Свободная - Евдокия Гуляева

Все полчаса, что я здесь, проходят с натяжкой для моей нервной системы.

Но даже среди всей ресторанной суеты, я чувствую на себе пристальный мужской взгляд, следящий за мной, как хищник за добычей. Барс сидит не один, рядом с Наташей в самом центре зала и смотрит на меня, пробираясь ледяным морозом под кожу. А его спутница, видимо без без гордости и устали, постоянно прикасается к его руке, улыбаясь без остановки.

У меня все внутри сжимается от страха, что ещё немного, и я увижу улыбку Барса ей в ответ…

Мне становится слегка не по себе. Снова просыпается ощущение, будто я "коснулась" чего-то сугубо личного без разрешения.

Он хоть и пытается казаться спокойным, но я замечаю его нервную взвинченность. Весь изводится на своем месте, в отличии от своего собеседника, того самого импозантного мужчины с благородной сединой в волосах, который спокоен, как удав или, скорее, Черная мамба*.

Очевидно, что они не друзья друг другу, и не приятели тоже… их связывает что-то иное.

**************

– Черная мамба* – ядовитая змея, распространённая в Африке. Все те, кто когда-либо видел Черную мамбу вживую, рассказывают о необычной милой «улыбке», отражающейся на пасти змеи. Виной этому особая анатомия – уникальный разрез её рта. Несмотря на название, она не совсем черная. Чаще, это очень темный или серебристо-серый цвет. Свое название Черная мамба получила не благодаря окрасу тела, который бывает и светлым и темным, а из-за черной полости рта, которую она раскрывает при опасности и зловеще шипит.

– На той неделе мы приступили к завершению двух крупнейших на сегодняшний день контрактов, Gaylord Texan Resort Hotel & Convention Center в Грейпвайн и Клинического исследовательского центра Марка О. Хэтфилда в Бетесде. Оба контракта превышают 350 миллионов долларов.

– Впечатляет, – отвечаю спокойно и без эмоционально.

– Пока идем точно по графику, но ведь прошла всего неделя, – мой собеседник откидывается на спинку стула, возможно замечая, что я лишь вбрасываю односложные ответы и мычу в зависимости от важности вопроса. – Кроме того, я планирую испытать новые хозяйственно-бытовые стоки, о которых я тебе говорил. Тогда расход воды существенно сократится, и собственники станут платить на двадцать пять процентов меньше.

– Надеюсь, что получится.

– Have you decided on a wedding date? *

– This is just a formality, ** – бегло отвечаю ему.

– Теперь, когда мы уже на полпути, давай будем соблюдать все эти формальности, – говоря это он протянул руку и покровительственно похлопал меня по плечу, чтобы привлечь мое внимание.

Лео Куинн – отец Наташи и генеральный директор британской группы «Balfour Beatty» владел русским так же легко, как люди управляют своим голосом, потому что учился ему у свой покойной жены, имеющей русские корни в нескольких поколениях. Тем не менее по ходу нашей беседы мы несколько раз переходим с одного языка на другой и обратно без малейшего труда. Я даже не замечаю этого, потому, как все мои мысли сейчас заняты не им, а взгляд прикован к барной стойке на противоположном конце обеденного зала.

Кира…

Улучив момент, окидываю её оценивающим взглядом. Никак не могу понять, что в ней такое, что буквально притягивает меня как магнит? Но что-то определенно есть: в изгибе ее хрупких плеч, тонких рук, в точёном профиле и грациозном наклоне головы; внимательно слушая собеседника замирает, словно она – драгоценная фарфоровая статуэтка балерины, которой самое место в витрине из армированного стекла. Она, промокшая до костей, вся светиться холодом, таким пронзительным, настоящим, таким живым, едва ли не живее ее самой…

Заболеет.

Сейчас только эта мысль действует мне на нервы.

Внезапно она оборачивается, зябко ведет плечами, словно ощущает на них чью-то руку, и смотрит прямо на меня. Будто опомнившись, я отвожу взгляд.

Подошедший к нашему столу официант, тщательно следящий за чистотой приборов, меняя их после каждого блюда, обращает мое внимание на себя. Разрешаю ему убрать тарелки, и шепотом спрашиваю у него, кивая на замерзающую у бара девушку:

– Она уже что-то заказала?

Официант смотрит в том же направлении, бесстрастно пожимает плечами, а потом наклоняется к моему уху, и, доливая вино в мой бокал, так же тихо отвечает:

– Только воду.

– Предложите ей меню, бокал красного «Сансера» и чай. Горячий.

Я хмурюсь, раздумывая над тем, заказать ли ей еду на дом или подойти и заставить ее есть здесь, но не могу позволить себе так много слабостей за одну бесноватую неделю.

– Паршивое вино, – обращаясь ко мне, говорит Лео. – Что скажешь, Дмитрий? Ты тоже думаешь, что его нельзя пить? Совсем недавно мы с Наташей пили «Шато Шеваль Блан» во Франции, и оно сильно отличается от того, что подают здесь.

Говоря это он сделал раздраженный жест рукой, отсылая прочь официанта, но я отчетливо услышал в его голосе звенящие недовольные нотки в мой адрес.

– Послевкусие короткое, – довольно прохладно, но все же ответил я, хотя стоило среагировать резче и поставить собеседника на место. – Вино несколько пережило себя, на мой взгляд, но оно здесь вполне приличное.

Мы с ним равны. И предстоящая сделка выгодна нам обоим. Прямо я этого не говорил, но понять дал ясно.

Лео с трудом изобразил на лице искусственную улыбку, сжал губы, и не произнося больше ни слова, лишь утвердительно кивнул мне. Затем медленно оттянул правый рукав, посмотрел на свои швейцарские «Tour de I'lle», и, отложив салфетку, медленно поднялся из-за стола.

– Ну, все, мне пора. Время поджимает, – сказал он, и нежно обнял свою дочь, – у меня еще пара неотложных встреч.

– Подожди, мы тоже уходим…

С этими словами Наташа попыталась встать следом за ним, но он заставил ее остаться на месте, положив свою руку ей на плечо, слегка сжимая его.

– Я не допущу, чтобы мои дела испортили вам прекрасный ужин, – он кивнул головой и пожал мне руку, – стейк здесь просто превосходен. Дмитрий. Еще увидимся.

– Непременно.

Я провожал его взглядом до тех пор, пока влиятельная фигура не скрылась за двойными дверьми обеденного зала.

– Ты стал вспыльчив и груб. Не знаю, с чем это связано, но верю, что это пройдёт, – говоря со мной, Наташа вложила свои пальчики с острыми ноготками в мою ладонь, и вцепилась в неё, как в спасательный круг. – И, к слову, ты мог бы быть с ним повежливее.

Помолвочное кольцо на ее безымянном пальце в свете электрических ламп слепяще сверкало всеми своими гранями. Посмотрев на него, я почувствовал только раздражение.

– На каком свадебном дизайнере мне остановиться? У каждого из них безупречный вкус и талантливая команда, которая объединяет профессионалов в сфере дизайна, флористики, архитектуры и безупречного декора…