Чучело от первого брака - Дарья Донцова

– Все, что было сказано в этом кабинете, останется в этом кабинете, – предупредил ее Борис.

Медсестра кивнула.

– Понимаю. Я работаю с Алексеевым… работала. К сожалению, Петр Ильич скончался. Медцентр возглавит Лидия Петровна, дочь покойного. Она прекрасный организатор, как только стала помогать отцу и взялась рекламировать клинику, сразу увеличился поток клиентов. Простите, я отвлеклась! Виктора Сергеевича всегда беспокоили перепады настроения Гены. Мальчик легко впадал как в уныние, так и в эйфорию. При этом в разные дни он мог радоваться и рыдать по одной и той же причине.

– Как это? – удивился я.

Елена Николаевна сделала глоток из чашки, которую перед ней только что поставил Боря.

– Восхитительный чай, спасибо. Ну, например, Гене подарили шоколадного зайца. Мальчик пришел в восторг и тут же его съел. Через неделю он получил такой же подарок и залился слезами, потому что ему жалко кушать заиньку. Варфоломеев всегда требовал, чтобы его хвалили, чрезмерно хвалили, бесконечно хвалили. И постоянно обижался. Вот вам для примера такая ситуация. Геннадий мне говорил:

– Сегодня я принес освежитель воздуха папе Вите в кабинет и услышал: «Повесь его на ручку окна». И все! И все? Даже «спасибо» не сказал!

То, что Орлов ненавидит искусственные ароматы, не пользуется дезодорантами ни в машине, ни в помещениях, парень не учитывал. Понимаете?

Я кивнул.

– После вскрытия завещания Орлова у Геннадия случился нервный припадок, – вздохнула Елена. – Петр Ильич попросил меня следить за Варфоломеевым. Первый год мне было очень тяжело, подопечный буянил, пришлось купить медицинский пистолет. Потом вроде все наладилось. Геннадий еще при жизни Орлова искал себя. То картины писал, то за написание книги принимался, то музыку сочинял. После смерти благодетеля он решил остановиться на живописи. Намалюет картину, отнесет в галерею, просит выставить на продажу. Когда мой подопечный первый раз решил это проделать, я всполошилась, расстелила ему постель, приготовила пистолет. Ни минуты не сомневалась, что домой Варфоломеев вернется в дурном расположении духа, владелец выставочного зала никогда не вывесит творение, похожее на мазню детсадовца. Но вышло иначе. Картину взяли, назвали гениальной, она продалась сразу за приличную сумму. Геннадий почувствовал себя гением, быстро намалевал новый шедевр, и с ним получилось так же, как с первым творением.

Елена Николаевна улыбнулась.

– Не сразу я выяснила, что «великие» полотна приобретает Петр Ильич. Алексеев договорился с владельцем галереи. Конечно, Геннадий об этом не знал, он ненавидит Алексеева, винит его во всех своих неудачах. Случайно порвал новый пиджак? Это козни Алексеева: Гена о нем подумал и не заметил гвоздь в стене, зацепился за него рукавом. Заболел гриппом? Петр Ильич, мерзавец, заполучил клинику Орлова, Гена теперь не может зайти в медцентр, поэтому он не сделал прививку.

– Алексеев запретил пускать Геннадия в клинику? – удивился я.

– Нет, – поморщилась Елена, – а следовало. Тот вбегал в холл и кричал: «Вот при папе здесь по-другому дела шли. Всех лечили бесплатно, теперь же вы платите громадные деньги, а они Петьке в карман падают!» А еще он нес чушь, что Петр Ильич превратил Орлова сначала в женщину, а потом в бабушку.

– Мне он сейчас то же самое сказал. Наверное, он так себя ведет во время обострения болезни, – предположил я.

– Верно, но у Геннадия на груди нет таблички: «Я психически нестабилен», – вздохнула медсестра, – вы уж не гневайтесь на него, не вызывайте полицию.

Я посмотрел на мирно спящего на диване Варфоломеева.

