Дамы сохраняют неподвижность - Чингиз Абдуллаев

Он перестал приходить к ней по ночам. Когда он был совсем маленьким, ему постоянно снились страшные сны, как и большинству мальчиков, которые словно подсознательно готовятся стать воинами, в отличие от более уравновешенных девочек. Лекарством от любого ночного страха является постель матери, где можно спрятаться от всех кошмаров, являющихся в ночи. Он и приходил к ней ночью, смешно волоча за собой одеяло и жалобно всхлипывая. Иногда, когда мать Марины оставалась у них, он спал с бабушкой.

И лишь однажды она испугалась своего мальчика, который неожиданно вырос и превратился в красивого молодого человека. Это было летом, когда ему исполнилось шестнадцать лет. Лето было жаркое, и он, придя из школы, поспешил в душ, чтобы затем отправиться в спортзал. В тот субботний день она возилась на кухне, колдуя у плиты. Кулинарное искусство было явно не ее коньком. Она испачкала халат, брызнув на него вишневым соком. Тогда в их квартире еще не было кондиционера, и она сняла халат, отбросив его в сторону, чтобы переодеться попозже.

Тогда ей не было еще сорока. А оставшись без халата, она не могла отойти от плиты, в которой сидел пирог, давно обещанный сыну. Вспомнив об испачканном халате, она решила пройти в ванную комнату, чтобы положить его в корзину для грязного белья.

И, только открыв дверь, она вспомнила, что на ней нет ничего, кроме узких трусиков. Сын стоял под душем. Когда открылась дверь, у него расширились глаза. Перед ним стояла полуобнаженная молодая женщина. Она и сейчас помнит его взгляд. Она заметила, как он отреагировал на ее наготу. Она впервые увидела перед собой мужчину.

Так они и стояли несколько секунд, замерев друг перед другом. Но кто-то обязан был первым опомниться. Она отвела глаза. Ей было стыдно за внезапно мелькнувшую у нее мысль.

– Выходи из ванной, – сказала она, хватая полотенце и прикрываясь им. – Мне тоже нужно принять душ, – добавила она и уже в полном смятении вышла из ванной.

Она услышала, как он закрывает дверь. Потом еще долго шла вода, заглушавшая все остальные шумы. Он вышел из ванной немного растерянный и слегка утомленный. Она все поняла. Подойдя к сыну, она поцеловала его в голову.

А потом ночью она долго плакала в подушку, вспоминая и свою одинокую жизнь, и своих неудачных друзей, ни один из которых не смог стать ее единственным, отцом ее сына. Теперь, чувствуя запах молодого тела Андрея, она словно испытывала те самые чувства, которые испытала несколько лет назад, когда вошла в ванную комнату.

Андрей сидел не шевелясь, словно боялся ее спугнуть.

– Ну вот и все, – сказала она, поспешно отходя от него, – до свадьбы заживет.

– Спасибо, – кивнул ей Андрей.

– Я принесу тебе какую-нибудь майку, – предложила она, снова вспомнив о небольшом проколе спецслужб. Ведь если в ее квартире, по легенде, жил ее сын, здесь должны были храниться и его старые вещи. Нужно напомнить им об этом, подумала Марина, проходя в спальню. Через какое-то время она появилась снова, уже переодевшись. Теперь на ней была черная блузка и темные брюки, в которых она ходила дома.

– Майки у меня нет, – виновато развела она руками, – мои майки тебе будут малы, а майки моего сына он увез с собой. Возьми мою рубашку.

– У вас не холодно, – пробормотал Андрей, – ничего страшного, посижу и так.

– Ну, как знаешь. – Она положила рубашку на диван.

Прошла на кухню, приготовила кофе, крикнув в гостиную:

– Ты будешь пить кофе?

– Буду, – ответил он.

– Тебе с сахаром или с молоком?

– Лучше с молоком, – ответил Андрей.

Когда она внесла две чашечки кофе с молоком, он снова разглядывал ее книги.

– Я еще в прошлый раз заметил, какая у вас хорошая библиотека. У вас бывает время читать?

– Редко, – призналась она, усаживаясь на диван. – Сегодня я так устала, – неожиданно для себя призналась Марина.

Он повернулся к ней.

– У вас действительно усталый вид, – кивнул Андрей. – Хотите, я сделаю вам массаж. Меня научила моя тетя. Она хороший врач, кандидат наук, специалист по костным заболеваниям.

– Не хочу, – улыбнулась Марина. – Иди пить кофе. Про тетю, конечно, придумал?

– Честное слово, нет. – Он сел напротив. – Ну, немножко… Это не совсем тетя. Это знакомая моего друга.

– И не кандидат наук, – засмеялась она.

– Не кандидат, – сознался он, – но все равно хороший специалист.

– Когда ты врешь, – добродушно заметила Марина, – ты шмыгаешь носом, прячешь глаза и начинаешь краснеть. Поэтому тебе лучше говорить правду, иначе сразу видно, где именно ты собираешься приврать.

– Бабушка тоже говорит, что я не умею врать. – Андрей посмотрел на телефон. – Можно я позвоню?

– Конечно.

– Бабуля, – быстро сказал Андрей, – это я. Ты не волнуйся, у меня все в порядке. Через два часа буду дома. Да, я у Славика. Честное слово, у Славика. Ну, пока.

– Ты опять шмыгал носом, – добродушно заметила Марина. – Видимо, и бабушка это чувствует.

– Конечно, чувствует, – засмеялся Андрей. Он взял свою чашку, чуть пригубил.

– Через полтора часа будет готова твоя рубашка, – сказала Марина, взглянув на часы, – я закажу тебе такси.

– Не нужно, – торопливо сказал Андрей, – я сам доберусь на метро.

Очевидно, у него было не так много денег и он не хотел в этом признаваться. С другой стороны, на него могли организовать повторное нападение на станции метро. Пока она не поговорит с Циннером, нападения могли продолжаться. И в этот раз Андрея могли избить гораздо сильнее.

– Нет, – решительно сказала она, – я сама знаю, как поступить. В конце концов, ты пострадал из-за меня, когда отправился в булочную. Поэтому позволь и мне немного подумать о моем юном друге.

– Почему юном? – обиженно спросил он. – Мне уже двадцать лет.

– О пожилом, – согласилась она. – Мне в тридцать казалось, что жизнь уже кончена. А в сорок я поняла, что она только начинается.

– Говорят, что женщина сильно меняется после тридцати, – несмело заметил Андрей, – это правда?

– Думаю, что да, – рассудительно ответила Марина. – Это было давно, и я не помню, как именно я изменилась. Но, возможно, ты прав. Мы меняемся с возрастом. И не всегда в лучшую сторону.

Они проговорили все полтора часа, пока не была готова его рубашка. Марина достала ее из стиральной машины и, несмотря на протесты Андрея, тщательно выгладила. Ей было приятно заботиться о нем. Он надел рубашку, куртку, церемонно поклонился и пошел к выходу. В этот вечер он даже не спросил – можно ли ему остаться, понимая, что ответ будет однозначно отрицательным.

А она после его ухода долго сидела на диване, не включая телевизор. И думала о чем-то своем. А затем, свернувшись калачиком, уснула, не вставая с дивана. Только ночью, уже в третьем часу, проснувшись, она поднялась с дивана, прошла в спальную комнату и разделась, перед тем как лечь в постель. Почему-то настроение у нее было испорчено, словно она видела тяжелый сон, который так и не могла вспомнить. Она снова уснула, и ей снился молодой человек с двумя лицами. Одно из них было лицом Андрея Камышева, второе принадлежало ее сыну.