Небесная милиция - Петр Завертаев

— Я понятия не имею, о ком ты!

— А в коридоре никого нет?

— Ни души. Только Лордкипанидзе прикованный в туалете. Что тут произошло?

Букин осторожно вышел из-за шкафа.

— Ну, ты натворил дел! — сказал он, озираясь по сторонам. — Такого еще не было. Ефимыч в нокауте, Татьяна в обмороке, Главного валерьянкой отпаивают. Я тут один остался, на стреме.

— Кто это был?

— Вот уж не знаю. Тебя искали. Видно больно ты их разозлил чем-то. Помнишь, в прошлом году нас из «Бульварного вестника» бить приходили? Так вот те по сравнению с этими просто шпана дворовая. Лордкипанидзе приковали, компьютер твой забрали. Уж и не знаю, что думать?

— Милицию вызвали?

— Нет еще. Ждем, пока Главный в себя придет, а там уж как он скажет.

— Они что-нибудь говорили?

— Кто?

— Те, кто приходил.

— Они много чего говорили, в основном про тебя. Ругались они очень, Жорж. Такого я даже на практике в заводской многотиражке не слышал, — Букин понизил голос. — Слушай, ты сам-то как думаешь, кто это был? А? Может, сектанты?

— Не знаю, — сказал Обиходов. — Может и сектанты. Я сейчас отъеду ненадолго, по делу. Мне срочно надо.

— Конечно, конечно, — закивал Букин.

— Если кто-нибудь меня еще будет спрашивать, передай… впрочем, ничего не передавай. Я не надолго. Про Лордкипанидзе не забудьте! — бросил Обиходов уже с порога.

Приехав домой, он обнаружил дверь в свою квартиру приоткрытой. Обиходов долго стоял перед узким просветом, весь обратившись в слух, как антилопа в саванне. «Они» могли поджидать его внутри. Но если они решили устроить засаду, рассудил он, тогда не стали бы оставлять открытою дверь. Была не была! Собравшись с духом, Обиходов шагнул в собственную квартиру. Он увидел там то, что и рассчитывал увидеть, и что видел уже полчаса назад в редакции. Сдвинутая с места мебель, вывороченные ящики, опрокинутые стулья. Под ногами тряпки, бывшие недавно его одеждой, бумаги и битое стекло. На первый взгляд ничего не пропало. Телевизор на месте, пишущая машинка тоже. Все ценное, что могло бы привлечь нормального вора, три года назад забрала бывшая жена. «Уборку я уже не потяну» — грустно подумал Обиходов. Он поставил лежащее на боку кресло на ноги, сел в него и взялся за телефон. Телефон, как ни странно, работал.

— Алло, Людочка, это ты? Это Георгий. Как у тебя дела?

— Хорошо, — ответил певучий голос на другом конце провода. — А у вас?

— У меня отлично, — сказал Обиходов. — Просто великолепно. Послушай, Людочка, эти два друга, эксперт и гангстер, еще не уехали?

— Нет, — ответила Любочка. — Мы варим суп.

— Какой еще суп?

— Суп-консоме по-милански. Теодор Леопольдович, оказывается, замечательно готовит.

— Кто готовит? — не понял Обиходов.

— Теодор Леопольдович, — повторила Людочка. — Дудкин!

— Ах, Дудкин! Чудесно! — воскликнул Обиходов. — Суп-консоме по-милански и пусть все летит к черту. Гениально! Вот что, Людочка, я приеду минут через двадцать. Пожалуйста, никуда не расходитесь. У меня есть кое-что к вашему замечательному супу. Что-то вроде приправы.

— Как прикажете доложить? — вежливо осведомился худой бледный юноша в солнцезащитном пластиковом козырьке и чёрных бухгалтерских нарукавниках.

— Так и доложи, — ответил Гермес. — Бог Гермес с делегацией из будущего. По линии культурного обмена.

Юноша уважительно взглянул на Рыкова и Васю, поклонился и исчез за дверью царских покоев.

— Подождём, — сказал Гермес и уселся на каменную скамью.

Рыков и Вася с любопытством осматривали большой прямоугольный дом, сложенный из грубо отёсанных камней, без каких-либо архитектурных излишеств, если не считать огромных конических колонн, поддерживавших бревенчатую крышу.

Рыков подошёл по-ближе к стене и потрогал кладку.

— Без раствора сработали.

— Конечно, без раствора, — ответил Вася. — Раствор римляне изобретут, через тысячу лет.

Вокруг дворца кипела будничная жизнь. Смуглый подросток тянул куда-то упирающуюся козу. Два мастера меняли в кровле растрескавшееся бревно. Судачили о чём-то женщины в длинных рясах. В пыли копошились чумазые дети вперемешку с неведающими страха воробьями.

— А кто эти люди? — спросил Рыков.

— Родственнички, — ответил разморённый жарой Гермес. — Эй, пацан, принеси-ка воды.

Сразу трое мальчишек наперегонки бросились к навесу, где должно быть находился колодец.

— По-простому живёт государь, — сказал Рыков, — без помпы. Молодец.

— Времена такие были, — вздохнул Вася. — Царская семья сама себя всем обеспечивала. Дети пасли скот, женщины делали всю домашнюю работу. Никаких налогов не было. Если какие-то подарки подданными и делались, то только из уважения, по доброй воле. Ну и, конечно, военная добыча…

Из дверей дома появился бледный юноша.

— Пожалуйте в мегарон. Его величество ждут вас, — сказал он и с поклоном предложил пройти внутрь.

Гости оказались во внутренних покоях дворца. Приятно повеяло прохладой, приправленной сладкими благовониями. Стены были отштукатурены и сплошь покрыты фресками с изображениями ратных подвигов. Посреди большого зала располагался очаг, окружённый небольшими колоннами. У противоположной стены под пылающими факелами, в большом кресле сидел человек преклонных лет с морщинистым лицом и густой завитой аккуратными буклями бородой. На голове его сверкал золотой шлем с массивным гребнем, грудь украшала золотая Сова, в руках человек держал скипетр.

Увидев украшения, Рыков легонечко толкнул Василия в бок и прошептал: «Оно самое».

— Приветствую тебя, Приам! — сказал Гермес, небрежно отсалютовав рукой. — Вот привёл тебе двух многомудрых мужей, Василия и Рыкова. Они из будущего. Очень хотели с тобой познакомиться.

— Что ж, милости просим, — сказал Приам, с любопытством разглядывая вошедших. — Гостям мы всегда рады.

Приам указал скипетром на большие камни, выдолбленные в виде кресел и покрытые грубой материей.

— Присаживайтесь, чувствуйте себя, как дома. Еврипил! — крикнул он бледному юноше. — Распорядись-ка там, голубчик, насчёт угощения.

— Не стоит беспокоиться, — начал было Рыков. — Мы только что из-за стола.

— Не побрезгуйте нашей скромной пищей, — сказал Приам. — У нас хоть и не Олимп, нектаром вас потчевать не можем, но уж от вина не откажитесь.

Гермес сделал Рыкову знак, что возражать не стоит.

Из невидимой двери в стене появилась вереница юношей с подносами. Перед гостями, как по волшебству, возникли чаши со всевозможной снедью. Влажно белели головки сыров, переложенные изумрудными пучками зелени, рыбьи спины отсвечивали металлом, из дымящейся горы мяса таращила пустые глазницы свиная голова.