Любимец фортуны - Кэтрин Гарбера

Они смотрели игру. На стене висел огромный плоский экран, но они предпочитали видеть живых игроков на поле, а не их образы на экране.

В перерыве к ним поднялись Джош и Лукас. Генри улыбнулся своим братишкам, а Астрид немедленно сфотографировала их, а потом завела с ними беседу.

Она впервые увидела этих ребят, но скоро все они уже болтали так весело и непринужденно, словно знали друг друга всю жизнь. Она обладала даром заставлять всех, с кем общалась, почувствовать себя свободно. Генри убедился в этом на примере Роджера и других посетителей его офиса. И пользовался этим ее даром.

— Генри, мама хочет, чтобы ты привел Астрид на поле после игры, — сказал Джошуа. Он был старше брата на одиннадцать месяцев.

— В самом деле? Почему?

Лукас вступил в разговор:

— Потому что она не сможет подняться сюда, пока папа будет разговаривать с журналистами.

Оба мальчика были очень похожи на Гордона, но глаза у обоих были небесно-голубые, как у их матери.

— Мама может познакомиться с ней позже за ужином. И с Джефом и Стивом тоже.

— Она не уверена, что хочет знакомиться с другими твоими братьями, — сказал Лукас.

Генри кивнул. Мальчикам не надо было больше ничего говорить. Генри знал чувства своей матери к Малькольму и доказательствам его неверности.

— Я сделаю что смогу, — сказал Генри.

— О чем это вы? — спросила подошедшая в этот момент Астрид.

— Мама хочет с тобой познакомиться, — сказал Генри.

— Тогда пошли. — Астрид улыбнулась и взяла его братишек под руки. — Оставайся здесь, занимай своих гостей. А я скоро вернусь.

А он смотрел ей вслед и осознавал, что по-настоящему любит ее.

— Здравствуйте, Астрид. Я — Тиффани Мелоун, мама Генри. — Тиффани Мелоун была именно такой, какой Астрид себе ее представляла. Она держалась как подобает актрисе, которая рассчитывает пережить себя, но, когда Тиффани обняла ее, Астрид ощутила искреннюю сердечность. — Джош и Лукас много рассказывали мне о вашей семье. Ваш отец, кажется, знает все об этом клубе.

— Да, — призналась Астрид. — Он просто в восторге от того, что попал сегодня сюда. — Ее родители уехали домой рано, потому что ее отец стал уставать.

— Гордон! Пойди сюда, познакомься с Астрид.

На Гордоне была рубашка с открытым воротом, спортивный пиджак и брюки цвета хаки. В его стиле одежды была та же небрежная элегантность, как и в одежде Генри.

Они обменялись рукопожатиями. В этот момент подошел Генри и вступил в беседу со всеми троими. И Астрид, стоя тут и разговаривая с Генри и его родителями, почувствовала, что увидела лучик личной, неведомой посторонним жизни этих людей.

Астрид была рада, когда после долгого-долгого дня оказалась дома. Генри сперва подбросил домой ее, потом поехал отвозить своих младших братьев. Он сказал, что постарается вернуться, и Астрид надеялась, что это ему удастся. Сегодня был очень интересный день.

Астрид испугалась, когда они вдруг встретили Кей. Она не знала подробностей ее отношений с Генри, да и не хотела знать. В конце концов, она же не рассказала Генри о Даниеле.

Хотя, если честно, надо было бы это сделать. Даниель теперь ничего для нее не значил. Сойдясь с Генри, она почувствовала, что он для нее все. Он показал ей, какими должны быть настоящие отношения, заставил понять, что в ее жизни больше нет места детским фантазиям.

Она умылась и надела пеньюар, который Генри подарил ей на прошлой неделе. Ей приятно было чувствовать нежную шелковую ткань на своей коже и думать, что это — подарок Генри. Он часто делал ей маленькие подарки, и она дорожила ими: они доказывали ей — он думает о ней и тогда, когда они не вместе.

Она налила себе бокал вина, чтобы сбросить напряжение трудного дня, и подключила цифровой фотоаппарат к компьютеру — перекачать на жесткий диск сделанные за день снимки.

Она улыбалась, ведь ей удалось сделать несколько действительно удачных фотографий Генри. Его лицо выражало искреннюю теплоту, нежность, когда он говорил со своими сводными братьями и когда смотрел на младших братьев по матери, и доверие, когда он беседовал с музыкантами из «Икс-Эс-Ю». Она подумала, что он много значит для всех и каждого. А для нее он быстро превращался в человека, без которого она не хотела жить.

Ее телефон зазвонил.

Генри!

— Привет!

— Привет, малышка! Ты еще не спишь? — спросил Генри.

— Нет. Ты приедешь?

— Хотелось бы.

— Это хорошо. Как скоро ты можешь быть здесь? — спросила она. Она почти готова была сказать «дома». Но у них не было общего дома, что никогда прежде не волновало ее. Генри чаще проводил ночи у нее, чем она у него, и никогда не предлагал ничего иного.

— Минут через двадцать, может, раньше.

— Мне было очень приятно познакомиться сегодня с твоей семьей, — сказала она, стараясь не заострять внимание на том факте, что, несмотря на свои чувства к нему, она, вероятно, лишь случайный эпизод в его жизни. Ее прошлое не оставляло ей надежды на что-либо большее.

Что, если она захочет, чтобы их отношения перешли в иную стадию, а ему это не покажется нужным?

Она не могла думать о том, что динамика их отношений может измениться слишком сильно. Ей нужен Генри. Ей нужно, чтобы он оставался таким мужчиной, каким является, чтобы она смогла остаться той женщиной, какой становилась. Женщиной, которая больше не считала себя хуже других. Генри заставил ее поверить в то, что она достойна любви, даже если не может забеременеть. Ей казалось, она наконец становится той женщиной, какой хотела бы остаться навсегда.

Генри прервал ее размышления.

— Мои братья в тебя влюбились, — сказал он.

Это ее удивило.

— Кто именно?

Он засмеялся:

— Джош и Лукас. Она заговорили о тебе, как только ты вышла из машины, и говорили только о тебе до самого дома.

— Они славные ребята. Они, наверное, пришли бы в ужас, если бы услышали, что я их так называю. Но они мне нравятся, — сказала она.

И это правда. Оба подростка были умны и остроумны. И относились к Генри не как к знаменитости, а просто как к старшему брату.

— Они хорошие мальчики. Я горжусь, что они — мои братья.

— А как насчет Джефа и Стивена? Мне показалось, сегодня тебе было легко с ними.

Она услышала, как заскрипели шины на повороте.

— Ты права. Нам всегда немного странно друг с другом. У нас так много общего, и в то же время мы такие чужие люди. То есть были чужими людьми. Я постепенно узнаю их обоих.

— Джеф — очень замкнутый человек, правда?

— Да. Но он становится тем более открытым, чем больше узнает тебя. А Стивен очень забавный, что, сказать по правде, всегда меня удивляло.