Бесогон на взводе! - Андрей Белянин

– Нет, – твёрдым шёпотом ответил я.

– Нихт?

– Личная корреспонденция. О тебе там ни слова.

– А обо мне? – В мой бок больно ткнулся холодный кожаный нос. – Обо мне там написано? Дай посмотреть. Почитай собаченьке!

– Про тебя тоже нет, – огрызнулся я, поскольку он опять умудрился попасть в самое больное место. – Если так уж хочется знать, то всё в письме касается лишь меня одного. Может быть, немножко Марты. Ну и всё остальное в массе вообще исключительно про Якутянку.

Гесс и Анчутка напряжённо засопели. Обиделись, что ли?

– Так, парни, говорю ещё раз для тех, кто в танке: всё, что там написано, касается только меня, ко мне обращено и на мне завязано. Дайте поспать и валите по своим местам, а то ещё отец Пафнутий проснётся…

– Ох, так от уже, паря, – присоединился к нашему разговору во тьме ещё один голос. – Почти уснул от, а они шумят и шумят, с чего разгорланились-то, а? Чё у тя там за письмо, Федька? Давай от его уже сюда, что ли.

Отступать было некуда. Я тяжело вздохнул, встал и щёлкнул переключателем ночника. На меня уставились три требовательных взгляда. Батюшка кивком бороды указал на большой обеденный стол. Анчутка понимающе хмыкнул, включил большой свет и в считаные минуты выставил нам чай, мёд и варенье. Ясно, полуночный разговор будет долгим.

Мой пёс цыкнул зубом, без проблем слупив с беса посыпанный маком бублик. Явно подсохший, но Гесс такие хрустелки любит, ему нравится потом слизывать крошки с собственного носа. И хорошо, что мой наставник пропустил мимо ушей слова болтливого добермана. Или не пропустил, но в данный момент просто не счёл важным цепляться ещё и к этому.

Убедившись, что все расселись и готовы слушать, я вкратце рассказал предысторию о коротком визите обер-лейтенанта, достал из кармана то самое письмо, постучал себя кулаком в грудь и с выражением прочёл его от начала до конца. Должен признать, что и после третьего прочтения оно не открыло мне тайных смыслов или откровений. Остальным, видимо, тоже.

Безрогий бес позволил себе лёгкий пересвист в манере баварских певцов в Альпах. Что он хотел этим сказать, какие невнятные чувства выразить, тоже непонятно, но все почему-то подобрались, сдвинув брови. Гесс дважды громко гавкнул явно для собственного же успокоения и лёг у моих ног.

Отец Пафнутий церемонно, без спешки допил чай, вежливо отодвинул чашку, вытер руки и попросил у меня письмо. Он ещё раз медленно прочёл его про себя, беззвучно шевеля губами, посмотрел бумагу на просвет в поисках тайных знаков, на всякий случай даже перекрестил, а потом вернул мне.

– Что ж от, паря, ума не приложу, чего-то тебе вот с этим делать.

– Те фашисты…

– Черти, – поправил он.

– Черти-фашисты, – не стал противиться я, мне не принципиально. – В общем, они просили, чтоб я спас Якутянку. Спасать?

– А я от почём знаю?

– Ну, вы старше и опытнее…

– Хвостом-то не юли, – фыркнул он, посмотрел мне в глаза, вздохнул и обернулся, ища взглядом настенные часы. – Время позднее. Не пойму от, чё в тебе все эти девки находят-то? Одной Марты ему мало, он от уж и за Якутянку-то бороться хочет. Чудом от внучку-то мою твоей любовностью не зацепило. Чего ты им в уши-то льёшь? Вроде от как не красавчик, уму от тоже средненького, прости господи…

– Давайте по существу. Что делать будем, отче? – Я постарался вернуть батюшку к теме.

– Спать. – Отец Пафнутий хлопнул себя ладонями по коленям и тяжело встал. – С утренней молитвою-то сердца от Богу откроем, поди, уж он-то управит. А покуда от, паря, спать, всем от спать!

Наверное, он опять был прав. Если ничего не можешь решить или исправить прямо вот сию же минуту – иди спи! Утро вечера мудренее, попробуем разобраться на свежую голову. Доберман бодро поплёлся за мной, перетащил в зубах свой коврик поближе к моей кровати и, когда погасили свет, тихо шепнул мне на ухо:

– Я эту тётеньку спасать не пойду, она жадная, не кормит вкусняшками, не гладит. Вообще не любит собаченек? Надо её кусь.

Что ж, в этом, пожалуй, тоже была своя правда жизни. В конце концов, для любого демона, да и всей нечисти в целом, цель по жизни – это вредить людям. А Якутянка, как я понимаю, не просто вредит, она убивает чужими руками. И не всех подряд, а именно бесогонов. То есть таких, как я.

– Знаешь, – я обнял добермана за шею и потрепал по холке, – ты совершенно прав, её надо кусь!

А что касается спасения жизни собственных врагов, так я, видимо, ещё недостаточно проникся идеями христианского всепрощения. Ей поставили задачу мучить нас, она старалась, но не смогла. Велели заманить и убить, тоже не получилось. Разочаровала начальство, пусть отвечает, как у них это принято. Но согласитесь, это всё равно её, а не наши проблемы.

– Спим?

– Спим. – Я подвинулся на кровати к стенке, и этот остроухий лось мгновенно улёгся рядом, сопя мне в подмышку. Да пусть. Он редко себе такое позволяет, обычно его вполне устраивает свой собственный коврик с пожёванным зелёным мячиком – любимая игрушка с детства.

Гесс уснул практически сразу, у собак это быстро. Но мне он сон перебил.

Наверное, ещё не меньше часа я лежал с закрытыми глазами. Нет, беды и сложности карьерного роста несчастной Якутянки в длинной шубе и с сияющими бриллиантами на шее не занимали меня. Почему-то именно сейчас я скорее думал о Марте.

В том смысле, что ведь, Диоген мне в бочку, она была в курсе всего произошедшего там со мной и напарником, на вампирском балу, ассамблее нечисти, переговорах с полномочным представителем пекла или как вообще могло бы называться подобное мероприятие.

Она знала, что противоположная сторона требовала её жизнь как залог некоего хрупкого мира. Очень надеюсь, что и своему непосредственному начальству моя рыжая любовь чётко донесла о сложившейся ситуации. Если же нет, то, помнится, отец Пафнутий тоже куда-то там вроде как всё продублировал.

Но тогда я не понимаю лишь одного: если там наверху все в курсе всего происходящего, то почему они позволяют Марте ходить с нами на задания? Разве непонятно, что именно в эти моменты она уязвимее всего, ведь если мы с доберманом заняты изгнанием бесов, то у нас нет ни сил, ни времени ещё и обеспечивать личную безопасность этого «контролирующего органа» в юбке?

Корявая фраза. Граничит с неприличными намёками. Я не совсем это имел в виду, хотя кому какая разница? Просто лично мне бы хотелось знать, чем они думают, эти самые высокие чины Системы, об охране и гарантированной защите своей же служащей?

Они всерьёз уверены, что под её руководством мы с активным псом будем справляться со своими заданиями лучше, чем без неё? Или же, наоборот, намеренно подставляют девушку, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что работа у нас опасная и случиться может всякое?! Кажется, я уснул, так и не придя ни к какому выводу. Сама ночь прошла баламутно.