Рискованное увлечение - Джулия Росс

– В мире полно младенцев. Тысячи!

– Но этот достался мне. Он на моей ответственности.

– Миссис Шервуд была неверна твоему отцу. А я еще считала ее своей подругой. Как понять эту неблагодарность?

Олден вполне понимал эту логику.

– Мама, ты предпочла бы, чтобы они оставались верны друг другу? Почему?

Стук в дверь возвестил о прибытии чая в сопровождении сладостей – тонких вафель из прессованных апельсинов и сахара. Это был тот самый приторный сорт вафель, которые Олден терпеть не мог. Он заставил себя съесть две, пока его мать уничтожала остальные.

– О, лучше бы я вообще не родилась! Неудивительно, что ты не женишься, имея перед собой такой пример!

– Вполне возможно, мама. Могу я теперь поцеловать тебя и пожелать спокойной ночи?

– Ты уже уезжаешь, Олден? О, возьми что-нибудь с собой! Все, что тебе хочется!

Он встал и наклонился к ее руке – руке любящей его матери.

– Спасибо, мама. Ты очень добра. Я намерен, с твоего почтения, совершить рейд по твоей оранжерее.

Она махнула рукой и прикрыла глаза.

– Бери что тебе нравится. Право, я никогда не любила младенцев…

Олден поспешил ускользнуть из комнаты.

На следующее утро Джульетта проснулась от шума. Она снова видела сон. Золотистый мужчина протянул к ней обе руки, баюкая в ладонях что-то таинственное и драгоценное. Что-то такое, что она всегда жаждала. Она заглядывала ему в ладони в томительном ожидании, предвкушая…

Рядом с кроватью стояла Кейт с кувшином в руках.

– Я надеюсь, вы хорошо спали, мэм.

Все-таки что он держал? Неуловимые образы постепенно померкли.

Джульетта посмотрела на окно. Кейт уже раздвинула створки. День был в полном разгаре. Она долго спала, чего за ней никогда не водилось. Но сегодня – спасибо ему! – это не имело значения. У нее были еще три служанки.

– Я принесла теплой воды, мэм. – Кейт сделала короткий книксен. – И завтрак. – Горничная кивнула на маленький столик у двери. – Замечательное утро. Похоже, сегодня опять будет довольно жарко.

Джульетта села и обхватила руками колени. Теплый бриз приносил снаружи запах сада и далеких лесов. На секунду она вообразила себя снова в доме отца. Все еще окутанная теплой атмосферой своих грез, она позволила горничной налить воду, чтобы умыть лицо и руки. Потом Кейт установила у нее над коленями столик на коротких ножках с полным подносом – совсем как в детстве.

Поднос был накрыт тонкой льняной салфеткой с монограммой в каждом углу. Джульетта взглянула на вышитый белыми нитками незнакомый герб и единственную букву «Г».

Кейт убрала салфетку.

На одном конце подноса стояли две шахматные фигуры – белый король и красный ферзь, с открыткой между ними. Когда Джульетта вынула ее, ферзь опрокинулся.

На открытке уверенным почерком, выдававшим твердую мужскую руку, было написано:

«Мадам, слушаю и повинуюсь.

Г.».

Даже в постели? Джульетта засмеялась и отложила открытку. Она чувствовала себя подобно приколотой бабочке. Внезапный головокружительный восторг странно смешивался с легкой горечью от ощущения утраты. Мысли кружились словно в водовороте. «Слушаю и повинуюсь». Выражение джинна из собрания арабских сказок? Книга стояла где-то на полках. Знаменитая «Тысяча и одна ночь». Одну тысячу и одну ночь Шахразада ткала колдовскую паутину сказок, чтобы избегнуть казни на рассвете.

Поднос серебряный. Массивный. Ложки с ножами тоже серебряные, с золотой инкрустацией на ручках. Джульетта взяла одну ложку. На золоте витыми буквами было выгравировано: «Г. Олден Грэнвилл».

