Академик Вокс - Крис Риддел

Плут взял следующую щепотку. Ладони у него стали влажными, на лбу выступили капельки пота, пока он нацеливал пинцет, наклонившись над горлышком склянки. Пот заливал ему глаза, голова раскалывалась от напряжения.

— Осторожно! Только не просыпь пылефракс, душенька, — умоляющим голосом пропищала Гестера.

Плут раскрыл пинцет, и крошечные частицы пылефракса упали в сосуд. Одна пылинка отлетела от шепотки и закружилась над столом, подхваченная воздушными потоками. Малюсенькая сверкающая точка то поднималась, то опускалась, вращаясь и кружа по кухне: она мелькала в луче света, в отблесках гаснущей печи и наконец опустилась на пол в том месте, где был просыпан желудёвый порошок.

Бабах! В кухне прогремел мощный взрыв. Пол закачался, тяжёлый стол пошатнулся, а самого Плута отбросило как рваную тряпку. Он тяжело плюхнулся в другом углу, не выпуская пинцет из рук.

— Я же говорила тебе: осторожнее, деточка! — визжала старуха. — Джаспел не послушался меня, и где он теперь? — Она укоризненно погрозила пальцем. — Нельзя быть таким неаккуратным!

— А что тут случилось? — запинаясь спросил Плут.

Он встал, и в нос ему ударил знакомый запах: пахло лесным миндалём, жареными лесными орехами…

— Ты, должно быть, просыпал желудёвый порошок на пол, а потом уронил немного пылефракса, — спокойно объяснила Гестера, будто ничего сверхъестественного не произошло. — Смесь становится опасной, если её не хранить в специальных сосудах. Одна капля — и трах-тарарах!

Плут похолодел. До него дошло наконец: если даже от одной капли может произойти взрыв, то он сам — ходячий детонатор! Мокрые руки, пот, стекающий со лба, — и бух-бабах! При мысли о том, что он был на волосок от гибели, Плут вспотел ещё больше.

— Поторопись! — скомандовала Гестера. — Пора кормить младенца. Продолжай дальше, золотце моё.

Отерев руки о полы своей куртки, Плут поспешил обратно к столу. Затаив дыхание, он занёс инструмент над пылефраксом. Дрожа, как былинка на ветру, он опустил следующую порцию пылефракса в колбу. И повторил операцию ещё четыре раза.

— Ну наконец-то, — проворчала гоблинша. — Теперь заткни флакон пробкой и хорошенько потряси.

— Хорошо, — слабым голосом отозвался Плут.

Тошнота подступила к горлу юноши, когда он взял колбу в руки. Пылефракс тонким слоем лежал на горке желудёвого порошка. Плут плотно закрыл флакон.

— Не забудь его как следует встряхнуть, — напомнила Гестера.

— Хорошо, — ответил Плут.

Колба была тёплой, она согревала ему руки, трясущиеся от нервного напряжения, мокрые, липкие руки… Зажмурив глаза, он принялся встряхивать стеклянный сосуд. Ничего страшного не произошло. Два слоя перемешались, — вот и всё.

Тут кухню огласил мелодичный перезвон. Звук шёл от стены, где над столом располагалась доска, на которой в ряд были повешены колокольчики на витых металлических тросах. Под каждым была прибита табличка: «Большой Зал», «Банкетный Зал», «Императорские Покои», «Палата Лиги». Звонил колокольчик, где значилось: «Палата Лиги». Трос раскачивался из стороны в сторону.

— Скорее, мой дорогой, скорее, — наседала Гестера. — Костоглот ждёт. Неси сюда колбу, золотце, я её немножко согрею.

Подойдя к печи, гоблинша поставила флакон на край топки и немного подождала, пока порошок внутри не засиял ярко-красным светом. Затем, не говоря ни слова, она схватила колбу и поспешила со своей ношей через кухню, знаком повелев Плуту следовать за ней.

Плут послушно поплёлся за Гестерой. В углу кухни он обнаружил врезанную в стену каменную голову: она злобно скалилась, глядя на Плута. Маска была огромных размеров: каждый глаз был с тарелку, а массивный нос — не меньше взрослого ежеобраза. Казалось, каменная голова глумилась над ним, растянув в ухмылке рот. Плут нахмурился: Гестера направлялась прямо к каменному идолу.

— Держи крепко, не урони, — сказала гоблинша, вручив ему колбу с порошком. — А теперь заходи внутрь. Ты должен отвезти флакон в Палату Лиги, на самый последний этаж дворца. Там тебя встретит Костоглот. Не заставляй его ждать.

Гестера надавила на рычаг справа от каменной маски, и зубастая пасть раскрылась. Плут вошёл. Внутри каменной пасти находилось что-то вроде шкафчика или тумбочки и висела верёвка.

— Это лифт, — пояснила Гестера. — На нём можно подняться на любой этаж. Ну давай, дорогой мой.

Несмотря на жар от банки, которую Плут держал в руках, его знобило. Он скрестил ноги и уселся. Над ним свешивалась верёвка.

— Теперь хватайся за верёвку и тяни, тяни изо всех сил. Иначе нельзя. И не останавливайся, пока не попадёшь наверх. Колба не должна остыть. Если смесь начнёт остывать, стекло изнутри запотеет, а что тогда будет…

Плут сглотнул слюну.

— Я уверена, такой сильный парень, как ты, обязательно справится с заданием. Не то что старик Жиропуз — остановился на полдороге, не доехав до Банкетного Зала, и на тебе! Жуть, что тут было! Осколки стекла, кишки разбросаны по всему замку.

Плут прижал банку покрепче к животу, чтобы не дать смеси остыть.

— Ну поехали, деточка, — нетерпеливо напутствовала его Гестера. — Помни, что Костоглот ждёт тебя.

Плут ухватился за верёвку и потянул её вниз. Канатный лифт качнулся, и Плут почувствовал, что поднимается. Кухня исчезла из виду, а вместе с ней ушёл немыслимый жар от очага. Чем выше он поднимался по узкой шахте, похожей на печную трубу, тем больше привыкал к ритму движений. От пота он взмок, мышцы рук ныли, полная фляга давила на грудь, но он не мог позволить себе остановиться и передохнуть. Порошок не должен был остывать! Плут продолжал перебирать руками верёвку.

Тусклый свет над головой приближался. Вскоре Плут оказался напротив узкого проёма, через который открывался вид на забитый статуями зал. Память не подвела: помещение было полутёмным, с бесконечным количеством ниш. И там было так холодно! Ещё крепче вцепившись в верёвку, Плут стал подниматься выше.

Мгновение спустя мимо проплыл зал для совещаний с роскошным убранством, коврами на полу, стульями и скамьями, покрытыми толстым слоем пыли. Потом промелькнула площадка одного из верхних этажей, металлическая решётка, за которой располагалась библиотека, уставленная книжными шкафами вдоль стен. У Плута заныли мышцы, каждый раз, когда он перехватывал верёвку, боль усиливалась.

Поднимаясь всё выше, Плут мельком увидел грандиозный по пышности зал. Высокий сводчатый потолок, с него свешивалась огромная люстра с хрустальными подвесками, длинный стол из чёрного дерева, уставленный золотыми столовыми приборами и серебряными кубками…