Тайна синих озер - Андрей Анатольевич Посняков

Ленкой, что ли? Ой, отстань! Она знаешь какая фифа? Точно тебе не пара.

Парнишка, однако, оказался не из боязливых:

— Да уж как-нибудь сам разберусь!

— Ой, глядите-ка, он разберется! Ты слышал, Митя? А может, ему помочь? Миха! Давай вместе разберемся — что за фифа-то? Платье пусть снимет, а мы поглядим!

— Пойдем, Миш… — девушка поспешно увела своего ухажера к кассе. — Нам два билета, пожалуйста.

— Четыре рубля! Ой, извините — сорок копеек. Все никак к новым деньгам не привыкну.

— Ха, Макс! — заметив Максима, Кошкин приподнялся с лавки. — На-аше вам с кисточкой! Что, замутим рокенрол сегодня?

— Если бригадмильцев не будет — замутим, — пообещал Макс.

— А что ты так их боишься-то, а? — компания вновь загоготала.

— Мошникова Ваньку не видали?

— Мошку? А зачем он тебе? Может, он сегодня и будет, мы ж его не па-асем.

Сплюнув, Максим кивнул контролерам и быстро прошел к сцене.

— Сма-арите-ка — на халяву! — тотчас же прокомментировал Алекс.

— Нам так не жить!

Зазвучала музыка — медленный танец. Закружились пары. Девушки в крепдешиновых платьях и модных блузках, парни — в белых рубашках. Все — от шестнадцати и старше. Были даже совсем взрослые, и даже много. Этих компашка Дылды не задирала. Боялись. Механизаторы — парни крепкие: ежели что, могут и в морду — не заржавеет!

Поболтав с завклубом, молодым парнем лет двадцати пяти, звали его Сергеем, Максим направился к выходу. После гибели Лиды танцевать ему ни с кем не хотелось, да еще нужно было перекинуться парой слов с гопниками — узнать, где же все-таки Мошников?

Медленный танец кончился, начался быстрый:

Нам бы, нам бы, нам бы, нам бы всем на дно,

Там бы, там бы, там бы, там бы пить вино!

Кодлочка песенку оценила:

— О, стиль! Айда!

Дылда с Алексом тут же бросились на середину танцевальной площадки, где принялись выделываться «стилем». На скамейке остался один второгодник Курицын. Танцевать он не любил, не умел, да и вообще — стеснялся. А вот позадираться да зубы кому-нибудь выбить — это не худо! За тем ведь, собственно говоря, и пришел.

«Как же его зовут-то? — на ходу мучительно припоминал Макс. — Ваня? Валя? Игорь? Нет, не Игорь… Но как-то так, похоже… Гоша — во!»

Что ж, именно для такого случая Максим и припас пару сигарет. В чайной купил, там продавали поштучно.

Подошел, присел на скамеечку:

— Угощайся, Гош. Спички есть?

— Дак это… есть, во…

Оба закурили. Макс едва не закашлялся — не курил, спортсмен все-таки.

На дальней скамейке у трансформаторной будки, свесив голову, сидел, или скорее дремал, парень в грязной белой рубахе и расстегнутой модной куртке-«ленинградке», почти такой же, как у «стиляги» Кошкина, только не на «молнии», а на трех больших пуговицах.

Парня Максим знал. Да его тут все знали — Хренков Костя. Недавно из армии. На Севере где-то служил. Сейчас вот в колхоз устроился, техником или шофером. А еще говорили, будто Хренков был влюблен в Лиду… Лидию Борисовну. Прямо проходу ей не давал!

Молодой человек поморщился — и придет же такое в голову! Усмехнулся, искоса глянул на Курицына:

— Я, вишь, хотел у Ваньки Мошникова лампы для радиолы спросить. Не знаешь, есть у него?

— Не-а, не знаю. Ваще Ванька — парень злой!

