Крестовичок - Оксана Якубович

— Эдик не успел найти. А потом некому было в город ехать вербовать, Ефим Петрович должен был прислать… мы ждали.

— Плохо. Придется везти ее в город, к счастью, я на своём катере.

Услыхав такое, Маринка вмиг перестала всхлипывать.

— Я никуда не поеду! Полежу, и все пройдет — просто я долго на канате висела, и все кишки пережались, а никаких переломов нет. Ай!

Она согнулась в пояснице. Переждав, добавила медленно и осторожно.

— С переломами я бы идти не смогла. А Варьку одну я не оставлю, не надейтесь!

— Я немного понимаю в травмах, — подала голос Джемайка. — Могу глянуть.

— Отличная идея. Только сделать это лучше в лагере, поближе к бинтам и аптечке.

И Михаил помог Маринке подняться. Повел — аккуратно, через шаг останавливаясь. Варя и Джемайка плелись сзади.

Метров через пять Маринка вдруг запнулась.

— Только сейчас дошло. Выходит, Наталья все-таки сдо… умерла? Правда что ли?

Кривясь от боли, она обернулась к Варе. Та молча кивнула.

Сил говорить не было. Маринка посмотрела на лицо подруги и не стала спрашивать дальше.

— Вы можете меня не поддерживать, я сама, — сказала она Михаилу, — а то тропа очень узкая. Только вы помедленней идите.

Юрист пошел первым. Шагал спокойно и ровно, как человек, который не знает сомнений. Что вообще за штука такая — сомнения?

Варя посмотрела на его уверенную спину и отвела взгляд. Море сверкало тысячами мелких чешуек, кое-где змеились полосы гладкой, как шелк воды.

Чайки купались в горячем солнечном небе, дальние острова таяли в океане света.

— Если рай есть — подумала Варя — наверное, он такой.

Она догнала Маринку и тронула за локоть. Локоть был теплый, с шершавой корочкой на сгибе от старой ссадины.

Теперь у Маринки будут новые шрамы, но это не страшно.

У крайних палаток их обогнал Макс, рысью подбежал к Михаилу — Все нормально, шеф. Народ успокоен.

— Ишь ты, «шеф»… — выдохнула Маринка — А мы-то, дуры…

— Отнюдь, — отозвался, не оборачиваясь, Михаил, — Заниженная самооценка вредит любому делу. Вы отнюдь не дуры. Конечно, вы действовали не всегда разумно, но в целом результат позитивный.

— Ну и слух у него — пробурчала Маринка. — Как у служебной собаки.

— Нюх, наверное У собак нюх, — вяло отозвалась Варя.

— Ну и нюх тоже.

В докторской палатке застоялась густая больничная вонь.

Джемайка скривила носик, пошарила по коробкам и скомандовала.

— Пошли наружу. Тут невозможно работать, раньше задохнемся.

На пару с Варей они осторожно стянули с Маринки футболку и невольно ахнули при виде кошмарных багрово-черных полос поперек брюшины.

— Это канат, — морщась, пояснила Маринка, — я на него со всей дури грохнулась. Интересно, кто его там прицепил? Не Наталья же.

Джемайка молча проверяла ее ребра и казалась совершенно сосредоточенной.

— Порядок, нет у тебя переломов. Повязку наложим, и нормально. У меня в спортивной школе и не такие травмы бывали.

Варя заметила, что руки Джемайки дрожат.

— Помочь бинтовать?

— Сама справлюсь. Ножницы найди!

На грубый тон Варя решила не обижаться. Она догадалась — канат, наверное, натягивал Влад, только зачем?

Маринка тоже об этом подумала.

— Это Влад канат привесил, да? Там у вас было убежище? Да?

Джемайка выпустила бинт.

— Да! Да, да! Мы веревку вместе прицепили, вот! Там у нас был грот, свой, настоящий! Никто не знал! А он этой гадине выдал… все выдал!

Из глаз ее брызнули слезы. Варя подобрала бинт и попыталась смотать обратно.

— Ты не психуй, ни в чем Влад не виноват. — сказала Маринка, когда бурные рыдания стихли.

Джемайка шмыгнула носом.

— Ты головой сообрази — она меня зачем толкала? Чтоб я на веревочке, как петрушка, подергалась? Нет ведь.

Тут и до Вари дошло.

— Ну конечно. Не знала она про канат, иначе…

— Иначе выбрала бы другое место, — бестрепетно закончила Маринка, — придется спечь торт и коньяка купить Владу. Вот же надсада… а я с ним так ругалась… Ну чего тянешь, долго я полубинтованная сидеть буду? Работай давай, доктор дайвер!

В кухне по-хозяйски расположился Михаил, зажег газ, поставил чайник.

Девушки топтались у порога. Варя с Джемайкой боялись глядеть в угол, где лежит продолговатый сверток брезента.

— А где… ну, она? — спросила Маринка, которая не знала.

— Мы с Максом положили тело под навес, возле бочек. Туда никто не заглянет, да там и прохладнее.

Его будничный тон подействовал как удар.

— Да как вы! Вы что, совсем бесчувственный?! — крикнула Варя. Внутри словно струна лопнула, она заревела, как Джемайка.

— Спокойней, пожалуйста, спокойней.

Михаил поднялся, снять с плиты чайник.

— Вы же понимаете — поводов для истерик больше нет. Все закончилось. Давайте лучше кофе выпьем?

— Кофе? — Варю передернуло.

— Кофе ни в чем ни виноват. — ответил Михаил Вошел Макс, успевший надеть очки и снова превратиться в фотографа-недотепу.

— Садитесь, девушки. Тут, кажется, обещали кофе? А рядового туриста удостоят этой чести?

— Да прекратите вы оба паясничать, — прошептала Варя.

— Точно! И вообще вы должны объясниться! — подхватила Маринка.

— Не сердитесь, Варвара. Максим просто пытается разрядить напряженную обстановку.

Михаил насыпал кофе в кружку в огромных розовых цветах, поболтал ложечкой.

— Конечно, я выполню обещание. Вам с самого начала?

— Да! — хором ответили Варя, Маринка, чуть погодя эхом отозвалась Джемайка.

Михаил пожал плечами.

— Обыкновенная история. Жили-были две девочки, две сестры. Ровесницы, и учились в одном классе. Вот только характеры у них были совсем разные. Вы пейте кофе, пейте.

Но только Макс послушно отхлебнул из кружки, остальные напряженно ждали продолжения.

— Наталья была собранная и целеустремленная. Училась на отлично и знала, чего хочет добиться в жизни. И частенько заступалась за сводную сестру, робкую тихоню и троечницу. Волосы у Людмилы вечно были растрепаны, ладони перепачканы — шариковые ручки у нее в руках почему-то всегда протекали.

— Ох, у меня в классе есть такой Сережа. Просто природный неряха и тюха, его мама страшно переживает, — вмешалась Маринка, — а кстати, откуда вы такие интимные подробности знаете? Неужели разведали?