Что нового, киска? - Александра Поттер

Чарли вздохнул, отпуская ее с явной неохотой.

– Я позвоню.

Ничего не ответив, Дилайла открыла дверь машины и нырнула на черное сиденье. Она мысленно благодарила дядюшку Стэна. Похоже, Чарли уже на крючке. Осталось только вести его так, чтобы он не сорвался. Она улыбнулась самой себе счастливой улыбкой. Но долго ждать она не сможет.

– Боже, как мне плохо! – Дилайла обхватила голову руками и громко застонала.

– Не нужно было глушить шампанское, – отчитывала ее Вивьен. – Его смакуют, а не заливают в глотку, как домашнее винцо.

Дилайла не могла говорить. Она неуклюже развалилась на тренажере гимнастического зала, в который привела ее Вивьен, и чувствовала себя чудовищно. И зачем, ну зачем она под конец выпила эту смертоносную «Самбуку»?

– Давай, девочка, покажи-ка, на что ты способна! – громко выкрикивала Вивьен, изо всех сил нажимая на педали велотренажера.

Дилайла попыталась подавить закипавшее раздражение. Будь Вивьен повнимательнее, она бы увидела, что Дилайла способна очень на многое. Тренеры остались бы довольны.

– Я не могу. Мне плохо, понимаешь ты это?!

Вивьен прекратила крутить педали и поправила на голове повязку.

– Не пей, если плохо переносишь алкоголь, – назидательно изрекла она.

Дилайла решила не обращать внимания. Вивьен редкостная зануда. Как любой человек, бросивший пить десять лет назад, она получала удовольствие, рассуждая о вреде пьянства. Получалось не совсем честно. Двенадцать лет она наслаждалась сексом и спиртным, а потом превратилась в ярую сторонницу трезвого образа жизни.

Было девять утра. С тех пор, как она обменивалась слюной с Чарли, прошло всего-то семь часов. Дилайла облизнула губы. На них все еще сохранился его вкус. Или это «Дом Периньон»? Она застонала, чувствуя, как в голове стучат «Фэт Бой Слим», громко оравшие в телевизорах: во всех двадцати с лишним. Ну почему она позволила Вивьен затащить ее в этот тренажерный зал и заставить выполнять эти дурацкие «сесть-встать»? Ей-то больше всего на свете хотелось лечь, желательно под одеяло рядом с Фэтцо.

– Кстати, давай-ка рассказывай, – скомандовала Вивьен. – Я до сих пор не знаю, что сказал твой сексуальный телевизионщик, когда ты уходила из ресторана.

– Пригласил поехать к нему.

– Что? Так какого черта ты не поехала?

– Я подумала, что, если пересплю с ним в первый же вечер, он не будет меня уважать. – Голос Дилайлы звучал приглушенно: она сидела, уронив голову на руки.

Вивьен чуть не свалилась с тренажера.

– Ты что, ненормальная?

– Нет, – ответила Дилайла, бережно подняла голову и прищурилась от яркого освещения.

– Значит, ты девственница?

– Господи, конечно, нет.

– Тогда почему? Чего тебе надо?

– Не знаю, – слабым голосом ответила Дилайла.

Утром, проснувшись в гордом одиночестве, она задала себе тот же самый вопрос. Ночью, в пьяном угаре, она была убеждена, что поступает правильно, но теперь начала сомневаться. А если он решит, что она фригидная? Или убежденная девственница? Или динама? Легко дяде Стэну рассуждать о рыбной ловле. А вдруг Чарли сорвется с крючка и уплывет? Она тяжело вздохнула.

– Понимаешь, когда дошло до дела, я решила подождать.

– Подождать? – возопила Вивьен и что есть силы вцепилась в руль. – Чего тут ждать, когда вожделенный телевизионщик предлагает тебе потрахаться?

– Вивьен! – зашипела Дилайла, смущенно оглядываясь через плечо. Беременная женщина с короткой стрижкой и румяными щеками пристально смотрела на них, поглаживая себя по животу.

– Ты пойми, это очень редкая разновидность мужиков. Они не каждый день попадаются. – Вивьен подвигала плечами и потрясла бюстом. – Тебе повезло. Теперь, когда Дуэйн меня бросил, мне придется перевести Гарольда на три раза в неделю. – Она сжала руками виски и глубоко вдохнула. – Уверяю тебя, что частота вовсе не гарантирует качество.

Дилайла наблюдала за Вивьен: глаза сощурены, ноздри раздуваются. Просто удивительно, как ей всегда удается перевести любой разговор на себя.

– А что не так с Гарольдом?

– А что с ним так?

– Я думала, он тебе нравится.

– Да, но, несмотря на свою «Виагру», которую он раскопал в Интернете, у него все-таки… – Вивьен перешла на полушепот: —…как бы это сказать…

Дилайла придвинулась поближе. Беременная тоже.

– …вялая эрекция.

– О, Вивьен!

Та явно обиделась:

– Ну, если ты реагируешь, как малое дитя…

– Нет, нет. Продолжай, пожалуйста. – Дилайла заинтересованно смотрела на подругу.

– Понимаешь, это как «Тампакс». Ввести-то он его вводит, но потом проходят часы, прежде чем он разбухнет и полностью заткнет дыру. Я каждый раз устаю от этого ожидания. Вот прошлой ночью он так меня утомил, что я даже начала делать маникюр.

– А я думала, вы пользуетесь всякими хитрыми приемами.

– А как же! Но у Гарольда больное сердце. Ему нельзя перевозбуждаться. Он может столько, сколько он может, и не больше.

Громко кашлянув, беременная женщина демонстративно отвернулась, бросив на Вивьен выразительный взгляд. Вивьен весело помахала ей рукой и крикнула:

– Не беспокойся, милочка. Мы уже знаем, каким образом твой малыш туда попал.

Возмущенная женщина с трудом поднялась с гимнастического мата и, сверкнув глазами, поспешно направилась к выходу.

Дилайла зажала рот рукой, чтобы не рассмеяться слишком громко, а Вивьен лучезарно улыбнулась. Стерев пот со лба, она слезла с велосипеда.

– С ногами закончили. Теперь займемся попкой.

– О! Привет, девочки!

Дилайла подпрыгнула от неожиданности, когда по залу разнесся громкий приветственный возглас. К ним направлялся высокий накачанный парень в куртке военно-морского образца с логотипом «Линтон Уиллас, тренажеры. К вашим услугам». Он дружески похлопал Вивьен по спине.

– Как дела, крошка? Сто лет тебя не видел! – Он оскалился, с гордостью продемонстрировав безупречный результат работы ортодонта.

– У меня все великолепно, – ответила Вивьен, выдавив вежливую улыбку. – А у тебя?

– Ха! Последние месяцы выдались отменные. Много занимался с актерами, и вообще была куча денежной работы. А кроме того, конечно, пописываю свой опус…

Вивьен быстро прервала собеседника:

– Позволь тебе представить мою подругу. Это Дилайла.

Дилайла кивнула, стараясь не пялиться на его безразмерные мышцы. Из-за них голова мужчины казалась величиной с горошину.