— Да мне пофиг, злой он или добрый. Мне бы лампы.

— Приемник хочешь делать? — выказал некоторое понимание Курицын.

Макс кивнул:

— Да. Не знаю, выйдет ли.

— А Ванька сейчас на Школьной, поди. — Подумав, второгодник выпустил дым. — С мальками своими. Хаза там у них! За ямами. Ну, где картошка.

— Вот спасибо, Гош! Пойду гляну. Бывай!

Не то чтобы Максиму так уж сильно был нужен Мошников вот прямо сейчас. Просто что-то неспокойно стало на душе. Женька-то запросто могла эту малолетнюю компашку отыскать — вот прямо сейчас, еще ведь не поздно. Разыщет да вопросы начнет задавать — кому понравится? Тем более Мошников и впрямь парень злой, завистливый и злопамятный. Любитель тех, кто послабее, унизить. А Женька ведь слабей! И сам же рассказывал, что они там с девчонками делают.

Покинув клуб, Максим свернул на лесную дорогу. Так было быстрее до Школьной, напрямик, многие этим путем и ходили… вот хотя бы встретившийся на пути почтальон, дядя Слава Столетов. Он, кстати, где-то там же, на Школьной, жил, в двухэтажном деревянном доме.

— Еще раз вам здрасьте, дядя Слава! Что, решили тряхнуть стариной? Так фокстроты уже не танцуют!

— Ничего! Мы и стилем могем!

Да, почтальон на танцплощадку заглядывал часто. Как и многие в его возрасте. Польку под баян танцевали, вальсы, падеспань. А какой у него возраст-то? Да пес его знает. Лет пятьдесят, наверное, или сорок. В общем, старик, пожилой уже. А свободных женщин примерно такого же возраста — море. Мужей-то на фронте поубивало…

— Дядь Слав, вы по пути, случайно, Женьку Колесникову не встречали? Ну, девчонку, что у колодца была?

— Не, не встречал, — подкрутив усы, почтальон весело рассмеялся: — А что, должен был?

— Ну… не знаю.

— Ты мне вот что лучше скажи: Котьку Хренкова давно не видал? А то письмо ему заказное, срочное. Зашел домой — его нет.

— Так тут он, у трансформаторной будки. На лавке сидит.

— На лавке, говоришь? — обрадованно переспросил Столетов. — Вот я ему письмишко-то и вручу! Чтобы потом сто раз не бегать.

Между тем быстрый танец сменился медленным вальсом. Вальс заказал Хренков. Проспался на лавочке да, благополучно купив в будке билет, сразу подошел к сцене, где радиола, магнитофон, пластинки… и распоряжавшийся всем этим заведующий.

Обдав перегаром, попросил вежливо:

— Серый, медленную поставь. Ну, вальс там какой-нибудь или что там… Желательно — погрустнее.

— Вот, «Блак тромбоне». Французская! Из Ленинграда недавно привезли, еле достали! Какой-то Серж Гейнсбур. Кто такой — не знаю, но поет хорошо, не хуже Монтана. Ставить?

— Давай…

Снова закружились пары.

Сам Котька не танцевал. Уселся на траву, прислонился спиной к сцене, достал из кармана початого «малька», допил единым глотком. Посидел, помотал головой…

— Сергей Иваныч! — после окончания танца у сцены возник Алекс Кошкин. — А рок-н-ролл слабо? Бригадмильцев нету.

Комсомольцы из бригады содействия милиции (бригадмильцы) были люди серьезные и никаких музыкальных эксцессов не жаловали. Как и стиляг. К слову сказать, в больших городах стиляги к тому времени уже повывелись, а вот здесь, в провинции, еще остались, и даже только еще начинали входить в моду.

— Хм… рок-н-ролл…

— Че, нету?

— Да есть… Билл Хэйли. Сейчас…

Вытащив самопальную пластиночку на костях, заведующий поставил «Рок вокруг