Точка отсчета - Андрей Николаев

— Какого дьявола… — начала она, осеклась, затем брови ее поползли вверх, и она удивленно улыбнулась. — Лесли? Сергей! А я думаю: кто там ломится? — она отступила в холл, — Не знала, что вы знакомы. Да входите же — холодно. Только Юргена нет и, надо сказать, вы удивительно не вовремя.

Уотерс шагнул через порог, Седов последовал за ним и закрыл за собой дверь. Коммодор снял фуражку и вытянулся во весь свой небольшой рост.

Кристина, оставляя на мозаичном паркете мокрые следы, направилась в глубь холла, где, как помнил Седов, у Юргена была оборудована сауна с небольшим бассейном.

— Располагайтесь, ребята. Седов, сто лет тебя не видела. Я сейчас.

— Миссис Скарсгартен, — остановил ее Уотерс, — одну минуту.

— Что это так официально, Лэс? — обернулась к нему Кристина, — или ты теперь такая важная шишка, что…

— С прискорбием вынужден сообщить вам, — глухим голосом сказал Уотерс, — что ваш муж, полковник Скарсгартен, погиб, выполняя…

— Когда это он успел? — Кристина подбоченилась, уперев руку в бедро, — да еще выполняя чего-то там! Он мне звонил полчаса назад.

— Кто?!! — в один голос воскликнули Седов и Уотерс.

— Полковник Скарсгартен, собственной персоной. Морда разбита, говорит — упал. А я так думаю, что опять подрался в каком-нибудь кабаке. Тем более, что с ним этот Олег из его команды. Тоже тот еще…

— Откуда звонил? — спросил Седов, пока Уотерс хватал ртом воздух, пытаясь что-нибудь сказать.

— Из Рио-де-Жанейро! Я, говорит, только с пляжа, такое солнце, такой отель, зря, говорит, не поехала. Я, говорит, мулатку найду! — она тряхнула головой, рыжие волосы рассыпались и она раздраженно откинула их с лица, — я ему найду мулатку! Ладно, молчал бы, а то взял манеру — хвастаться, сколько он баб склеил.

— Черт возьми меня совсем! А почему он мне не позвонил? — рявкнул Уотерс, обретая голос.

— И мне? — спросил Седов, чувствуя, как рассасывается в груди тяжелый комок и слабеют ноги.

— Откуда я знаю, — Кристина пожала плечами.

Дверь сауны отворилась и в холл выглянула девушка лет двадцати. Поток света, падая со спины, окружал девушку радужным ореолом, преломляясь в капельках воды на ее теле. Нельзя было не заметить, что на ней не было даже банного полотенца.

— Кристи, у тебя гости? Ой! — она отступила назад, небрежно прикрывшись рукой.

— Познакомься, Жаклин. Это Лесли, а это — Сергей.

— Здравствуйте, — девушка улыбнулась, — они к нам присоединятся?

— Не думаю, — усмехнулась Кристина, — во всяком случае, пока. Все, господа офицеры, присаживайтесь. Лэс, где бар, ты знаешь. Мы скоро.

Уотерс растерянно поглядел на Седова, полез в карман, достал платок и вытер лоб.

— Черт знает что! Ну и семейка.

— А вы не пытались связаться с Юргеном?

— Коммуникатор не отвечал и мы решили, что все, дело дрянь, — Уотерс направился, было, к креслам возле камина, но свернул к бару, — вы как хотите, а мне надо выпить.

— Я тоже не откажусь, — согласился Седов.

— Ну, я ему устрою, — пообещал Уотерс. — Вам со льдом или чистый?

— Чистый.

Кристина и Жаклин появились минут через пятнадцать. Кристина — в вытертых домашних джинсах и свободной синей майке, Жаклин в облегающем тело комбинезоне, переливающемся бирюзовыми оттенками, но в то же время почти прозрачном. Мужчины встали, коммодор снова направился к бару, но Кристина махнула рукой.

— Я сама, — она занялась приготовлением коктейлей, а Жаклин устроилась в глубоком кресле, закинула ногу на ногу, абсолютно не смущаясь тем, что Уотерс неодобрительно косится на нее. — Так что случилось?

— Прежде всего: он оставил номер, по которому его можно застать? — сердито спросил Уотерс.

— Ах да! Совсем вылетело из головы. Я говорила из гостиной, и номер должен остаться в коммуникаторе. Юрген, кстати, просил, чтобы ты ему позвонил.

— Спасибо, что вспомнила, — ядовито сказал Уотерс.

— Не за что, — отмахнулась Кристина, — хочешь — позвони. Заодно спроси, когда он домой собирается. Ты ведь не хочешь упрятать его на базу?

— Там видно будет. Седов, вы со мной?

— Конечно.

Если холл был обставлен, как каминный зал: мозаичный паркетный пол, деревянные панели на стенах, массивные кожаные кресла и огромный камин, то гостиная была светлая, с минимумом мебели. Ажурные конструкции, выполняющие функции стульев, отвечали больше эстетическим чувствам, нежели требованиям комфорта. Уотерс придвинул стул к хлипкому с виду столику, на котором стоял коммуникатор. Седов прошел к широкой балконной двери, отдернул легкие занавески. Отсюда открывался замечательный вид на парк и озеро Альстен.

Тучи разошлись, и лишь над дальним берегом висела пелена то ли тумана, то ли дождя. Сквозь пелену за деревьями угадывались тонкие минареты мечети — Гамбург всегда был космополитичным городом, предоставляя возможность общения с Богом последователю любой религии. По покрытой рябью поверхности озера скользили яхты, раскинув отражающиеся в воде белоснежные паруса. Справа, над мостами, в небо взмыла бледная радуга, и снова у Сергея возникло ощущение, что все это: водную гладь, мокрые деревья, паруса яхт, радугу, он видит впервые в жизни и жадно впитывает новые впечатления.

— А в Рио сейчас утро, — задумчиво сказал он.

Коммодор истолковал его слова по-своему:

— А мне плевать! У меня на орбите одиннадцать единиц, включая четыре фрегата и два эсминца, обшаривают пространство, в поисках хладного тела полковника Скарсгартена, а он мулаток клеит! Вот, нашел…

Седов подошел к столу и встал за спиной коммодора так, чтобы его не было видно. Несколько минут экран был темный и тогда Уотерс произнес сдавленным от злости голосом:

— Полковник, не изволите включить видеорежим?

На экране возник номер гостиницы, причем из самых дешевых — голографические обои, изображающие пышные драпировки, были тусклые, словно покрытые слоем пыли. Сквозь мутное окно били солнечные лучи, освещая поцарапанный стол, заляпанный засохшими круглыми следами стаканов. В экран коммуникатора кто-то заглянул, как в замочную скважину, причем настолько быстро, что Седов только потом, когда лицо исчезло, узнал Олега Судакова. Послышалась возня, сдавленные возгласы.

— Полковник, вызов из Гамбурга… не знаю, похоже, коммодор Уотерс. Это вы, уж будьте любезны, сами ему скажите. Есть, слушаюсь…

Перед экраном, наспех натягивая майку, появился Судаков. Его лоб пересекала длинная подсохшая царапина, Ладонью он пригладил волосы, быстро провел рукой по подбородку и, едва заметно поморщившись, принял официальный вид.