Мата Хари. Раздеться, чтобы выжить - Владимир Зырянцев

Он приветствовал Риту, будто старую знакомую:

— Очень рад, что мы застали вас на работе, миссис Донован! Конечно, не очень хорошо, когда сотрудник задерживается в офисе сверх положенного времени, но сегодня это как нельзя кстати. Здесь у меня находятся люди, которые хотят с вами пообщаться. Мистера Фергюсона вы хорошо знаете. А это сенатор Фрэнк Палмер.

Сухопарый мужчина приветливо улыбнулся, поднялся и пожал Рите руку.

— Присаживайтесь, миссис Донаван, — сказал Торн. — Ничего, если мы немного поболтаем? А Мэри сварит нам по чашке кофе. Вы будете?

— Я бы предпочла сок, если можно, — сказала Рита.

— Да, конечно! Мэри, пожалуйста, принесите миссис Донован сок, а нам с сенатором и мистером Фергюсоном — по чашечке кофе. Итак, перейдем к делу. Вы работаете у меня второй месяц, и я могу оценить вашу деятельность. Она меня вполне устраивает. Вы хорошо разбираетесь в настроениях европейцев, умело анализируете их газеты. А теперь нам — точнее, сенатору Палмеру — хотелось бы услышать ваше мнение о другом народе.

А именно о русских. Вы ведь по происхождению русская, не так ли?

— Не совсем, — отвечала Рита. — Моим дедушкой был солдат французской армии, который попал в плен к русским во время похода императора Наполеона на Москву сто с лишним лет назад. Когда война окончилась, он остался в России. Ему понравилась эта страна, люди, которые его окружали. Он женился на русской девушке, и на свет появился мой отец, а затем и я. Таким образом, во мне есть и русская, и французская кровь.

— Но ведь вы жили в России?

— Да, свое детство я провела в этой стране, — сказала Рита.

Она и правда хорошо помнила свою легенду, которую ей дал Маслов. Рита готова была без запинки рассказать о Петербурге, в котором якобы провела свое детство, об имении в селе Вырино, где семья проживала летом.

— Вот и отлично, просто прекрасно! — обрадовался мистер Торн. — С вашей наблюдательностью, памятью и умом вы наверняка создали себе определенное впечатление о русских, об их нравах и обычаях. Нам это пригодится. Дело в том, что моему другу сенатору Палмеру поручено сделать заключение о целесообразности установления торговых отношений с правительством большевиков. Естественно, сенатор собирает информацию из всех источников, какие у нас имеются. Ему переводят советские газеты, а также издания русских эмигрантов, которые выходят в Париже и Берлине, речи советских лидеров. Но сенатору интересно живое впечатление человека, жившего в России, причем такого, которому мы вполне можем доверять.

— Конечно, я могу высказать свои впечатления, — сказала Рита. — Но ведь я знаю немногое. Я была еще ребенком и встречалась с не очень-то большим числом людей. Мой отец не занимал важных постов, так что я не видела у нас в доме ни министров, ни князей.

— Позвольте мне самому высказать свои пожелания, — вмешался в разговор Палмер. — Я понимаю, что ваши воспоминания совсем детские. Но этим они и ценны. Ведь восприятие ребенка является целостным, оно не искажено какими-то установками, как это всегда бывает у взрослых. Кроме того, как я слышал, вы и сейчас получаете известия из России, от своих родных.

Да, это тоже была часть легенды, с которой Рита пришла на новое место работы. Она не скрывала, что получает письма из Петрограда, якобы от сестры. Рассказала целую историю о том, как Катя тайно переправляет эти послания знакомым в Финляндию. Потом они проделывают долгий путь и наконец-то попадают в Вашингтон.

— Да, я получаю письма от сестры, — сказала она. — Но они приходят очень редко, примерно раз в три месяца.

— В данном случае это не важно, — сказал Палмер. — Несколько таких писем дадут мне больше целого вороха газет! Ведь это живые свидетельства человека, живущего под властью большевиков! Не могли бы вы пересказать мне кое-что из этих писем? Разумеется, речь не идет о личных делах. Только впечатления о положении в стране.

— Да, пожалуй, я могла бы кое-что рассказать, — задумчиво проговорила Рита. — Но я помню далеко не все.

— Это и не требуется. Разумеется, вы не помните содержание писем, полученных полгода назад. У себя дома вы их перечитаете, найдете самые интересные места. Я был бы вам весьма признателен, если бы вы перевели эти отрывки и напечатали их. Потом вы пришли бы в мой офис в Капитолии, и мы с вами обстоятельно побеседовали бы. Вы поделились бы со мной вашими воспоминаниями, впечатлениями детства. Такое возможно?

«Не только возможно, но и нужно! — мысленно ответила ему Рита. — Это как раз то, чего хотел Маслов!».

Но вслух она сказала другое:

— Конечно, возможно. Когда я должна это сделать?

— Как можно скорее! Если бы Бен освободил вас на время от вашей текущей работы… — Палмер с вопросительным видом повернулся к владельцу компании «Анализ и прогноз».

— Разумеется, о чем речь, Фрэнк! Миссис Рита, можете считать это вашим новым заданием по работе. Не сомневаюсь, что вы будете выполнять его с таким же рвением, с каким вы трудитесь обычно.

— Я постараюсь, — скромно ответила Рита. — Я могу идти?

— Да-да, конечно. Простите, что мы задержали вас! — с жаром воскликнул Бен Торн, и два других джентльмена согласно закивали.

Через несколько минут она уже сидела за рулем «Форда» и ехала домой. В душе у нее все пело в предчувствии новых приключений, очередного этапа в ее судьбе.

Приехав на квартиру, она заперла дверь, достала из шкафа чемодан с одеждой, вынула ее, поддела дно и открыла нижнее отделение, в котором лежала рация. Рита включила ее и села составлять донесение. Оно получилось коротким, каким и должно было быть.

«Познакомилась с интересным человеком. Мне назначили встречу. Буду делиться воспоминаниями».

Затем она принялась его шифровать. Код был весьма своеобразный, его придумала сама Рита. Он состоял из первых куплетов самых известных блюзов. Третье слово каждого куплета было тем, которое она хотела сообщить резиденту. Сейчас ей надо было передать всего девять куплетов. Даже если бы ее сообщение кто-то перехватил, а это было вполне возможно, то он не увидел бы в нем ничего подозрительного. Обыкновенное послание романтически настроенной особы. Переписка с помощью блюза — это так романтично.

Рита зашифровала все сообщение, села за рацию и передала его на нужной частоте. Затем она убрала передатчик в чемодан, пошла на кухню и налила себе полстакана виски. Бутыль этого напитка всегда стояла у нее в шкафу.

Рита села в кресло, стала потягивать виски и думать, что она расскажет сенатору Палмеру. Надо было хорошо обмозговать каждую фразу, не только создать у хозяина кабинета на Капитолийском холме нужное впечатление о России, но и заинтересовать его, чтобы он пригласил ее еще раз. Тут была важна каждая фраза, любой жест.

Она размышляла над этим до самой ночи.

Стоял ясный теплый день, когда Рита миновала охрану, стоявшую у входа в Капитолий, поднялась на третий этаж и вошла в приемную сенатора Фрэнка Палмера.