотая молодежь, бывшая на прочих рождественских балах. Внезапно он обнаружил себя стоящим лицом к лицу с Алидой; церемония приветствий завершилась. Алида смотрела на него вопросительно и слегка насмешливо.