Заклятая подруга - Арина Ларина

– Это я о своем, – не стала вдаваться в подробности Лизавета. – Не обращай внимания. Когда я выпью, мне всегда весело.

Немец стал представлять романтический вечер с подвыпившей хохочущей девицей. А ведь у него в номере целая бутылка припасена! Кто же знал, что Лизетте нужны мини-дозы спиртного. Он с сомнением посмотрел на спутницу, взвешивая все «за» и «против». Лизетта разрумянилась, пышные волосы подпрыгивали веселым венчиком, а пухлые губы так восхитительно алели, что все сомнения быстро улетучились.

– Так мы едем? – уточнил он.

– Ха! – подпрыгнула Лизавета, покачнувшись и чуть не рухнув на мраморный пол. – Вперед, мой друг! Нас ждут великие дела!

«Ну, великие не великие, а дела!» – мысленно согласился шеф и поволок Лизу к такси.

Всю дорогу она пела русские народные песни и норовила станцевать, периодически лягая разомлевшего директора длинной ногой. Из машины они вышли, не доехав до отеля. Лизавета очумело покрутила головой и перестала веселиться.

– Куда мы приплыли? – Она настороженно уставилась на босса и даже попыталась отцепиться от его локотка.

– Прогуляемся, – произнес Танненшток и ободряюще улыбнулся.

Лиза вдруг подумала, что так мог бы улыбаться удав при виде кролика, забежавшего к нему на чай. Какая разница, что планировал кролик? Главное, какие планы были у удава!

Она неожиданно сообразила, что очень мало знает о начальнике. Зачем он ее пригласил? И тот факт, что подруги в курсе, с кем она ушла, не утешит, если шеф окажется маньяком.

– Прогуляемся, – словно прочитав ее мысли, повторил Танненшток. – Проветримся, освежимся.

Лизавета с опаской посмотрела на ближайший сугроб.

– В каком смысле освежимся? – настороженно спросила она, вообразив себя головой в сугробе.

– Ты много выпила. Тебе надо подышать воздухом, – пояснил кавалер с доброжелательной улыбкой. Так бабушка в детстве уговаривала Лизу, тряся у нее перед носом шерстяными рейтузами: на улице холодно, тебе надо тепло одеться!

– Ясно, – вякнула она и послушно зашагала рядом.

Морозный воздух проветриванию мозга весьма способствовал, поэтому на подходах к гостинице Лизавета была почти трезва и начала уже сомневаться в перспективности затеи. Но остатки алкоголя продолжали подталкивать организм к подвигам. Да и сам объект был не так уж плох. Лиза даже удивилась, как она раньше этого не замечала. Конечно, Слава красавец и мечта, но что мешает совместить два полюса? Ведь планета-то их совместила. Главное, чтобы они не пересекались.

И тут она весьма некстати вспомнила, что именно сегодня ее «полюса» чуть не пересеклись.

– Что ни делается, все к лучшему, – философски изрекла мадемуазель Бабаева, многообещающе подмигнув шефу.

Она уже представляла новое колечко и новую должность. Должность – это деньги, и тогда Славик точно обрадуется и получит больше возможностей для творчества. Может, они даже снимут мастерскую, и в квартире перестанет вонять красками и растворителем! А милые подарки от нынешнего ухажера будут держать мужа в тонусе. Ведь могут же поклонники дарить золото просто так, за красивые глаза! В жизни всякое случается. Тем более в жизни красивой девушки.

В гостиницу они решили входить по отдельности. Это добавляло приключению пикантности. Лизавета чувствовала себя героиней кинофильма. Впервые за долгое время жить стало интересно. Подпрыгивая у входа, в ожидании отведенных ей пяти минут, Лиза вдруг осознала, что жила в каком-то болоте. Пусть с любимым человеком, но в болоте, а не в полете! И еще неизвестно, что предпочтительнее. Это только в старости придет прозрение. Судьба любит расставлять все на свои места задним числом, когда уже все понимаешь и ошибки свои видишь, а сделать ничего нельзя – только развести морщинистыми старческими лапками и сокрушенно потрясти головой, мол, как же это я?

Даниэль Танненшток никогда не был романтиком. Скорее прагматиком. Он не верил в любовь, предпочитая взвешенный расчет. Не опирался на чувства, потому что они были сиюминутны, как мечты и желания. Даниэль давно понял, что человек за свои чувства не отвечает. И уж тем более странно и самонадеянно было бы рассчитывать, что когда-нибудь ты сможешь контролировать чужие эмоции. Ведь бывает, что встречаешь человека, он кажется приятным и милым, а уже через час не знаешь, куда бежать. Химические реакции в организме непредсказуемы. А любовь – тоже химическая реакция, как и страсть. Сегодня есть, а завтра – ку-ку. И лишь расчет предсказуем. Но для этого ему нужна такая же расчетливая партия.

Лизетту он считал очаровательной, но, во-первых, недалекой, а во-вторых, ненадежной и неподходящей для чего-либо серьезного. Она слишком загадочна и непостижима со своими странными улыбками и взглядами с поволокой. Но она была тем, что лежало буквально под рукой. Так почему бы не воспользоваться с обоюдной пользой? Ему приятно, ей полезно. И, вполне вероятно, ей тоже приятно! Он же не какой-нибудь трухлявый пень, а очень даже импозантный мужчина в самом расцвете сил.

В холл отеля он ворвался, воодушевленный светлой мыслью о собственном расцвете сил. Уверенной походкой двинулся к лифтам, небрежно кивнув вытянувшимся при виде начальства сотрудникам. И тут боковое зрение зацепилось за нечто совершенно нереальное. Он бы меньше удивился, если бы в холле отеля плясали зеленые человечки или кувыркался дрессированный крокодил в соломенной шляпке. Даже тролль, закапывающий в кадку горшочек с золотом, не произвел бы на Даниэля такого впечатления, как две дамы, восседавшие на диване.

– Мама, Йоханна! – радостно завопил Танненшток, бросившись к ним обниматься. – Какой сюрприз! Как вы тут оказались?

– Прилетели к тебе на праздник. – Мама сияла, нацеловывая и ощупывая его, словно хирург в травматологии, ищущий переломы. – Как ты похудел! Как осунулся! Вот что значит жить холостяком!

Йоханна молча смущалась, подставив щеку для поцелуя. Обе были в брючных костюмах, надушены и свежи, как белье после стирки.

– А как вы получили визы? Почему я ничего не знал? – радостно лепетал Даниэль, позабыв про Лизавету. Он был счастлив, как ребенок, которому под елку положили долгожданный паровоз.

– Мы хотели сделать сюрприз, – подала наконец голос Йоханна. – Это Генрих постарался.

Генрих был шеф-поваром и земляком Танненштока. То-то на Рождество этот хитрый толстяк сказал, что его подарок еще не доставили. Сэкономил, но угодил!

– Мама, а где ваши чемоданы?

– Мы уже все отнесли куда надо. Генрих организовал нам служебный номер. Пойдем, мы посмотрим, как ты живешь, и будем отдыхать. Ханни устала с дороги, да и я тоже. Пошли, мой дорогой!

Даниэль со щенячьим восторгом погарцевал впереди, показывая дорогу.

Фрау Танненшток улыбнулась, покосившись на стесняющуюся Йоханну, и шепнула:

– Я же тебе говорила, что он обрадуется! Сейчас посмотрим, нет ли у него в номере женских вещей, и спокойно ляжем спать. И перестань трястись, в этот раз все получится!