Паутина хакера - Владимир Аверин

При этих словах Паук странно оскалился. Тимур не сразу догадался, что хакер беззвучно смеется — такой неподходящей была его реакция.

— Ты? Запутал стропы? Быть того не может.

— Может, — спокойно сказал Тимур, достал из кармана пластмассовую пломбу и отдал ее Пауку. — Узнаешь?

— Что это?

— Пломба с твоего запасного парашюта. Я отломил ее, когда выводил из строя твой основной парашют. Я знал, что ты мне не поверишь, поэтому специально доказательство приготовил, чтобы тебе показать.

Паук больше не скалился. Он держал на ладони пломбу и с ужасом смотрел на нее, как на очень ядовитое, опасное, неизвестное науке насекомое.

— Но я ведь мог разбиться, — произнес он дрогнувшим голосом.

— Мог, — жестко сказал Тимур. — Если не выкупишь Ситникова, то обязательно разобьешься, я тебе это устрою, теперь ты убедился, что я не шучу. Не хочешь неприятностей — звони, — с этими словами Тимур передал хакеру мобильный телефон.

Паук неохотно взял трубку, нашел в своей записной книжке номер мобильника Арчила и позвонил:

— Алло, Арчил? Это Паук… Не ругайся… Дай мне сказать… Перестань на меня орать!.. Да не кричи ты!.. Я хочу вернуть тебе деньги в обмен на Ситникова!.. Ну вот, а ты ругался… Назначай место встречи…

Как только Вадик понял, что Арчил запер его, он бросился к двери и стал барабанить в нее, требуя, чтобы его выпустили на улицу. Вместо ответа он услышал звук удаляющихся шагов Арчила, который спускался по витой лестнице к подножию башни.

Вадик стоял в просторном и круглом, как сама башня, помещении, у которого вместо потолка чернела изнанка конусообразной крыши. Лучи дневного света проникали сюда через узкие и продолговатые, как бойницы, окна, под самой крышей, слишком высоко, чтобы Вадик мог до них добраться. Повсюду валялся старый хлам: потертые чемоданы, лодочный мотор без винта, ящик со столярными инструментами, дырявая боксерская груша, стеганое одеяло, подушки и древняя швейная машинка, которая, вероятно, досталась Арчилу от прежних хозяев этого дома.

Вадик сел на ворох пыльного тряпья и, горюя о своем несостоявшемся побеге, стал думать о новой попытке к бегству. Он оказался в ловушке, но не собирался сдаваться и оставаться здесь до тех пор, пока родители не выкупят его. Немного поразмышляв о своем незавидном положении, он встал, обследовал чердак, но не нашел ни запасного выхода, ни лестницы, с помощью которой можно было бы добраться до окон.

Истощив свое воображение и так ничего и не придумав, Вадик задумчиво почесал затылок и обратил взор вверх. И тут его взгляд приковала к себе широкая балка в двух метрах над головой. Эта балка в своем центре пересекалась с другой балкой таких же размеров — эта крестовина и поддерживала всю конструкцию крыши. Если бы Вадику удалось туда взобраться, он мог бы дотянуться до окна и вылезти через него наружу. Но дотянуться до балки не так-то легко — по стене не вскарабкаешься, а лестницы или какой-нибудь другой подходящей мебели на чердаке не было. Он поставил четыре чемодана один на другой, залез на эту пирамиду и попытался дотянуться, но старая, ветхая крышка чемодана не выдержала веса Вадика и сломалась прямо под его ногами. Ситников спрыгнул на пол, в сердцах отшвырнул в сторону сломанный, с раскрытыми замками чемодан и вдруг увидел, как из его недр вылетели моток капроновой веревки и россыпь бельевых прищепок.

— Как раз веревки мне и не хватало на этой верхотуре! — воскликнул Вадик, не боясь, что его услышат.

Найдя в ящике с инструментами молоток, Вадик привязал его для веса к одному концу веревки, затем размотал клубок и на другом конце сделал петлю. После нескольких неудачных попыток он перебросил этот снаряд через балку. Затем отпустил веревку и, когда привязанный к другому концу молоток опустился на пол, подхватил его, вставил в петлю таким образом, что получился скользящий узел. Потом он взял молоток с привязанным к нему концом веревки и потянул на себя — петля поползла вверх и закрепилась скользящим узлом на балке. Подергав веревку, Вадик проверил ее на прочность, а затем легко взобрался на балку и медленно, чтобы не потерять равновесие и не упасть, придвинулся к окну.

Вадик находился между продолговатым окном и раскаленной крышей. Захламленный чердак остался внизу. От переживаний и жары Вадик так вспотел, что готов был искупаться в ледяной воде, как настоящий морж. Подобравшись к окну, он долго не мог понять, как оно открывается — такую странную оконную раму Вадик видел впервые. Наконец он нашел нужную щеколду, открыл окно и выглянул наружу.

Перед ним открылся вид на просторную лужайку, которая подходила к реке. Возле берега, у помоста, покачивались на мелких волнах старый катер и алюминиевая лодка с навесным мотором. Слева и справа от лужайки росли деревья, а весь участок был скрыт от посторонних глаз сплошным высоким забором, за которым на залитом солнечным светом зеленом фоне темнели пятна крыш дачного поселка.

Вадик очень надеялся воспользоваться тем, что на участке нет ни души. Кавказцы после утомительной дороги, скорее всего, отдыхали в доме. Если бы они были во дворе, то тут же заметили бы своего пленника.

Прячась в тени деревьев, нетрудно было незаметно пробраться к реке, а потом на моторной лодке выплыть за дачный участок, окруженный до самого берега высоким забором. Вадик умел обращаться с моторной лодкой, он научился этому в прошлом году, когда с родителями отдыхал на Волге.

Отвязав молоток и бросив его на пол, Ситников высунул голову в окно и посмотрел вниз. «Не так уж и высоко», — подбодрил он сам себя и скинул в окно конец веревки, который затрепетал на ветру.

Одной рукой ухватившись за веревку, Вадик сел на край узкой рамы, затем перекинул ноги наружу и повис над землей. Упершись носками ботинок в стену, он ухватил веревку второй рукой и заскользил вниз, замирая от страха, боясь, что не удержится и сорвется. Очутившись на земле, Вадик осмотрелся, пригнул голову и побежал через поляну к деревьям, чтобы скрыться под ними.

Здесь, в тени, было сухо и прохладно. Вадик пошел вперед, тихо ступая по пружинящей, усеянной желтыми сосновыми иголками земле. Ближе к реке деревья постепенно сменились зарослями кустарника, ветки которого с треском ломались, когда Ситников наступал на них или цеплял одеждой.

День был тихий, безветренный, впереди слышался плеск реки, и каждый шаг, как казалось Вадику, отдавался в воздухе эхом. Вскоре совсем рядом блеснула вода, а под ногами Вадика захлюпала прибрежная жижа.

Вадик остановился, прислушался, раздвинул упругие стебли и посмотрел на два суденышка, покачивающихся на мелких волнах: катер был привязан с дальней стороны помоста, а ближе у мостков дрейфовала алюминиевая моторная лодка.

Несколько секунд Ситников не шевелился, стараясь уловить какой-нибудь звук или движение. Ему показалось, что в каюте катера кто-то есть — какой-то тихий, невнятный шум доносился оттуда, будто кто-то копошился на дне каюты.