Что нового, киска? - Александра Поттер

В ванной комнате Дилайла разошлась по полной программе: бальзамы, дорогой отшелушивающий крем, питательная маска. Через час она вышла – раскрасневшаяся и заметно посвежевшая. Она была возбуждена и взволнована, да к тому же голодна. Внизу зазвонил телефон, Вивьен что-то ответила, и снизу раздался ее крик, напоминавший сирену «Скорой помощи»:

– Дилайла, дорогая, это тебя-а-а!

Завернувшись в полотенце, Дилайла спустилась вниз. Ее телефон знали только Сэм, Винс и Чарли. Значит, это кто-то из них. Она скрестила пальцы: только бы не Чарли, который звонит, чтобы отменить встречу. В конце коридора Вивьен зажимала трубку рукой и отчаянно жестикулировала. Дилайла выхватила у нее трубку.

– Алло!

Она старалась говорить спокойно и ровно. Это было трудно: Вивьен вертелась рядом, что-то нашептывая и размахивая руками.

– Дилайла, привет, это Чарли. – Его было еле слышно. – Я звоню сказать, что заказал столик в ресторане «Дженерал Прэктис» в Сохо на восемь часов… – Он смолк, ожидая ответа. Дилайла тоже молчала. – Но мне, к сожалению, придется задержаться на работе чуть дольше, чем я рассчитывал, поэтому я не успею заехать за тобой. Не могли бы мы встретиться прямо там?

– Да, конечно. Это замечательно. Она посмотрела на Вивьен. Та безостановочно кивала, как китайский болванчик.

– Ты уверена? Мне ужасно неудобно, что я не могу заехать, но ты же знаешь, как это бывает, когда готовишь передачу.

– Ну конечно, я понимаю, – соврала Дилайла.

– Хорошо… Слушай, тут кто-то подключился. Увидимся позже.

– Да, до встречи.

Она положила трубку, ругая себя последними словами. Где ее словарный запас? Он может подумать, что пригласил на ужин девушку, чей лексикон состоит из односложных слов и утвердительного «да». Она мрачно взглянула на Вивьен.

– Я разговаривала как идиотка, да?

Но Вивьен ее не слушала.

– Ты ужинаешь в «Дженерал Прэктис». Невероятно! Просто невероятно, – зачирикала она и радостно всплеснула руками. – А голос у него божественный!

Дилайла уставилась на телефон, как на злейшего врага.

– Черт знает что.

– Только не глупи. И поторопись, осталось меньше часа. Я вызову тебе такси.

– Доеду на метро.

Вивьен остолбенела.

– В этом платье?

– Ничего, я уже большая девочка.

– Это точно. Достаточно одного взгляда на твой прикид, и тебя сожрут с потрохами, – сказала Вивьен и содрогнулась. – Ты когда-нибудь ездила на метро?

– Конечно! – возмутилась Дилайла, решившись на вранье. Она даже схемы метро никогда не видела, но признаться в этом не могла. Дело в том, что у нее осталось меньше десяти фунтов, и выбирать она могла между метро, автобусом и прогулкой пешком. И она выбрала, как ей казалось, меньшее из трех зол.

– Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что в метро нет купе первого класса? Тебе придется толкаться среди воров и бродяг… – гремел за спиной голос Вивьен, пока Дилайла поднималась в свою комнату. – Только не говори потом, что я тебя не предупреждала.

Дилайла закрыла за собой дверь спальни. У нее осталось пятнадцать минут на то, чтобы превратить себя в причесанную, накрашенную и наманикюренную роковую женщину. Впрочем, причин для истерики не было. Все шло по плану. Во всяком случае, так она думала, пока не увидела себя в зеркале: непричесанную, ненакрашенную, без маникюра. И впала в истерику – ей ни за что не успеть за пятнадцать минут сделать себя привлекательной.

