Свое время - Яна Дубинянская

Плебс-квартал — чистая условность. Его нет в сети — и потому как бы нет вообще. В самом начале, еще при Крамере, их, конечно, пытались отслеживать. По всей тогдашней периферии были понатыканы камеры, и специальный сетевой канал транслировал в реальном режиме экзотическую жизнь коллективных людей. Первое время это вызывало любопытство, все более сдержанное — ничего там, по большому счету, не происходило такого, ради чего стоило бы лишний раз синхронизироваться по Абсолютным часам, — и вскоре не интересовало уже никого. Канал прикрыли за отсутствием трафика… Или по другим причинам?

Нужно выяснить, работают ли еще эти камеры — и куда транслируют. В конце концов, службы хронобезопасности должны тщательно контролировать плебс-квартал. Скорее всего, это секретная информация — но она должна стать моей, поскольку речь идет о моих экво. Это раз. Во-вторых, насколько известно даже мне, эстетикой плебс-квартала увле­кается одна из маргинальных молодежных субкультур, вполне вероятно, что они даже совершают туда реальные вылазки; да-да, мой непутевый правнук Игар был бы сейчас как нельзя кстати. Надо узнать у Лизки, дал ли он уже о себе знать: от нервов женщины обычно ускоряются сверх всякой меры, и пока я пил кофе, она вполне могла прожить недели две, если не больше.

Ага. У меня как раз коммуникация. Элиза?

Черный неопределяемый квадрат.

«Это Аластер Морли. Вы отследили эквопоток, господин Сун?»

«Доброе утро».

Хамов надо ставить на место. Жаль, что я не успел собрать нужную информацию до того, как нарисовался этот тип. Впрочем, неплохо уже то, что он, похоже, синхронизировал свои настройки по моим. В этот раз я не ускорюсь ни на секунду.

«Надеюсь, что доброе. Расщепление было? На каком этапе?»

Снисхожу:

«На входе в эквонакопитель».

«А дальше?»

«Что дальше? Территория плебс-квартала не отображена в сети, и вы об этом прекрасно знаете».

Кажется, я излишне брюзглив: маскировочный образ старика-ворчуна или, как ни грустно признавать, вторая, а может, уже и единственная натура? В любом случае необходимо держать себя в руках. Не отчитываться перед ним, а брать по максимуму все, что он может предложить мне.

«Что ж вы сразу не сказали, что не владеете кодом доступа?»

В этот раз он не балуется фильтрами, но пренебрежение сквозит в каждом слове, в каждом символе его сообщения. Огрызаюсь:

«Я законопослушный гражданин».

Отправив сообщение, понимаю, что без интонационного фильтра оно выглядит жалкой попыткой оправдаться. Неважно. Пускай понимает как хочет.

«Мы предоставим вам код».

«И что потом?»

Он мог подумать, будто я прошу дальнейших указаний. Однако считывает мой резкий и непродуманный мессидж еще превратнее — ему кажется, что я пытаюсь торговаться. Меня дергает нервным смешком, когда приходит его ответ:

«А чего бы вы хотели, господин Сун?»

Вариантов ровно два. Либо потребовать, чтобы он убирался… либо чего-нибудь еще. Пару миллиардов экво? Вечной молодости и власти над миром?

Никак не могу заставить себя воспринимать наш диалог всерьез. Думать об угрозе нового плебс-квартала, явно не похожего больше на наше представление о нем как об однородном инертном болоте. О плебс-квартале со структурой и амбициями, наверняка экспансионистскими и агрессивными — и с неведомым пока нам арсеналом возможностей. Все это действительно серьезно, опасность, судя по всему, реальна; однако этот Морли до сих пор играет со мной в шпионов, в дурацкую детскую игру, и я не удерживаюсь, не отказываю себе в удовольствии его подначить:

«А что вы, собственно, можете?» — ярко-зеленый иронический фильтр.

И быстрее, чем он успевает ответить — естественно, для него хронозамедление по моим настройкам некомфортно, а я-то всегда так живу — сообщение вдогонку:

«У меня правнук где-то шляется, нервирует маму. Дайте-ка сюда его координаты».

Дописываю было имя, но в последний момент стираю, отправляю так. Тестовое задание для разведчиков, для всемогущей шпионской сети, или за кого они там себя выдают. И Лизка будет довольна — если, конечно, справятся.

«Ваш правнук Игар Сун в данный момент по Абсолютным часам находится в плебс-квартале».

«Где?!»

Вместо фильтров изумления, возмущения, недоверия — представляю себе этот неопределенно-бурый микс — старые добрые восклицательные знаки. Не знаю, сумеет ли мой собеседник их адекватно считать.

Конечно же, он просто отвечает на вопрос:

«Координаты пересечения: 45.11.с.ш. 23.16.в.д. 10.35.а.в. Дальше мы его не вели. Вы сами сможете это сделать, как только получите от нас коды доступа».

Игар. Что он там забыл, дурачок?!

Я так и не увидел его взрослым и потому вызываю в памяти ребенком, худеньким и большеглазым, умничкой, запомнившим с детства приват-коды эквопотоков. Золотой мальчик, потенциальный энергофинансовый гений, мой родной правнук!!! — в конечном итоге тоже пошел за тобой, Женька Крамер. Что, черт возьми, ты показал ему такого, что его пленило и притянуло, призвало под твои знамена, да просто привлекло его любопытство?! Нет ничего банальнее и скучнее плебс-квартала, им всем внушают это с детства, — но ты победил, Крамер, ты оказался убедительнее, ты увел его у меня, моего единственного родного мальчика, надежду и утешение моей старости. Да как ты посмел?!

Так, спокойно. Кажется, моя старческая сентиментальность перехлестнула все возможные границы, дальше только старческий же маразм. Поехали: число пи до двадцать второго знака. Последовательность Фибоначчи. Карл у Клары украл кораллы…

«Господин Сун?»

А этот Морли, оказывается, до сих пор висит на коммуникации. Чего ему от меня надо вообще?

«Что вам нужно?»

Он считывает мою реплику как прямой вопрос, и он прав.

«Мы даем вам коды плебс-квартала до пятнадцатой степени доступа. Вы отслеживаете расщепленный эквопоток; надеюсь, вы понимаете, господин Сун, что время упущено и вам придется несколько ускориться? Это первое. Далее…»

Включаю опцию записи. Потом, позже, на свежую голову, разберусь подробнее, в деталях. Может быть, и соглашусь… Да куда я денусь?

Перед тем как встать из-за панели, выпускаю Паютку на экран. Она резвится, перебирая тонкими зелеными лапками по бегущим строкам коммуникации, словно по живой, клонящейся на ветру траве.

Андрей Маркович предпочитает подчеркнуто демократичный стиль. По признанию писателя, одежду он чаще покупает в Европе: «Потому что у меня там бывает на это время». Однако, по его словам, названия мировых брендов ни о чем ему не говорят: «Если понадобится для книги, для характеристики персонажа, которому это важно, понимаете? — изучу». Автор бестселлеров с мировым именем признался нашему изданию, что его редко узнают на улицах, и ему это нравится: легко затеряться в толпе. На наш традиционный вопрос о марке его часов Андрей Маркович ответил, что часов не носит вообще.