Тюремная песнь королевы - Юлия Андреева

– Что велел передать мне Его Величество? – с надеждой в голосе осведомилась королева, рука ее невольно потянулась к рыцарю, ожидая послания.

– Да простит меня прекрасная королева, – Анри шумно рухнул на колени, звякнув броней. – Да простит мне королева мой вынужденный обман, но… Я не посланник короля Франции. А эти люди – всего лишь мои слуги. При дворе ходили слухи, что в монастырь не пускают посторонних, вот мы и воспользовались королевским гербом, чтобы прорваться сюда. А теперь, пока этот обман еще не раскрыли, нам следует спешно убраться восвояси. В деревне недалеко отсюда ждут остальные мои слуги, с которыми мы отправимся в Гасконь. И Мария, моя Мария, если на то, конечно, будет Ваша королевская воля, поедет со мной.

– Да пребудет с вами любовь! – Энгебурга поцеловала Марию и ее жениха, которые не могли наглядеться друг на друга.

Не смея спросить о Бертране ля Руже, королева задавала вопросы о здоровье короля и о том, не слышно ли чего из Ватикана. Узнав, что Филипп Август вознамерился вновь жениться, она заплакала и попросила Анри де Мариньяка отослать гонца к ее брату королю Дании, которому написала письмо.

Барон обещал сделать все от него зависящее, чтобы послание было доставлено. Дожидаясь, пока любимая собирает вещи, он рассказывал Энгебурге последние сплетни, услышанные при дворе.

Прекрасно понимая, что, возможно, Энгебурга хотела бы услышать о судьбе ее рыцаря Бертрана ля Ружа, Анри был вынужден молчать с ловкостью опытного придворного, обходящего щекотливую тему. Да и что скажешь, если твой друг, которого ты знаешь с отрочества и которому всецело доверяешь, оказался на поверку мерзким шпионом, посланным единственно с целью соблазнить и увезти из монастыря, а значит, опозорить опальную королеву?

Обо всем этом Анри де Мариньяк узнал от своего кузена Фернанда Мишле. Тот также добавил, что за неисполнение приказа Бертран ля Руж был отдан палачам, но те не получили от него никаких сведений, кроме тех, что рыцарь целую неделю напрасно умолял прекрасную даму ответить ему взаимностью. Не обмолвился он и о любви Анри де Мариньяка к прекрасной Марии Кулер и в итоге был брошен в темницу, где, должно быть, находился и до сих пор.

Прошло еще два года, и счастье неожиданно улыбнулось Филиппу II – из Мерании пришло письмо от сестры герцога Оттона о том, что его сестра, прекрасная Агнесс Меранская, согласна стать женой короля Франции.

Тут же в Меранию были отправлены послы, которые договорились о приданом герцогини и удостоверились в ее красоте и привлекательности. На самом деле радовало одно то, что герцогиня нисколько не походила на ненавистную королю Энгебургу. У Агнесс золотые волосы спускались ниже талии подобно драгоценной накидке, а прелестные зеленые глаза смотрели на мир весело и игриво. Она была резва точно козочка и очень куртуазна.

После заключения брачного договора приданое погрузили в кареты, а за Агнесс скакали на конях трубадуры, славящие красоту меранской герцогини. Компанию им составляли прелестнейшие дамы из свиты будущей королевы, грациозные и очаровательные. Вся эта радостная кавалькада была разукрашена цветами и лентами. Вокруг нее стояло благоухание изысканных духов, неслись песни и музыка.

Нежный июньский ветерок постоянно соблазнял разбивать лагерь на берегах рек и в полях, на пахучих травах которых так приятно устраивать пикники или слушать сказки у костра. Впрочем, прекрасная Агнесс не собиралась слишком часто предаваться играм и веселью с сопровождающим ее кортежем. Сердце герцогини билось предчувствием новой любви и честолюбивых планов превратиться из герцогини богом забытой Мерании в королеву прекрасной Франции.

Давно прошло то время, когда она выводила сорок очаровательных комнатных собачек на прогулку или целовалась за портьерами со смазливыми пажами. Агнесс исполнилось уже двадцать четыре года. Однажды она уже побывала замужем и благополучно овдовела. После чего брат разрешил ей иметь любовников – с тем условием, чтобы о ней не шла дурная молва, в противном случае он будет вынужден отправить ее в монастырь. Агнесс и сама не собиралась марать свое имя и встречалась лишь с теми рыцарями, в чести и преданности которых не сомневалась. Какое-то время ее любовные похождения действительно тщательно скрывались. Но однажды все сгубил нелепейший случай.

В одну из ночей возлюбленный герцогини вознамерился явиться к ней без зова. Он привычно взял в саду лестницу садовника и, приставив ее к балкону любимой, полез вверх. Кто же мог знать, что в этот самый момент тетка герцогини, старая и страшная как чума, приехавшая к племянникам погостить и устроившаяся в комнатах этажом ниже герцогини, вздумает проснуться, разбуженная странными звуками за окном? Увидев лестницу, старая грымза возомнила, что галантный кавалер лезет к ней, и на радостях распахнула ставни, по случайности сбив прислоненную к ним лестницу. Рыцарь упал на землю и сломал себе ногу.

На крики перепуганной тетушки сбежался весь двор, рыцаря поймали. Представ перед герцогом Оттоном, он был вынужден признать себя позорным вором, дабы не выдать тайну своей любви и не опозорить герцогиню. Герцог простил рыцаря, велев лекарю залечить его раны и согласившись признать происшествие кошмарным недоразумением.

Но тут за дело взялась мерзкая тетушка. Та вдруг рухнула на колени перед своим племянником, сообщив ему, что ночью прекрасный рыцарь лез в ее окно, дабы предаться с ней неистовой страсти. Посему она будет считать себя обесчещенной до того времени, пока герцог не устроит ее бракосочетание с полюбившимся ей кавалером.

Поняв, что ему грозит, и не выдержав вида кошмарной дамы, рыцарь сдался и открыл герцогу всю правду. Таким образом, Агнесс чуть не угодила в монастырь, но буквально в последний момент произошло чудо – ко двору Оттона Меранского явились послы короля Франции. Разумеется, Агнесс дала незамедлительное согласие, одним изящным жестом спасши себя от монастыря и сделавшись королевой Франции.

Филипп II получил согласие прекрасной Агнесс Меранской стать его супругой в один и тот же день с приездом послов из Ватикана, привезших совместный протест короля Канута Датского и папы Целестина III по поводу бесчеловечного отношения к Энгебурге Датской. В своем письме Канут VI угрожал зятю войной, а папа римский намекал на церковное наказание, которому вместе с мятежным королем может подвергнуться и вся Франция. Но что могли сделать угрозы там, где Филипп Август усматривал начало новой любви?

Конечно, герцогиня Меранская была не самой выгодной партией для короля Филиппа, но, в конце концов, за три года безрезультатных поисков она стала единственной женщиной, согласившейся на брак. Кроме того, привезшие ее согласие послы утверждали, что будущая королева сказочно красива и очаровательна. Так что король не внял предостережению папы, оставив положение Энгебурги без изменений.

Тем временем приближался день приезда невесты короля. На этот раз местом встречи король выбрал крепость Компень, где в это время размещался двор, а сам Филипп Август принимал клятву верности от графа Фландрии. Город украшали знамена и свисающие с домов полотнища с вытканными на них лилиями. Снова было множество цветов и вельмож, приехавших специально для лицезрения первой встречи короля с королевой. Снова улицы были в буквальном смысле слова запружены празднично одетой толпой, каждый человек мечтал первым увидеть новую супругу короля.