Не заговаривай с демонами - Лана Эл

Одновременно с этим я чувствовала прикосновение губ некроманта, его руки на своей талии и груди. Это было похоже на безумие, но мне не хотелось, чтобы оно заканчивалось. Всепоглощающий мрак окутывал, завораживал, придавал сил. И чем ближе я была к некроманту, тем сильнее ощущала эту темную энергию. В какое-то мгновение под спиной оказались холодные камни Башни Птиц, и я увидела нависшего надо мной некроманта. Его всегда спокойное лицо стало хищным. Я выгнулась ему навстречу, обхватила руками за шею и притянула к себе. Губы мужчины прикоснулись к шее, требовательные руки скользнули под рубашку. Но на этот раз мне удалось зацепиться за реальность краешком сознания. Зрение словно раздвоилось — я видела и бушующий ветер, и ощущала прикосновения некроманта.

Ярость стихии превратилась в неудержимое желание, которое, видимо, передалось и Гарту. Мужчина рванул края моей рубашки, оторванные пуговицы поскакали в разные стороны, потом настал черед бюстгалтера. На миг мне даже стало его жаль, но я быстро об этом забыла.

Я потянулась к пуговицам на штанах Гарта, но он перехватил запястья, прижал их к каменному полу и поцеловал меня, слегка прикусив губу. В следующее мгновение его руки легки на мою грудь, но меня по-прежнему что-то прижимало к полу. Я повернула голову и увидела костяную руку, погруженную в камень. Именно ее цепкие пальцы держали меня. Наверное, в другое время я бы испугалась. Но сейчас лишь почувствовала горячую волну наслаждения, прокатившуюся по телу.

Пока я разглядывала оковы, некромант успел стянуть с меня трусики. Я снова почувствовала горячее дыхание мужчины на своем лица, повернула голову и поняла, что до этого мгновения даже не представляла, что такое настоящая бездна. Наслаждение слилось с ужасом бесконечного падения в никуда. Я превратилась в оголенный нерв, каждое движение и прикосновение отдавалось калейдоскопом чувств. В нем было все — страсть, боль, наслаждение, отчаяние, радость, страх, безграничная свобода, ощущение полнейшей беспомощности. Каждое ритмичное движение рождало новые ощущения. А потом мир на мгновение застыл, и я поняла, что такое настоящая эйфория.

Прошло какое-то время прежде, чем я пришла в себя. Ощущение всевластия прошло. Мир утратил прежнюю яркость. Ветер больше не бушевал, тьма отступила. Я, тяжело дыша, лежала на каменном полу, прижимаясь к обнаженному торсу некроманта. Мужчина крепко обнимал меня, тоже пытаясь восстановить дыхание.

«Нет! Этого просто не могло произойти!» — думала я десятью минутами позже, спускаясь по винтовой лестнице.

От некроманта я сбежала самым постыдным образом. Но этот гад особо и не удерживал. Вот же! Я злилась. И на себя, и на этого самодовольного упыря, и на Лиз, которая напоила меня неведомой красной дрянью на вечеринке. Наверняка, на трезвую голову со мной такого бы не случилось. Нет, все. Больше никаких ночных встреч! Теперь я занимаюсь только расследованием при ярком дневном свете. И тут до меня дошло, что золотая чаша Арланды так и осталась у Гарта. Я едва не взвыла от досады.

Из-за обуревавших меня чувств происходившего вокруг я почти не замечала. Только этим можно объяснить тот факт, что шаги и голоса впереди я услышала только в тот момент, когда разворачиваться и бежать назад стало поздно.

В панике, я лихорадочно завертела головой, ища укрытие. Мне для полного счастья не хватало еще и встретить кого-нибудь. К счастью, подходящее местечко нашлось. За считанные секунду до появления неизвестных, я успела юркнуть под лестницу. Пришлось, правда, согнуться в три погибели, но ничего, пару минут и потерпеть можно.

