Nevermore - Гарольд Шехтер

— Не нравится мне эта штука, — произнес он угрюмо, указывая на стеклянный шкафчик.

У меня вырвался глубокий, похожий на рыдание вздох.

— И мне тоже, — признался я. — Лучше сядем снова в кресла. Наш хозяин вот-вот придет.

— Разумная мысль, По, — согласился Крокетт. — Но я должен сперва взглянуть на эту хреновину. — И он решительно направился к нише, остановился перед витриной, заглянул в нее — и не сдержал крика! — Несите сюда подсвечник! — распорядился он, подзывая меня отчаянным взмахом руки.

Нехотя повинуясь приказу, я подошел к нему и склонился над витриной, вплотную поднеся подсвечник к стеклу. Накатила дурнота, я едва не лишился сознания. Приподняв канделябр, который чуть было не выскользнул из моей руки, я поднес его еще ближе и в смертельном ужасе, не веря своим глазам, уставился на несказанный кошмар, заключавшийся в этом маленьком серванте.

То была верхняя честь обнаженного, отчасти уже анатомированного трупа женщины, разрубленной пополам по линии талии. С левой половины ее лица, шеи и торса кожа была содрана, обнажая плоть, напряженные мышцы, набухшие вены, слизистые ткани и перламутровые внутренности. Но каким-то загадочным искусством этот расчлененный труп был законсервирован до состояния пугающего жизнеподобия, даже одушевленности.

Я обернулся к своему спутнику и на его лице увидел то же выражение испуга и недоумения. Наши подозрения подтвердились самым ужасающим образом:

Мы проникли в логово маниака!

Даже ради спасения своей жизни я не мог бы пошевелить рукой или ногой, издать хоть один звук — до такой степени парализовало меня представшее нам кошмарное зрелище. Даже бесстрашный покоритель границы в кои-то веки погрузился в глухое тревожное молчание. Склонившись над витриной, мы в ужасе изучали ее мрачное содержимое, забыв обо всем, пока голос за нашими спинами не окликнул нас:

— Вижу, вы обнаружили жемчужину моей коллекции!

Столь внезапная и резкая реплика вызвала у меня такую же реакцию, как если бы наемный убийца подкрался и разрядил пистолет мне в спину. Испустив крик ужаса, я уронил тяжелый подсвечник, а Крокетт в тот же миг обернулся лицом к невидимому пришельцу. Поворачиваясь, он успел заметить падающий канделябр и, стремительно выбросив руку вперед, перехватил его на лету.

— Господи боже! — воскликнул Роджер Ашер, ибо именно этот оригинальный персонаж украдкой подобрался к нам сзади. — Что с вами, мистер По?

Прошло еще несколько мгновений, прежде чем дар речи вернулся ко мне.

— Все в порядке, в полном порядке, — ответил я наконец, извлекая из кармана платок и утирая влагу, обильно выступившую на лбу и верхней губе. — Просто ваше внезапное и непредвиденное появление застало меня врасплох.

— А вот я вовсе не в порядке! — возразил Крокетт.

Приподняв, по своему обыкновению, бровь, Ашер обернулся к покорителю прерии:

— Неужто, мистер Крокетт! И в чем же дело?

— Вот в чем дело! — ответил полковник, вплотную поднося канделябр к стеклянной витрине, дабы ярче осветить содержащийся в ней зловещий предмет.

— Ах да, — заулыбался Ашер, потирая свои тонкие бледные ладони одну об другую, словно пытаясь стереть одному лишь ему заметное пятно. — Великолепна, не правда ли?

— Великолепна?! — вскричал полковник, захлебываясь негодованием. — Да за всю свою жизнь я не видел ничего и вполовину столь мерзостного!

С минуту Ашер созерцал полковника с молчаливым изумлением, потом на него нашел приступ веселья.

— Ага! Ага! — заговорил он, справившись с душившим его смехом. — Так вы приняли ее за настоящую! Прекрасно.

— Вы отдали дань гению великого Фонтаны.

— Фонтаны? — переспросил я. — Вы говорите о знаменитом натуралисте из Флоренции?

На этот раз в обращенном ко мне взгляде Ашера проскользнуло одобрение.

— Поздравляю вас, мистер По. Вижу, вы — человек редкой эрудиции.

Я с легким поклоном принял его комплимент.

— Вы правы, — продолжал Ашер, — объект, выставленный в этой витрине, действительно представляет собой оригинальное произведение прославленной студии Аббата.

— Какой еще простуженный аббат? — завопил Крокетт.

— Речь идет о мастерской художника, — пояснил я и снова обернулся к витрине, однако теперь ее содержимое вместо невыносимого ужаса породило во мне чувство безусловного восхищения — изумления — даже преклонения.

— Перед нами вовсе не злодейски расчлененный труп умерщвленной женщины, как мы с вами подумали, — продолжал я, — а восковая скульптура, отличающаяся необычайным реализмом, созданная под руководством знаменитого священника XVIII столетия, аббата Феликса Фонтаны из Флоренции, Италия, чья прославленная на весь мир мастерская производила анатомические муляжи для нужд современных ему медиков. Эти модели отличались такой прорисовкой деталей, такой изощренной точностью, что австрийский император Иосиф II, самолично посетив Флоренцию и обозрев работы Фонтаны, посвятил его в рыцари и дал ему заказ на двенадцать сотен моделей!

— Палестина Господня! — воскликнул Крокетт. — Выходит, это страшилище на самом деле всего лишь большой кусок воска?

Ашер приглушенно хихикнул.

— Разумеется, полковник, — в том смысле, в каком «Давида» Микеланджело мы можем назвать «всего лишь куском каррарского мрамора».

— Чтоб меня растянули! — буркнул Крокетт, еще раз заглядывая в стеклянный сервант.

— Но как это сокровище попало вам в руки? — поинтересовался я.

Этот вопрос вызвал очередной скорбный вздох у нашего болезненного хозяина.

— Было время, мистер По, когда любая прихоть казалась мне по средствам. Но это, — продолжал он эпически, — было давным-давно, когда гордый род Ашеров еще не постигла безвозвратная погибель! — На миг он забыл обо всем, что его окружало, взгляд его сделался тоскливым, ностальгическим.

Однако, с усилием очнувшись от своих меланхолических размышлений, Ашер вспомнил о долге гостеприимства.

— Пойдемте, джентльмены, — с деланой сердечностью пригласил он. — Моя сестра спит глубоким сном. О да, глубоким сном. Позвольте предложить вам легкую закуску. Должно быть, вы изголодались в долгом пути.

— Вот это дело! — отозвался Крокетт. — Я до того голоден, что могу поглотить целую гору медвежьих отбивных, присоленных градом и перченных картечью!

— Боюсь, столь питательного угощения я вам предложить не смогу, — улыбнулся Ашер. — Но буду рад, если вы разделите со мной мою жалкую снедь, а за обедом расскажете наконец, что привело вас к порогу моего дома.

И, развернувшись на пятках, он повел нас прочь из склепообразной гостиной. Однако, не ступив и двух шагов, остановился, вздрогнув, и протянул свою ссохшуюся руку к полковнику Крокетту.