Сладкое безумие - Ширл Хенке

– После вчерашнего скандала ни одно приличное семейство в Сент-Луисе не позволит своему отпрыску взять Оливию в жены.

– Она участвовала в скачках с вашего согласия и принесла вам немало денег, выигрывая состязания. Если ее репутации нанесен ущерб, то только вы тому виной.

– Я позволил этой девице участвовать в скачках, дабы отвлечь от других, э-э, более легкомысленных занятий, если вы догадываетесь, что я имею в виду. Ее родители позволяли себе много лишнего и вели, мягко говоря, свободную жизнь, но вы ведь знаете французов? Что с них возьмешь? Люди горячие и непредсказуемые.

Самое большее, на что был способен Шелби в эту минуту, так это сдержаться и не врезать кулаком по ухмыляющейся бульдожьей харе торговца. Сцепив зубы, полковник молил бога помочь ему сохранить спокойствие, а внутри у него все кипело. Будь проклята эта ведьма! Непостоянная и переменчивая, как погода у берегов Миссури. Манящая и дразнящая, подобно куртизанке, а через минуту – нежно воркующая невинная голубка. Шелби отказывался верить грязным инсинуациям торговца, но все же для них были какие-то основания. Оливия явно привыкла к тому, что мужчины из-за нее теряют голову, кроме того, она определенно позволила Шелби зайти с ней слишком далеко. Оливия разъезжала по глухим дорогам в одиночку, даже переодевалась мужчиной и слонялась по ипподромам, где не место приличной девушке.

Словом, только законченный болван мог связаться с подобной девицей и ее непотребным опекуном. И все же Сэмюэль не мог избавиться от наваждения. Он по-прежнему испытывал неодолимую тягу к ней, хотя опекун подтвердил наихудшие подозрения относительно ее нравственности. Полковник ненавидел себя за то, что намерен был сделать.

– Скорее всего, – сказал он, – я потом об этом пожалею, но сейчас вынужден признать вашу правоту. Действительно, Оливия мне нравится и как будто бы отвечает мне взаимностью. Если она согласна… – Шелби пожал плечами. – Я буду ждать ее сегодня вечером по адресу, который вам укажу, и можете оставить себе свою лошадь.

Полковник прошел к столу, написал на клочке бумаги адрес и передал Вескотту, который тоже поднялся с кресла.

– Прекрасно, полковник. Договорились. Я передам Оливии от вас поклон.

Шелби демонстративно не стал скреплять рукопожатием дурно пахнущее соглашение, в заключении которого он начал уже раскаиваться. Вместо этого Сэмюэль небрежно прислонился к столу, скрестил руки на груди, закинул ногу на ногу и, когда торговец отошел к двери, бросил ему вслед:

– Между прочим, Эмори, ваша разведка плохо работает. Ваши сведения относительно моей первой жены безнадежно устарели. Ее нет в живых. – Сэмюэль зло усмехнулся, заметив на лице отвернувшегося Вескотта удивление и откровенную алчность, и сразу добавил: – Но должен предупредить, что не имею намерения повторять былые ошибки.

– Лишь бы вы меня от нее избавили, а там поступайте, как вам заблагорассудится. Эта девица слишком упряма, сладу нет, и чем скорее удастся сбыть ее с рук, тем лучше, – мрачно прорычал Вескотт и выскочил из комнаты.

Шелби закрыл за ним дверь и вернулся в кресло.

Никто не заметил хрупкой фигурки, скрывавшейся за грудой бобровых шкурок, сваленных у стены рядом с кабинетом Сантьяго. Как только Вескотт отдалился на приличное расстояние, Оливия осторожно выпрямилась, не уверенная, что ноги не откажут служить ей.

Девушку слегка подташнивало, на глаза наворачивались слезы. Но Оливия не позволила себе разреветься. Плачут слабые, а ей нужно собраться и обдумать план действий. Надо бежать! Иного выхода нет. С этой мыслью девушка двинулась вперед, тщательно оберегая юбку от соприкосновения с вонючими шкурами. Саднило в груди, и в глазах резало, но Оливия знала, что виной тому не зловоние, исходившее от шкур.