– И в мыслях не было обращаться в правоохранительные органы. Сегодня вы оставили его одного, значит, приступ в моем офисе случился внезапно?

– Просто он мне не сказал, что хочет встретиться с кем-то, чтобы поговорить об Алексееве, – объяснила Елена. – Приступы неконтролируемого гнева у Геннадия бывают только при упоминании Петра Ильича. Реакция всегда неадекватная, но одинаковая: крик, поток гадостей в адрес Алексеева, фраза: «Петька из моего отца сначала женщину, потом бабушку сделал», возможна драка. Во всех других ситуациях Варфоломеев ведет себя намного спокойнее. Да, он производит впечатление дурно воспитанного человека, порой хама. Но на сумасшедшего не похож. А едва произносят имя Петра Ильича, Геннадий теряет рассудок. Знай я, что он собрался к вам на разговор, удержала бы подопечного. Алексеев поселил меня на одной лестничной клетке с Геннадием, – добавила Елена, – у меня была комната в коммуналке в непрестижном районе. Петр Ильич ее продал, добавил денег, купил однушку и подарил ее мне. Я ему по гроб жизни благодарна. Захожу к Гене утром, вечером, готовлю ему, стираю, убираю. Являюсь нянькой, домработницей, жилеткой для слез и «Скорой помощью» при вспышках агрессии.

После похорон отца Лидия Петровна позвонила мне и заверила, что будет оплачивать мою работу, ничего не изменится. О Варфоломееве надо заботиться, – пояснила сиделка.

– Вы когда-нибудь слышали от Алексеева о Владимире Николаевиче Панине? – спросил я.

Елена Николаевна ответила:

– Может, он и упоминал этого мужчину, не помню, но близким человеком он Петру Ильичу не был и постоянных разговоров о Панине тот не вел.

– Анастасия Шоколадкина тоже вам незнакома? – не успокоился я.

– Хорошая фамилия, такую запомнишь сразу и надолго, – засмеялась медсестра. – Нет, не слышала о женщине. Алексеевы замечательная семья. Ни разу никогда и никто не слышал от Петра Ильича грубого слова. Иногда надо вразумить лентяя, отчитать того, кто накосячил. У доктора это плохо получалось, он всегда оправдывал людей. В клинике есть врач, которая всегда опаздывала, и каждый раз у нее находилась на то причина. Приехала не к девяти, когда записан первый пациент, а на полчаса позднее, потому что пробки, а она живет в Подмосковье, будильник не зазвонил, машина не завелась, ручку двери в ванной заклинило… Ладно бы она в регистратуре сидела, хотя тоже нехорошо, почему из-за твоего нежелания раньше встать кто-то должен перерабатывать? Клиника круглосуточная, коллега ночную смену отсидела и еще тридцать минут куковать? Но со своими товарищами можно все уладить, поругаетесь – помиритесь. А как пациенту объяснить, почему Никитина не пришла вовремя? Весь график приема ломается. Думаете, Алексеев лентяйке зарплату урезал? Нет. Он Андрею Владимировичу, своему заму, сказал:

– Жаль Ольгу, одна воспитывает ребенка, устает, вот и не может вовремя проснуться. Но проблему надо решить.

И решил! Велел никого к Никитиной на девять не записывать, открывать прием к ней в десять, но не говорить Ольге о принятом решении. Примчится наша мадам без двадцати десять, халат натянет, руки помоет, а к кабинету как раз подойдет кто-то. И волки сыты, и овцы целы. Алексеев вот так неурядицы устранял. Замечательный человек! И жена у него ангел, и дочь прекрасная, жаль, что до сих пор не замужем. Но когда у тебя такой отец, трудно найти спутника жизни, планка высоко поднята. Мы у себя в коллективе думаем, что Лидии мог бы подойти Андрей Владимирович, но он женат на Екатерине. Да и Лидия Петровна на него внимания не обращает, похоже, у нее кто-то есть. Один раз только за несколько месяцев до смерти Алексеева я слышала, как Петр Ильич сердится на дочь.