После молниеносного преображения – тушь, помада, тональный крем, тональный крем, еще тональный крем (второпях получалось неровно) – Дилайла схватила жакет («Вполне Келвин Кляйн», – одобрительно кивнула Вивьен), схему метро («Выходи на Тотнэм-Корт, дорогуша, и ни минутой позже«) и поплелась к станции метро. После недели, проведенной на высоких каблуках, она с трудом справлялась с высоченными шпильками. Через четверть часа Дилайла еще стояла в очереди за билетом. Перед ней оказалась семья туристов из четырех человек, которые пытались купить годовые льготные билеты сразу в четыре зоны, используя для этого смесь французского с немецким и жесты регулировщика, ведущего самолет по рулежной дорожке. Когда наконец подошла очередь Дилайлы, мужчина в окошечке, уже исчерпавший весь запас терпения, проворно опустил заляпанную заслонку, даже не пытаясь скрыть издевательскую ухмылку.

Подавив в себе жгучее желание закатить скандал, Дилайла бросилась к автоматическим кассам. Еще пять минут ушло на нажимание определенного набора кнопок в короткий отрезок времени и засовывание пятифунтовой купюры то одной стороной, то другой. Наконец деньги исчезли в недрах автомата, и тут же загорелась надпись «Опускайте нужную сумму». Тут уж Дилайла чуть не расплакалась и кинулась за помощью к дежурному в форменной шапочке, который, обалдев от ее наряда, извлек из автомата пять фунтов и вручил ей билет.

Благодарно сжимая билет в руке и вспоминая предупреждения Вивьен, Дилайла смело шагнула на эскалатор, и тут же каблук застрял в рифленой поверхности ступеньки. «О черт!» – пробормотала Дилайла и яростно задергала ногой. Она впервые оказалась в метро и, увы, понятия не имела, что нарушает одно из неписаных правил – стоит на эскалаторе не с той стороны. Это выяснилось очень скоро. Она пошатывалась на одной ноге и чуть не упала, когда какой-то грубиян пронесся мимо с криком: «Отойди, корова!» К счастью, его толчок помог Дилайле высвободить ногу, и она умудрилась благополучно сойти с эскалатора. Дохромав до платформы, Дилайла нашла безопасное местечко за автоматом с шоколадными батончиками. На табло горела оранжевая надпись: «Эппинг… 2 минуты». Дилайла посмотрела на часы: 7.45. Какой-то немолодой господин придвинулся к ней, как будто на платформе больше не было свободного места, и сделал вид, что читает газету «Таймс», а сам все поглядывал на Дилайлу поверх очков.

Налетел порыв ветра, и поезд с грохотом въехал на станцию. Дилайла рванулась вперед, памятуя об автоматических дверях и представляя себе вагон, переполненный равнодушными людьми. Лондонское метро она видела в фильмах. Но это было не кино. Поезд отходил в 7.50 от Илинг-Бродвей и следовал по Главной линии до Эппинга со всеми остановками. Дилайлу затолкали в угол, и она изо всех сил старалась не упасть, хватаясь за все, что подворачивалось под руку. Это оказалось легче сказать, чем сделать. Она все время заваливалась то на какого-то парня, наигрывавшего на губной гармошке мелодии Саймона и Гарфанкела, то на студентов-итальянцев с разноцветными рюкзаками «Бенеттон». К тому моменту, когда поезд прибыл на станцию «Тотнэм-Корт-Роуд», Дилайла потеряла свой лоск, а тело ее было истыкано чьим-то зонтиком, всю дорогу коловшим ее то в бедра, то в ягодицы.

Наконец двери раздвинулись, и Дилайла, споткнувшись, вывалилась на платформу, чувствуя одновременно ужас и облегчение. Она обернулась, собираясь испепелить взглядом хозяина зонтика, но замерла в растерянности. Виновный оказался лысеющим сорокалетним мужчиной в дутой куртке на «молнии» и в подозрительно оттопыривавшихся джинсах. И тут Дилайла испытала потрясение. У мужчины не было зонтика! И пялился он на нее с нескрываемым вожделением.