Крестовичок - Оксана Якубович

— Куда они могли пойти? Быстро соображайте! На этот ваш… тригоном?

— Нет, нет, это далеко, и Маринка в сланцах, она не стала бы…

Варю трясло так, что зубы бренчали.

Прибежала Джемайка, что-то спрашивала, но у Вари звенело в ушах, и она не слышала.

Михаил быстро объяснил, в чем дело, Джемайка заткнула себе кулаками рот.

— Варя не в себе, думайте Вы! Куда она могла заманить Марину? Опасное и уединенное место? Где погиб Эдик? Ну?

Джемайка молча мотала головой, глаза у нее были бессмысленные, как пуговицы.

— Нет, нет! — крикнула Варя, — Эдик упал, это дорожка, как на ферму идти, с нашего берега начинается! Маринка обязательно бы ко мне заскочила сказать, как мимо проходила!

— Тогда на ту сторону. Может, кто из туристов заметил.

Но в голосе Михаила не прозвучало уверенности.

Этот день Варя запомнит до старости. Оставив тело Натальи в кухне, прикрытое брезентом, они втроем кинулись бежать через седловину.

— Если на скалы… там тоже опасно, — бормотала Варя, она ревела, не замечая этого, слезы мешали смотреть, она то и дело спотыкалась. Михаил и Джемайка опередили ее. Сбежав на пляж, расспрашивали туристов.

Народ, слегка встревоженный, подтягивался со всех сторон, люди пожимали плечами и переглядывались.

— Как же, помню, Мариночка рядом с нами загорала, еще Васеньке помогла куличик испечь, — вспомнила толстая Татьяна Петровна. — Когда это было? Давно, кажется.

— А потом? Потом вы ее видели?

— Нет… не помню, вроде ее кто-то окликнул. А вон и покрывальце ее, до сих пор лежит.

Больше от Татьяны Петровны ничего не добились. Плохо было, что никто из загоравших не обратил внимания, куда, в какую сторону Маринка ушла. И кто ее позвал, не заметили.

«И, — подумала с отчаянием Варя, — даже если они с Натальей полезли вместе купаться, и Маринка не приплыла обратно, этого никто не мог заметить!

Онемев от слез, она уставилась на море, кто-то тронул ее за локоть.

Джемайка.

— Марина слишком хорошо плавает. Эта не стала бы с ней рисковать. — сказала Джемайка.

Глупо, но Варе сделалось чуть легче.

— Точно! Тогда надо искать на берегу! Но в какую сторону бежать? Слева скалы, справа скалы…

— Налево. Я думаю… налево.

— Почему?

Вид у Джемайки был дикий, щеки белые, глаза, как у больной гриппом.

— Вопросы потом! Джемайка, ведите! — вмешался Михаил, — молодые люди, а вы проверьте берег справа, у Черных скал есть обрывы.

Никто и не подумал ослушаться, несколько мужчин, подхватив обувь, заторопились по каменистому берегу направо. Остальные махали руками, охали и ужасались, кто-то раздавил куличи, и малыш Васенька ревел в голос.

К изумлению Вари, Джемайка не повела их с Михаилом вдоль берега.

— Есть короче путь. Через седловину. Я поняла, — и, всхлипнув, опрометью кинулась по тропе вверх.

И Варя вспомнила, как они с Маринкой видели Джемайку издалека на склоне…

Они выбрались на седловину, в кармане Михаила запищал радиотелефон. Юрист остановился, и Варя, невежливо спихнув его с тропы, побежала вслед за Джемайкой. Сухие травы стегали по ногам, царапали кожу, но Варя ничего не замечала, и не видела вокруг. Только растрепанный «конский хвост» на затылке Джемайки, он все мотался перед глазами.

— Варя, Джемайка! Стойте! Марина жива!

Медленно-медленно повернуться… он издевается? Она ослышалась?

Лицо Михаила потрясало — на нем сияла широкая гагаринская улыбка.

Варя посмотрела и отключилась.

— Что? Она тоже? — испуганно спросила Джемайка.

Михаил вяло махнул ладонью.

— Шок. Стресс. Обморок. Молодец, Макс, не зря я в тебя верил!

Джемайка проследила его взгляд.

— Значит, я угадала. Предатель Влад. Не прощу, никогда…

Слезы мешали ей толком видеть, как далеко на склоне из лесу показались две фигурки. Фотограф Макс и Маринка. Она не шла, а почти висела у него на плечах.

* * *

Свет вернулся не сразу. Перед глазами плыл серый туман, сквозь него проступили силуэты людей. От внезапной боли в затылке Варя застонала.

— Ей надо воды!

Чей это голос? Маринка! Живая!

Варя рывком села. Удар по лбу свалил ее обратно, брызнули слезы. Рядом кто-то кричал. Крепкие мужские руки подхватили за плечи.

— Макс, помоги! А то они убьют друг друга без помощи преступников.

Кое-как проморгавшись, Варя поняла, что сидит на тропинке, и за плечи ее поддерживает Михаил. Поодаль — непривычно бледная и тихая Джемайка.

А напротив… Варю опять мотнуло, но Михаил держал крепко… Напротив нее сидит Маринка! Живая, настоящая!

Макс заботливо приобнял ее, она со стонами ощупывает голову.

— Из чего у тебя лоб сделан, Варька? Чуть голову не снесла…

Варя на коленях поползла к подруге, обняла и заревела.

— А-а! Ребра!

От маринкиного вопля Варя оцепенела, Макс силой разомкнул ее руки.

— Осторожней. У Марины гематома и ребра действительно могут быть сломаны.

— Как… Марин, что… кто тебя?

— Макс, я сам объясню. — коротко приказал Михаил. — Беги на берег, там туристы ищут Марину. Нам паника ни к чему. Скажи, мол, ложная тревога, все в порядке.

— Все в порядке? — сидя на земле, Вари уставилась на Михаила.

Он возвышался, как памятник на фоне неба. Такой же невозмутимо спокойный.

— Это называется «все в порядке»? Наталья умерла… Маринка чуть не…

— Не умерла, а сдохла. — разборчиво, как диктор, отозвалась Джемайка. — Туда ей и дорога.

— Да ты… как ты можешь?

Голос Вари зазвенел.

— Она меня с обрыва столкнула, Варь.

От этих маринкиных слов внутри у Вари оборвалось, будто она сама ухнула с высоты. Длинное, мокрое от бесконечных волн тело Эдика, зажатое в скалах под обрывом…

— Ма… Мариночка, Господи. Но ты же жива, ты же спаслась, правда ведь, да? Да?

— Да, да, только не лапай меня, я и так вся побитая. На вот, руку пожми. Плотная?

— Ага.

— Ну и не реви тогда. А то я сама опять зареву, а мне всхлипывать больно.

И Маринка заревела, вздрагивая и хватаясь за ребра.

— Как я понимаю, врача в лагере сейчас нет? — спросил Михаил у Джемайки.