В объятиях русалки - Ольга Баскова

– Но всему нашлись свидетели, – блефанул Киселев.

Агранович искренне удивился:

– Свидетели чего?

– Вы даже тут говорите неправду, – зло заметил Скворцов, поняв замысел коллеги. – Волохов специально толкнул мальчика, и один человек это видел.

Преступник не занервничал, как предполагали оперативники.

– Если кто и утверждает, что видел не то, о чем я говорю, он просто врет. Я понимаю, нашим товарищам вы тоже не поверите. Однако это так.

– За что же кто-то из вашей компании убил Виолу?

Лицо Аграновича снова изобразило изумление:

– Какую Виолу? Я впервые о ней слышу.

– Она жила на собственной даче у подножия горы, – пояснил Костя. – Несколько дней назад она вызвала нашего сотрудника, находившегося на отдыхе в Мидасе, и пожелала рассказать о происшествии трехлетней давности, нечаянной свидетельницей которого она стала. Вот ее слова: «Это не был несчастный случай». Следовательно, речь не шла об убийстве Татарина. Женщина наверняка видела, как ваш главарь сталкивает пасынка с крыши электрички под встречный поезд.

Агранович вздохнул:

– Именно сейчас я не стал бы вас обманывать. Да и Татарин уже не предъявит мне претензий. Поэтому все случилось так, как я сказал. Ваня поскользнулся и упал. А если бы Георгий догнал мальчишку, он просто отнял бы фотоаппарат. Ведь Иван даже не предполагал, с кем связалась его мать.

Оперативники переглянулись. Действительно, в подобных условиях Агранович не стал бы лгать.

– А про того мента, который кинул вас и убил Татарина, ты так ничего и не выяснил? – поинтересовался Скворцов.

Бандит опустил голову:

– Нет, к сожалению.

Майор кивнул конвойному:

– Уведите арестованного.

Когда бандита увели, друзья переглянулись.

– Что ты об этом думаешь? – спросил Павел.

Костя пожал плечами:

– Обманывать нас ему нет никакого резона.

– Я тоже так думаю, – Киселев улыбнулся и подмигнул, – а это значит, Леня продолжит расследование. Гибель мальчика оказалась несчастным случаем. И притом, Виола не могла наблюдать, как он падает под поезд.

Скворцов ухмыльнулся:

– Строчи нашему приятелю электронное письмо. Пусть знает правду. Захочет продолжать поиски убийцы Виолы – флаг ему в руки. Не захочет – я его понимаю. Все же Ленька на отдыхе. Когда еще ему придется там побывать!

Павел ничего не ответил.

Утром, получив эсэмэску от Киселева, чтобы он не забыл просмотреть электронную почту, Сомов, к своему удивлению, обнаружил большое письмо. Павел подробно сообщал обстоятельства гибели Татарина и Вани. Прочитав послание друга, Леня не почувствовал облегчения. Итак, Виолу убила не компания Татарина. Не о нем она хотела рассказать ему в то роковое для себя утро. Теперь Леониду предстояло решить нелегкую задачу – продолжать расследование или наслаждаться отдыхом. Если он остановится на первом, его жизнь по-прежнему будет подвергаться опасности. Его пугали не бандиты, не они пролезли в его номер и украли табельное оружие. Кто-то хотел, чтобы приезжий не копался в чем-то другом. Интересно, в чем именно?

Леонид вернулся в номер и открыл папку, в которой хранились статьи Барышевой. Второй несчастный случай в Мидасе – гибель врача, акушера-гинеколога, Виктора Анатольевича Тарасова, уважаемого человека, который утонул, купаясь в море. Барышевой это показалось странным, хотя в море тонут постоянно даже прекрасно плавающие. То, что Тарасов прекрасно плавал, Елена упомянула вскользь. Вот только какого черта он отправился на пляж в два часа ночи, ни словом не предупредив жену? В его крови не было обнаружено остатков алкоголя. Впрочем, и это не выходящее из ряда вон обстоятельство. А самое главное заключалось в том, что месяц назад врач пережил суд. В качестве истца выступал некий Тимур Радугов, в одночасье лишившийся жены и двух младенцев-близнецов. Женщина скончалась на родильном столе, детей тоже не смогли спасти. Расследование показало: опытный гинеколог перепутал ампулы и ввел пациентке такую дозу, после которой роженица была обречена. Узнав о гибели супруги, Радугов несколько дней не мог прийти в себя, а когда пришел, подал в суд и проиграл дело. Виктор Анатольевич славился на всю область, к нему приезжали пациенты даже из других городов. «Такой доктор, – утверждал главный врач роддома Дмитрий Сергеевич Ежиков, – никак не мог перепутать ампулы. Он дал Радуговой именно столько, сколько положено здоровому человеку. То, что женщина являлась аллергиком, не было отображено в ее медицинской карте. А Тарасов хоть и хороший гинеколог, но не волшебник».

В доказательство адвокат представил карту Радуговой, где ни словом не упоминалось о ее аллергии. Супруг пришел в изумление. Марина, по его словам, всегда сообщала докторам об особой чувствительности своего организма к некоторым препаратам. В карте не был отмечен ни один. Разумеется, Тарасова оправдали. Обезумевший от горя муж поклялся отомстить убийце своей жены. И вот с гинекологом приключился несчастный случай. Жена Тарасова, Людмила, сразу бросилась к адвокату, чтобы он помог возбудить дело против Радугова.

– Все слышали, как он угрожал Вите, – плакала она. – Наверняка этот негодяй назначил мужу встречу на берегу моря. Супруг очень переживал по поводу случившегося. Ведь такое с ним произошло впервые. Он даже предложил большие деньги на похороны и памятник, однако Радугов от помощи отказался. Понятное дело, он задумал отправить Витю следом за своей женой и детьми.

Адвокат не стал с ней спорить. Он отправился в прокуратуру, поговорил с прокурором, и следователь стал искать Радугова. Ко всеобщему удивлению, у того оказалось полное алиби. В ту ночь бедняга заливал скорбь вином вместе со своими родителями. Людмила сочла: родственники – не свидетели. Опросили соседей. Те тоже стояли на своем: Тимур ночевал у отца и матери. Женщина, проживавшая в соседнем доме, из-за жары не могла уснуть и сидела в саду. Старый будильник стоял рядом, поэтому она не ошибалась во времени. Именно в два часа ночи показалась заплаканная мать Тимура Радугова и пожаловалась соседке:

– Заснул наконец. Бедный сынок! Такое горе!

Тарасова все равно не верила.

– Родители тоже желали смерти моему Вите, – твердила женщина.

Следователь, воодушевленный ее словами и деньгами, продолжал вести расследование. Раз показаний соседки справа оказалось мало, он попробовал опросить соседей слева и кое-что узнал и от них. В полночь отец, держа за локоть мертвецки пьяного Радугова, вышел с ним на крыльцо. Тимур все время плакал и причитал. После этого свидетельства следователь засомневался в причастности Радугова. Даже если ему удалось встать с постели, он не дошел бы до дома Тарасова, жившего на другом конце поселка, а непременно свалился бы на дороге. Допустим, Тимур позвонил врачу и вызвал его на пляж. Тарасов – все же доктор со стажем и понимает: много с пьяным он не наговорит. Вряд ли Виктор отправился бы на берег моря на свидание с врагом, тем более еле ворочающим языком. Об этом следователь и сообщил Людмиле Тарасовой.