Веселая поганка - Людмила Милевская

«Очень глубокие мысли, — подумала я. — Нужно было зватьГургенова, чтобы услышать такие перлы.»

Я вспылила:

— Преданность! Как вы можете так говорить, когда муж первымизменил мне? Кстати, первым и единственным в нашей семье, потому что я ему ещене изменяла — не успела. И вообще, разве это важно сейчас? Сейчас важно найтимоего сына!

Гургенов снова задумался.

— Что же касается агентов ЦРУ, — неожиданно произнес он, —то с одним из них я лично знаком. И этот человек совсем не похож на американцаиз вашего рассказа. Американец мне симпатичен.

— Мне еще больше, — заверила я, но Гургенов уже не слушалменя.

Он снова задумался. Еще глубже, чем прежде.

Думал он долго. За это время я, мучимая молчанием, изрядноисковыряла ногтями дорогое кожаное сидение его автомобиля. Наконец онзаговорил.

— Хорошо, что мы знаем город, где это случилось, — сказалон. — Вашего американца из аэропорта сразу туда увезли?

— Не уверена, в этот ли город его вообще в первый разувозили.

— В первый раз? — удивился Гургенов.

Я пояснила:

— Он путано рассказывал, сами понимаете, иностранец. Думаю,увозили его несколько раз, на мосту-то он был в пижаме, а в аэропорту он был вкостюме. Не злодеи же его переодели.

Гургенов кивнул.

— Понятно, — сказал он. — Ничего вам не обещаю, но ребенканайти мой долг. Его я выполню.

И он дал знак водителю остановиться. Лицо его было спокойнои непроницаемо. Я поняла, что аудиенция закончена. Не испытывая никакогоудовлетворения, испугалась и закричала:

— Не хотите ли вы сказать, что я выйти должна?

— Говорите, пожалуйста, тише, — попросил Гургенов.

— Не хочу выходить, — зашипела я.

— Вас никто не заставляет, но что вы будете делать здесь?

— С вами говорить.

— Но о чем? Вы все уже мне рассказали, и я вам все сказал.

— Да, но разве на этом разговор закончен? Вы не знает развекак это происходит у нормальных людей? Мы теперь должны раз по десять повторитьвсе, о чем говорили, а когда таким образом закрепим полученную друг от другаинформацию, минуты две попрощаемся и разойдемся. По— другому я не могу. В моейжизни и без того слишком много непривычного происходит, так можно и с умасойти.

Гургенов уставился на меня своими разными глазами. Онмолчал; я растерялась. Абсолютно не знала, что сказать — ничего в голову неприходило. На языке ни одного слова. Бывает такое иногда со мной, как это нифантастично.

— Почему вы молчите? — спросил Гургенов. — Вы же хотелиговорить.

— Ах, да, — опомнилась я. — Так вы найдете, значит, моегосына?

— Я уже вам сказал.

— Спасибо, я просто так, чтобы внести ясность. А я? Вам ненужна моя помощь?

Брови Гургенова медленно поползли вверх. Это было страшно:ползущие вверх брови на спокойном невозмутимом лице. Я струхнула.

— Нет, — прошептала я, — вы не так меня поняли. Просто немогу сидеть сложа руки. Привыкла действовать, а что делать не знаю. Может вымне что-нибудь посоветуете? Как бы вы поступили на моем месте?

— На вашем месте?

Его брови опять поползли вверх. Мне почему-то жутко стало,уже не рада была, что не покинула машину добром. Зачем уперлась? Что захарактер?

Однако Гургенов не рассердился. Пошевелил, пошевелил бровямии ответил:

— Я бы на вашем месте разыскал того американца. Зря вы с нимутром поругались.

— Думаете его надо разыскать?

— Да.

— Как же я его разыщу?

— Он же дал вам визитку друга, — напомнил Гургенов. —Доферти, если память мне не изменяет. И попытайтесь установить связь с темчеловеком, в квартиру которого посылал вас американец.

— Ах, точно! — обрадовалась я. — Я разыщу его! Разыщу! Я ихвсех разыщу!

— Это поможет в поисках ребенка, — заверил Гургенов. —Американец наверняка знает кто эти люди, которые украли ребенка. Знает он ичего они хотят, а нам полезно знать, чего хочет американец.

«Он прав, — подумала я, — этот американец ведь зачем-топриехал в нашу страну. Может как раз в этом и будет разгадка. Даже если он сами не знает, кто сбросил его с моста, это можно вычислить, выяснив чего надоамериканцу в России.»

— Я постараюсь все разузнать и тут же вам позвоню, —воскликнула я и, смутившись, робко спросила: — Можно?

— Можно, — кивнул Гургенов. — Я вижу, вы не сумасшедшая, —добавил он. — Тамара Семеновна боялась, что я неправильно вас пойму?

— Да.

— Она напрасно боялась.

— Вы поняли меня? Вы точно верите, что я нормальная?

Этот вопрос сильно волновал меня, потому что не хотелось,чтобы Гургенов забыл про мое существование, как только я выйду из машину.

— Вы нормальная, — ответил он. — Абсолютно нормальная.

Я успокоилась, а Гургенов посмотрел на часы. Я поняла, чтоуже достаточно злоупотребила его вниманием и даже терпением.

Выйдя из автомобиля Гургенова, я в который раз подивиласьтонкости восточного человека. Без лишних вопросов он вернул меня туда, откудавзял: к подъезду Тамаркиной компании.

И все же я подумала: «Не могу избавиться от ощущения, чтоженщина для него всего лишь вещь. А может не только женщина, а и все люди длянего всего лишь вещи? Как отстраненно и бесстрастно рассматривает он мир…»

Однако, долго думать о Гургенове я не могла, потому чтоодержима была желанием еще раз посетить ту квартиру, в которую посылал меняамериканец. Я поднялась в Тамаркин офис и, пользуясь чувством вины еесекретарши, бессовестно вязавшей меня, заявила:

— Мне срочно нужен транспорт.

— Нет проблем, — сказала она и выделила мне автомобиль сводителем.

Я сразу же помчалась к верному другу американца. Бесстрашновошла в подъезд, поднялась на третий этаж, постучала в девятую квартиру и…дверь открылась. На пороге стоял высокий кудрявый молодой человек в легкомдорогом плаще.

«Друг неплох,» — подумала я, незамедлительно делая знакладонью. Как только моя ладонь с груди вернулась обратно ко лбу, ямногозначительно посмотрела на кудрявого и спросила:

— Поняли?

— Нет, — признался он.