Какой кошмар! Продана собственным опекуном! А Сэмюэль купил ее, как рабыню на аукционе, обменял на скаковую лошадь. До Оливии начало смутно доходить, почему дядюшка Эмори не был слишком опечален, когда она проиграла состязания и открылось, что в роли жокея выступала девушка. Все произошло в соответствии с задуманным дядей планом.

Еще несколько часов назад новый день так много обещал. Она, подслушав, как Эмори сообщает домоправительнице о намерении отправиться в торговый квартал для встречи с полковником Шелби, сразу решила незаметно последовать за опекуном, а потом будто случайно столкнуться с Сэмюэлем в торговой фирме Куинна, куда она зайдет как бы за покупками. Девушка принялась подбирать наряд получше, чтобы не ударить в грязь лицом перед молодым офицером, который в последний раз видел ее в мужской рубахе и штанах, с ног до головы перепачканную. Целый час Оливия приводила в порядок прическу и примеряла разные платья, чтобы произвести на Сэмюэля самое благоприятное впечатление.

А теперь… Что теперь? Как он мог так поступить? Этим вопросом вновь и вновь задавалась Оливия, пробираясь по длинному коридору склада к выходу на шумную Мейн-стрит. Там она окликнула кучера Оби, поджидавшего ее с легкой коляской на противоположной стороне улицы в тени двухэтажного здания. Оливия бессильно упала на упругое сиденье, зажмурилась и попыталась сосредоточиться. Однако перед глазами тут же встала полуоткрытая дверь кабинета, откуда доносились страшные слова, причинявшие невыносимую боль.

Хотя девушка всегда подозревала, что опекун считает ее обузой и крайне разгневан ее отказом выгодно выйти замуж по его указке, глубина вероломства Вескотта ужаснула Оливию. Конечно, после вчерашнего злосчастного инцидента ее репутация в Сент-Луисе была безнадежно испорчена. Неудивительно, что Эмори Вескотт постарался как можно скорее избавиться от свидетеля собственной ошибки, когда он позволил жалкой девчонке одерживать победу за победой на чисто мужском поприще. Впрочем, предательство опекуна она как-нибудь переживет. Но как жить дальше, если Сэмюэль Шелби тоже ее предал?

Он лгал ей с первой встречи. Тот роскошный дом в Вашингтоне, который, по его словам, ему не принадлежал, Шелби делил со своей женой. Он был женат, но словом об этом не обмолвился. Он позволил ей надеяться, что станет ухаживать за ней, когда приедет в Сент-Луис. Как она была глупа! Таяла, как льдинка под жарким солнцем, от одного его прикосновения. С пылающими от стыда щеками Оливия вспомнила, как тесно прижималась к груди Шелби и страстно отвечала на его жадные поцелуи.

Естественно, после всего этого он решил, что может ее купить и сделать своей любовницей.

Однако самым оскорбительным Оливии показалось холодное и решительное заявление Шелби о том, что, хотя он овдовел, но никогда больше не намерен жениться. Как же он должен презирать ее, да и всех остальных женщин! С изощренным искусством Шелби готов использовать женское тело, но ему в высшей степени наплевать на чувства женщин. Ладно, пора образумиться. Сэмюэль открыл перед Оливией прекрасный мир страсти, а теперь он же заставил девушку познать страшную горечь предательства.

«Ну что ж, Сэмюэль Шелби, посмотрим, будет ли у тебя когда-нибудь шанс узнать обо мне всю правду», – подумала Оливия и несколько успокоилась.

Сэмюэль сидел за столом с бокалом бренди в руке и не сводил глаз с мерцающего света свечей, медленно таявших в канделябре. За окном сгустились сумерки, а это означало, что вскоре появится Оливия. После очередного глотка выдержанного крепкого коньяка полковник обвел взглядом комнату: «Интересно, понравится ли ей здесь?»