Заговор Высокомерных - Елена Тюрина

– Ладно, пока оставим это, – Новодворский, наконец, сел. – Просто поймите меня! Я знаю эту девочку почти с пеленок! Мое сердце разрывается от мысли, что она может попасть на зону!

Дарья презрительно скривилась, но оставалась безмолвной.

– Моя цель – не отправить на зону Дарью Александровну, а найти убийцу, – возразил Каплин.

– Ах, надеюсь, что это действительно так. Не переживайте, Дашенька, мы вас вытащим. Даже если вы действительно укокошили этого кондитера.

После этой реплики и Лисневская, и Каплин глядели на адвоката пораженно. Но время и так поджимало. Лев Гаврилович решил не вступать в полемику. Он вызвал дежурного и спросил, на месте ли свидетельница. Та ждала уже больше часа.

– Хорошо, пригласите ее.

Однако, сначала в кабинете появились две молодые особы и заняли места у стены. Между ними было предложено сесть Дарье.

Вошла какая-то пенсионерка, которую Лисневская видела впервые в жизни. Назвав ее по имени-отчеству, Лев Гаврилович спросил, узнает ли она кого-нибудь. Та сразу указала на Дарью. К слову, из всех трех блондинкой была только она.

– Виденная вами в день убийства женщина – это Дарья Лисневская?

Каплин сел на место, указал даме на стул перед собой и принялся что-то писать.

– Похожа.

– Как вы поняли, что похожа?

– Та тоже стройная, волосы белые. Только она была в верхней одежде. Пальто с меховым воротником на ней было. Наподобие как у Барбары Брыльской в фильме…

При этом упоминании Лисневская неожиданно поменялась в лице. Внимательно наблюдавший за ней Каплин мысленно отметил этот момент.

– Еще что запомнили? А то описанная вами внешность много кому подходит, вон даже Барбаре Брыльской. Так что ж она и убила?

– Да ну!

– Вот я и жду от вас большей конкретики.

– Так я больше и не знаю ничего, – развела руками пенсионерка. – Стройная блондинка та была, на каблуках. И все.

Поняв, что больше ничего не добьется, Каплин показал свидетельнице, где поставить подпись, и отпустил ее.

– А теперь, Дарья Александровна, рассказывайте, откуда вы знаете женщину в пальто как у Барбары Брыльской…

– С чего вы взяли, что я ее знаю?

Красивые глаза, обрамленные длинными нарощенными ресницами, отразили искреннее недоумение.

– Значит, говорить не хотите?

Лисневская пожала плечами, демонстрируя, что не понимает, о чем он, и вздохнула.

– Ну что ж, поиграем в молчанку. Как знаете.

Каплин снова склонился над бумагами.

– Так, – подал голос до этого безучастный адвокат. – Мне нужно поговорить с клиенткой наедине.

– Ой, а можно без этого? – с готовностью возмутилась Дарья. – Если здесь все, то лучше отвезите меня в СИЗО. Моя соседка по камере и то приятнее, чем вы, уважаемый.

Новодворский, судя по всему, был оскорблен до глубины души.

– Вы отказываетесь говорить с адвокатом? – удивился Каплин.

– Да. А можно вопрос? – обратилась к следователю Лисневская. Тот кивнул. – Я еще в прошлый раз хотела спросить. Зачем было воровать ручку с моими отпечатками? Я проходила процедуру дактилоскопирования при оформлении шенгенской визы. Разве нельзя было сделать какой-то там запрос или зайти в базу? Я не разбираюсь в этом, но, наверное, у следственных органов есть такие возможности?

– Признаться, я не подумал, – Лев Гаврилович очень смутился.

Каплин действительно почувствовал себя дураком. После этого взгляд его был направлен то в блокнот, то в материалы дела, то в окно, только не на обвиняемую. Михаил Натанович злорадно хохотнул.

– Продолжим. Вы давно с мужем в браке? – пересилив себя, обычным тоном спросил следователь.

– Давно. Почти десять лет.

– Какие у вас отношения с Кириллом Дорониным?

– Нормальные, – повела плечами Дарья. – Я познакомилась с ним в прошлом году. Кирилл долго не общался с отцом.

– Почему?

– Винил его в смерти матери. Они попали в ДТП и она погибла, а Вадим выжил, но потерял глаз.

– Он тогда сел за руль выпивший?

– Я не знаю.

– Ваш муж занимается криминалом?

– Не понимаю, какое отношение ваши вопросы имеют к делу? – тут же перебил Каплина адвокат. – Моя подзащитная не будет на них отвечать.

– Вы говорили про ролевые игры с использованием ножа… – игнорируя Новодворского, продолжал Каплин. – Волговский вас принуждал?

– Не совсем… Но я не хочу об этом говорить.

– Дарья Александровна, когда был тот случай с ножом? Когда вы брали его в руки? Постарайтесь вспомнить точно.

– Осенью.

– Значит это не тот нож, потому что отпечатки пальцев свежие. С того времени они бы не сохранились. Конечно, если вы говорите правду.

– Я не вру, – раздраженно бросила Лисневская.

– Тогда вспомните, при каких еще обстоятельствах вы могли брать в руки такой нож.

Она закусила нижнюю губу, сосредоточенно хмурясь.

– Разве что на годовщине открытия автосалона. Это было дня за три до смерти Андрея. Мы узким кругом отметили, даже ресторан не заказывали. Просто в офисе посидели. Тогда я резала торт. Похожим ножом.

– Где вы взяли его?

– Кто-то дал. Мне его буквально всунули в руки. Люди шумели, выкрикивали «ура», смеялись. Я плохо помню, кто там рядом крутился.

– Напишите список всех, кто присутствовал на этом мероприятии.

– Хорошо.

– И еще вопрос. Андрей Волговский мог называть вас своей любимой женщиной?

– Нет. Точно нет, – заявила обвиняемая.

– И вы не посещали его в день убийства?

– Посещала вообще-то, – тихо и неуверенно ответила она.

– Вы же говорили, что не виделись с ним несколько месяцев, а в тот день вообще плохо себя чувствовали и были дома.

– Я заезжала, но забыла об этом. Хотела заказать торт.

– А раньше, когда у него якобы украли рецепт? Он сказал, что в тот день у него была любимая женщина.

Она молчала.

– Даша, не темните, это в ваших же интересах. Зачем вы посещали Шарлеруа? И когда на самом деле вы видели его в последний раз?

– Не помню. Наверное, тогда, в пятницу, в день его гибели.

– Даша, вы что, кого-то покрываете? – вдруг спросил Лев Гаврилович, серьезно взглянув ей в глаза.

Она отрицательно покачала головой.

– Ради кого вы себя оговариваете и пытаетесь пустить следствие по ложному следу?