И салфетка, и столовые приборы – все это так красноречиво говорило о нем самом. О его непомерном упоении красотой и потворстве чувственному наслаждению. Даже эта маленькая шутка с двумя шахматными фигурами напоминала легкое соблазнительное подмигивание. Джульетта чувствовала, как в крови всколыхнулось знакомое волнение, почти головокружительное. Было такое ощущение, как будто он находится рядом, пробуждая ее от долгого сна крошечным выразительным жестом.

«Слушаю и повинуюсь».

Этому вторил герб в углу салфетки. С одной стороны подноса, в плоской хрустальной вазе среди белого душистого горошка благоухала распустившаяся красная роза. Джульетта извлекла ее из букета и вдохнула густой аромат. Где Олден Грэнвилл добыл такой цветок в начале лета? Эти хлопоты говорили об исключительном внимании к ней.

Ей подали завтрак в постель. У нее были три служанки. Это была непомерная роскошь, презираемая ею! Но почему не воспользоваться случаем?

Джульетта заложила розу за ухо.

На другой стороне подноса, под боком у сине-белого китайского сервиза с золотой каймой, попыхивали горлышками серебряные чайники. Рядом, в еще более тонком фарфоре, были поданы клубничный джем и сливочное масло. Слоеное печенье, казалось, раскрошится только от одного прикосновения. Другие кушанья стояли отдельно, под серебряными крышками. Джульетта приподняла одну – свежеиспеченные сдобные булочки со смородиной. Она подняла другую – яйца. Когда она наклонилась вдохнуть ароматы, роза выскочила из волос, и осыпавшиеся лепестки упали в масло.

Джульетта прыснула и закрыла обеими руками лицо, сдерживая хохот. Напряжение, накопившееся за месяцы… годы, искало выход. Горничная шагнула вперед убрать проштрафившийся цветок. Загоняя назад свое веселье, Джульетта замахала рукой, чтобы служанка остановилась.

– Розы съедобны, Кейт. В самом деле, их хорошо есть со сливочным маслом. – Джульетта усмехнулась и взяла в рот лепесток. – Разве ты не знаешь?

Горничная смотрела на нее с нескрываемым удивлением.

– Нет, мэм. – Она сделала книксен. – Да, мэм.

– Так же как яйца очень хорошо есть с джемом, – продолжала Джульетта. – Спасибо, Кейт. Можешь идти.

Круглое лицо служанки приняло чопорное выражение. Она снова сделала книксен и попятилась из комнаты.

Джульетта издала громкий ликующий крик и вновь засмеялась. Она так хохотала, что тряска поставила под угрозу роскошный завтрак.

«О, мистер Грэнвилл, а не попросить ли мне у вас луну? Не могли бы вы доставить ее мне, убранную серебром и розами? Не достанете ли вы для меня мое прошлое – заново и целиком? А может, заодно и новое будущее?»

В центре подноса стояло еще одно блюдо, тоже под крышкой. Как только утих безумный смех, Джульетта подняла крышку, прекрасно зная, что под ней.

Она села поудобнее и с минуту глядела на то, что находится внутри. Тем временем она откусывала кусочки печенья. Амброзия! Пряные сливочные хлопья, приправленные сладостью клубники, таяли на языке. Продолжая изучать блюдо в центре подноса, Джульетта отложила печенье и налила чай.

Потягивая ароматный напиток, она наклонила голову набок, чтобы лучше оценить работу мастера. Верхушка с остроконечными зелеными листьями была разрезана на ломтики, уложенные кругом. Диковинное заморское чудо, перевитое оранжерейными цветами, обещало райское наслаждение. Сам рай находился внутри естественной чаши, образованной кожурой фрукта. Мякоть его предварительно была аккуратно удалена и разрезана на кусочки. Перед тем как их поместили обратно, каждому была придана форма того или иного цветка. Рукотворные растения переливались на солнце подобно янтарной жидкости.