Загадочная Московия. Россия глазами иностранцев - Зоя Ножникова

Ровно через тридцать лет после Олеария, в 1664 году, отправилось в Москву голландское посольство — тоже по морю. О нем писал Николаас Витсен:

«17-го сентября мы прибыли в порт Хелдер. На следующий день, 18-го сентября в 11 часов, мы были на борту корабля «Борзая». Дул сильный холодный ветер с юго-запада, когда подняли якорь. Во время посадки стреляли из пяти пушек и играли трубы. Когда мы вышли в море, дул такой сильный ветер, что все члены нашей свиты без исключения мучились от морской болезни: все лежали вповалку. В первую ночь море продолжало действовать на нас так, что у некоторых шла горлом кровь.

19 сентября. Рано утром море успокоилось. После полудня подул северный ветер, и тогда вокруг судна появилось большое количество тунцов. Здесь я убедился в правдивости пословицы «он плавает, как тунец» — действительно, они так быстро плавают, что за ними не уследить.

20 сентября. Суббота. Держался северо-западный ветер, мы продвигались довольно быстро. Ночью ветер стал попутным. Опасаясь, что косой ветер бакштаг сбросит нас к берегу Ютландии, мы легли в дрейф.

21 сентября. Утром на рассвете увидели мыс Скаген, он похож на наш берег. Это высокие песчаные дюны, видны несколько домов, издали они кажутся очень простыми, и бакен. Теперь все были здоровы. Казалось, что мы находимся в двух милях от берега. Было около 9-ти часов, когда мы подошли к упомянутому мысу, и здесь увидели наши два флейта[25] на мели. В этот день наш пастор читал проповедь, во время которой начался большой шум — приближалась буря. Все бросились к парусам и снастям. Вскоре после полудня мы увидели Анголт и твердый берег Ютландии, а к вечеру берег Норвегии. Была очень тихая, хорошая погода и попутный ветер. Ночью я заметил, что луна заходила очень странно: сперва она казалась настоящим серпом с ручкой, а затем прямым столбом. В эту ночь, во время собачьей вахты[26], мы прошли мимо Анголта. На рассвете подошли к норвежскому берегу, он здесь высокий, и земля, как кажется, плодородная. В следующую ночь мы совсем сбились с пути, бросали лот раз пятьдесят, прежде чем распознали, что глубина воды здесь десять сажен, а не двадцать, как мы думали и как должно было бы быть. Оказалось, что мы подошли слишком близко к норвежскому берегу. С помощью поворота переменили курс и тогда почувствовали глубину. Наш флейт, который раньше заметил эту опасность, шел перед нами и, чтобы дать знак, что он почти попал на мель, поспешно повернулся к нам, но все кончилось благополучно.

Вода вблизи Ютландии белая, в Остзее[27] она черная и солоноватая, а в Северном море — зеленая. Течения здесь непостоянные, что и послужило причиной нашего отклонения от курса.

22 сентября. Понедельник. Мы еще шли около Норвегии. Берег там высокий, горы голые. Около полудня, все еще с попутным ветром, мы увидели мыс Куллен, там начинается территория Швеции. Перед мысом каждый, кто проходит здесь в первый раз, должен на рейде опуститься в море. У нас это сделали три матроса — женихи — они сверх требуемого обычаем несколько раз спускались в море в честь того или другого члена посольства.

В 5-6 часов мы бросили якорь в проливе Зунд между Элсенером и Элсенбургом, выполнив обычные церемонии — спустили флаг и марсель и дали девять выстрелов. Датчане из замка ответили тремя-пятью выстрелами. Шведы тоже стреляли из двух пушек.

К вечеру, когда мы собрались сойти на берег, нам в этом отказали. Наша лодка стояла у берега. Но нам, голландцам, под угрозой телесного наказания, запретили сходить на берег, так как они боялись чумы. Одного датчанина, который хотел войти в нашу лодку, я нелюбезно повернул назад, сказав ему:

— Не хотите нас пускать к себе в страну, так оставьте наше судно.

Негостеприимные датчане с любопытством подходили к нам. Мы же, считая, что отказ в выходе на берег есть неуважение к нам, немедленно отчалили.

25 сентября. На острове Борнхольм, перед городком Ротте, нам удалось хитростью выйти утром на берег, заверив, что мы пришли из Бордо, и вышли на берег купить свежие продукты. Обнаружили, что на этом острове довольно хорошие пастбища, здесь делают много хорошего масла, гуси и свиньи пасутся сотнями. Городок Ротте застроен беспорядочно, дома из глины, церкви построены из белого камня, внутри украшены многими фигурами святых и крестами в католическом стиле; там же алтарь, орган. У каждого дома свой двор, окруженный стеной из собранных в кучи камней, очень неряшливый; так же ограждены земельные участки и кладбище. У берега много мелких скал и утесов, что неудобно для причала больших судов. У них красивые женщины, и самые знатные одеты по-датски.

Когда мы отправились осматривать местность, один офицер подошел к нам и сказал, что не велено пускать голландцев на берег. От матросов они узнали, кто мы. Я ответил, что мы не знали о таком запрете, и попросил извинения. Они предложили принести нам все необходимое на судно, но мы должны были покинуть берег. У нас был заказан обед, и нам было жалко оставлять приготовленную пищу и накрытый стол. Но нас немедленно окружили солдаты и, едва позволив забрать купленные продукты, погнали к пристани, где стояли солдаты с пиками и ружьями, чтобы не пускать нас обратно. Некоторые из наших набросились на них с бранью. Как только мы покинули берег, губернатор прислал нам пропуск с правом выходить на берег острова, с извинением, так как оказывается, он не знал, что мы из свиты посла. Здесь мы дешево купили рыбу, похожую на нашу треску по вкусу и виду, но мельче.

25-28 сентября. Шли с легким ветром до утра воскресенья, когда увидели землю, как оказалось, — берега Курляндии, откуда, как думали штурманы, мы находились еще далеко. Наше счастье, что мы подошли к этой земле уже с рассветом, иначе положение для нас было бы весьма опасным. Теперь дул сильный ветер, повар с трудом подавал еду.

30 сентября. Утром в 5 часов шли берегом и пришли к полудню к реке города Риги — Двине. В бухте вода спокойная; в устье реки с обеих сторон видна земля, песчаные холмы, местами с деревьями, над водой выступают мели. Прошли по фарватеру шириной примерно с выстрел. В устье реки лежит Дунамунда — сильная крепость со множеством солдат шведской короны; они охраняют все течение реки. Крепость построена со стороны реки из камня, а с суши — из глины. Валы полые и служат солдатам жилищами, на них видны дымовые трубы, выглядит это странно. В устье реки, в гавани, стояло на якоре много голландских судов. Здесь мы купили семгу — семь штук — меньше чем за пять гульденов; сами мы ловили окуней и другую рыбу.

Когда вошли в реку, то, после спуска флага и парусов, мы дали в честь крепости пять выстрелов. Но когда собрались идти прямо к городу вверх по реке, то сразу к борту подошел офицер из крепости и сказал, что у него приказ нас пока не пускать.