— Мне не нравятся такие совпадения, — услышала я недовольный голос Натиэля.

— Ты меня в чем-то обвиняешь? — спокойный, почти бесцветный ответ.

Я не сразу узнала верховного дознавателя. Слишком невыразительные были у него интонации.

— Я спрашиваю, — ответил остроухий.

— Интересные у тебя вопросы, магистр, — легкая усмешка.

— А ты продолжаешь уходить от ответа, что вызывает у меня еще больше подозрений.

— Вместо того, чтобы подозревать старых друзей, лучше вспомни о размере своего долга перед ними.

— Это шантаж, господин верховный дознаватель?

— Всего лишь напоминание, друг мой.

Мужчины остановились напротив моего убежища. В этот момент я, кажется, совсем перестала дышать, боясь быть замеченной. А потом эльф куда-то нажал, и стена медленно отъехала, открывая черный провал. Маги почти синхронно вошли в него, и тайный проход закрылся за их спинами.

Ничего себе! Интересно, о чем они говорили? Звучало очень двусмысленно. В чем Натиэль подозревает старшего дознавателя? Уж не в убийстве ли Эмми. Хотя, может, у меня просто воображение разыгралось? Дознаватель вроде как должен ловить убийц, а не сам убивать направо и налево. С другой стороны, такая профессия — идеальная маскировка для проворачивания темных делишек.

И куда они пропали? Что это за тайных ход? Я выбралась из укрытия и осторожно подошла к стене. Но та упорно строила из себя невинность. Наугад потыкала в кирпичи, попробовала повертеть ближайший подсвечник, но все безрезультатно.

Пришлось сдаться. Ладно, завтра при свете дня еще раз осмотрю. А сейчас спать. Хватит с меня на сегодня приключений.

Проснулась я от боли. Вскрикнув, села на кровати, покрутила головой. В ногах у меня, рядом с кроватью стояла яблонька. Карликовый вариант, но с вполне крупными цветочками, один из которых цапнул меня за пятку.

— Эдик, это что такое?!

— Люсенька, — демон подошел к чудо-деревцу и ласково погладил по пульсирующей коре.

Правда, в следующую секунду ему пришлось отскочить в сторону, чтобы спастись от зубастых цветков коварной яблоньки.

— Мы же договорились, что ты вернешь дерево обратно. Кот?

— Мымур все обсудили. И пришли к согласию, — ответил черный, вальяжно растекшийся по любимому креслу.

— А меня спросить?

— А тебя дома почти не бывает, — заметил Эдик, с опаской приближаясь к кусуч… то есть кусачей любимице.

— Чудесно. Почему ты ее рядом с моей кроватью поставил? Другого места не нашлось?

— Здесь моя Люсенька будет чувствовать себя лучше всего. Идеальное сочетание света и тени. Не дует, кода открываешь окно. Не видно из коридора, даже если входная дверь открыта, — начал перечислять демон. — И это самое удаленное место от кошачьего кресла.

Понятно, последняя причина здесь ключевая. Кот он же не дурак. Разрешать селить Люсеньку рядом с любимым креслом и непосредственной близости от своего хвоста. А вот рядом с моей кроватью — всегда пожалуйста.

— И не пыхти, — в разговор вмешался кот, — я хоть был и не обязан, раздобыл для тебя часы.

Он указал лапой на стену.

Да, это определенно было нечто почти похожее на часы: две крупных ядовито-розовых цифры — шесть и двенадцать, и две насечки там, где должны быть девять и три. Только стрелка почему-то только одна, маленькая, которая сейчас указывала на пространство между шестью и девятью. Прямоугольный циферблат, искажавший пространство и мешавший адекватному восприятию, добивал любую возможность догадаться, который сейчас час. А еще всю эту красоту обрамляла массивная фиолетовая рамка с цветочками, которые подозрительно были похожи на те, что росли на Люсеньке.