Вестники Времен: Время вестников - Андрей Мартьянов

Безопасное странствие под ночными небесами завершалось – следовало присмотреть хорошее место для спуска.

Вскоре на глаза попалось именно то, что нужно – выступающая горбом крыша балкона или крытой террасы, поддерживаемая пузатенькими колоннами. С балкона лился тусклый свечной отсвет – должно быть, через приоткрытую дверь.

Соскользнуть по колонне, словно нарочно для этого приспособленной, было плевым делом. Перемахнув низкое ограждение, Дугал оказался на крошечном балконе, куда выводила не дверь даже, а просто арка, обрамленная чередованием белых и красных полос, и занавешенная нитями разноцветного бисера. Незваный гость постоял, запоминая приметное место – высившуюся в ночи по левую руку башню с мерцающим огоньком на вершине.

Держась ближе к стене, кельт шагнул в низкий дверной проем со скругленным верхом и тут же налетел на кого-то, вышедшего из незаметного бокового прохода.

Обитатель дворца успел только слабо пискнуть «ой», прежде чем ему зажали рот ладонью и втолкнули в первое попавшееся на глаза укрытие – свисавший тяжелыми складками огромный гобелен.

За гобеленом было пыльно и пахло мышами.

* * *

Пленник оказался женщиной. Невысокий рост, хрупкое сложение и тонкие запястья, которые Дугал без труда удерживал одной ладонью. Длинная коса незнакомки оказалась плотно зажата между незваным гостем и его жертвой.

Четыре из десяти представительниц слабого пола, оказавшись на ее месте, принялись бы рыдать, взывая к Господу и умоляя о милосердии. Три непременно упали бы в обморок. Две принялись бы визжать, кусаться и рваться на свободу. Эта стояла спокойно, даже не пытаясь вырваться. Ночная тишина мирно струилась мимо, не нарушаемая ни звоном доспехов приближающейся стражи, ни воплями о помощи.

Шотландец терпеливо выждал не менее полусотни ударов сердца. Ничего не происходило, только пленница чуть слышно чихнула от набившейся в нос пыли.

– Начнешь орать – сверну шею, – как можно грознее прошипел в невидимое ушко Дугал. – Поняла?

Находившаяся где-то у него под подбородком головка жертвы чуть заметно наклонилась вперед – поняла. Дугал осторожно отвел ладонь от зажатого рта женщины – криков не последовало. Зато донесся еле слышный шелестящий шепот:

– Простите, сударь… вам непременно нужно меня убивать?

– Вообще-то нет, – признал Дугал.

По всему выходило, он изловил не служанку, а благородную даму – шелковые одежды, от волос пахнет чем-то сладким и приятным. Фрейлина, наверное. Или как они здесь, в Византии, называются. Шла подышать ночным воздухом не то поджидала кого-нибудь на балкончике. Заставить добычу отвести его в укромное место и там расспросить? От женщин обычно мало проку. Она его не видела, описать не сможет. Аккуратно придушить и спрятать за гобеленом? Очнется через час, поднимет шум…

Пленница, чья судьба решалась, осторожно пошевелилась. Вновь прозвучал вежливый шепот:

– Еще раз простите великодушно… Тогда что вы намерены со мной сделать?

– Я еще не придумал, – огрызнулся шотландец.

– А-а. Извините, – женщина смолкла. Дугал невольно фыркнул: столь диковинных особ ему еще не попадалось. Ее держит в плену подозрительный тип, явно проникший во дворец незаконным путем, а она преспокойно интересуется, что он собирается с ней сделать! Изнасиловать и прирезать, что ж еще! Или похитить и продать в гарем султану Саладину!

Но не торчать же за пыльным ковром до скончания веков! Вдобавок Дугалу самому ужасно захотелось чихнуть.

Конец размышлениям положило извиняющееся замечание пленницы:

– Тут скоро стража пройдет, с ночным обходом… Я уже сколько раз просила не громыхать под дверью посреди ночи, но меня никто не слушает…

– Стража – это плохо, – согласился шотландец. – Ты кто будешь, милая? Случаем, не императорская фрейлина?

– Можно сказать и так, – после еле заметной паузы откликнулась женщина.

– Зовут-то тебя как? – решив не запугивать добычу более необходимого, Дугал уточнил: – Знаешь, пожалуй, не стану я тебя душить. Мне бы просто узнать, куда меня занесло в вашем муравейнике. После чего мы мирно расстанемся.

– Я Анна, – представилась невидимая в загобеленной темноте незнакомка и простодушно осведомилась: – Вы, сударь, кто – грабитель, убийца или соглядатай? Хотя соглядатаем вы быть не можете. Тот бы точно знал, где находится и куда идет.

Скотт все-таки не удержался от непроизвольного смешка. Несуразная дама, носившая самое распространенное в Империи имя, поневоле вызывала симпатию. К тому же казалась сообразительной.

– И что, тебя не пугает компания вора или убийцы? – подпустил в шепот угрозы шотландец.

– Пугает, но не очень, – подумав, ответила госпожа Анна. – С убийцами я уже сталкивалась. С грабителями пока нет, – шепоток стал чуточку смешливым: – К тому же вы столь благородно разрешили мне говорить… и я могу позвать на помощь.

– Убью, – посулил Дугал. Прозвучало неубедительно.

– Только вам совсем не хочется этого делать, – догадалась женщина, практично добавив: – К тому же придется прятать мои останки. А дворца вы не знаете. Вас заметят стражники, поймают и посадят в тюрьму.

Дугал встретил ее предположение презрительным хмыканьем. В пыльный закуток долетел пока еще еле различимый, но постепенно приближающийся размеренный топот дворцовой стражи. Кто их знает, вдруг среди дозорных попадется особо бдительный олух? Сунется проверить, что там за подозрительное шевеление… Но довериться женщине, обитательнице Палатия? Дернет украдкой за потайной шнурок, и к ней на выручку сбежится половина дворца. Не зря же византийское коварство вошло во все поговорки Востока и Запада.

– Вы, конечно, вольны мне не верить, – боязливо подала голос Анна. – Только я вовсе не заманиваю вас в ловушку. Видите ли, ежели нас обнаружат, мне придется несладко. Никто не поверит, что я – всего лишь невинная жертва проникшего во дворец злоумышленника.

– Ладно. Показывай, куда идти, – Дугал выпустил запястья женщины. Доводы звучали разумно. В здешней змеиной яме никто никому не доверяет. Затолкают в камеры по соседству, как соучастников.

Проем, из которого столь невовремя появилась фрейлина, выводил в темный узкий коридор, скудно освещенный висящими на стенах светильниками в бронзовых чашах. Шагов через пять женщина свернула налево, на ходу посоветовав через плечо: «Пригнитесь».

Жилище палатийской дамы выглядело не слишком богатым. Небольшая комната со сводчатым потолком, расписанным пышными соцветиями, и полукруглыми зарешеченными окнами. Накрытые коврами сундуки и широкие лавки вдоль стен, низкие шкафчики. Круглый стол под бархатной скатертью, вычурный шандал с парой прогоревших свечей. Раскрытая посредине толстенная книга, придвинутые к столу тяжелые табуреты резного дерева. Большая стоячая рама с отрезом атласа и неоконченной вышивкой – какая-то библейская сцена. В дальнем углу трепетно мерцают лампады перед иконами в тяжелых золотых окладах и, перекликаясь с ними, потаенно светятся угли в жаровне. Дверь, прикрытая отрезом полупрозрачной ткани, ведет в соседнее помещение или помещения.