Эффект Марко - Юсси Адлер-Ольсен

– Гляди, Карл, – тихо произнес Харди, сопровождая каждое движение сустава звуком. «Дуд, дуд, дуд, дууууд, дууууд, дуууд, дуд, дуд, дуд», – озвучивал он.

Черт возьми, не может быть. Карл сжал губы. Если б он вновь не сдержался, слезы хлынули бы ручьем, у него на это уже просто не осталось сил. Мёрк совершил несколько глотательных движений, чтобы протолкнуть застрявший в горле комок.

Они с Харди долго смотрели друг на друга. Оба были тронуты и удивлены. Никто из них до сих пор не представлял, куда все это может привести.

Затем Карл взял себя в руки.

– Харди, блин. Ты подал пальцем знак «SOS» на азбуке Морзе. Вот просто взял и сделал это. Ты подал мне знак на Морзе, старый пройдоха.

Харди резко кивнул, стукнув подбородком о грудь. Он был возбужден, как ребенок, который только что одержал победу над самим собой, вытащив изо рта первый молочный зуб.

– Карл, это единственное слово на Морзе, которое я знаю. Если б я знал этот алфавит… – Он сжал губы и уставился в потолок; это был великий момент для него. – То передал бы гигантское «ура».

Мёрк поднес руку к лицу своего друга и легонько погладил его лоб.

– Это самая замечательная новость дня, да и всего года, – сказал он. – Ты снова владеешь своим большим пальцем, Харди. Точь-в-точь как ты мечтал.

Со стороны Мики послышалось удовлетворенное хрюканье.

– К нему вернутся и остальные пальцы, Карл, надо только подождать. Работать с Харди одно удовольствие. Сложно представить себе лучшего соучастника.

Мика встал, поцеловал Мортена в губы и скрылся в уборной.

– Что же тут на самом деле произошло? – поинтересовался Карл.

– Я начинаю чувствовать кое-что, стоит мне поднапрячься. – Харди прикрыл глаза; в данный момент ему требовалось держать под контролем слишком многое. – Мика заставил меня почувствовать, что мое тело не полностью мертво, Карл. Если я буду упорно работать дальше, то, возможно, смогу вновь научиться печатать на компьютере. Возможно, смогу пальцем передвигать джойстик. А однажды, быть может, даже смогу передвигаться на электрической коляске без всяких помощников.

Карл мягко улыбнулся. Звучало многообещающе, но, к сожалению, довольно маловероятно.

– А что тут такое валяется на полу? – с любопытством донеслось из-за кухонного стола. – Шелковый мешочек! Карл, это ты бегаешь по дому с маленькими шелковыми мешочками в кармане? – Мортен обратился к Мике, который вышел из туалета, бесцеремонно застегивая ширинку. – Мика, ты видел это? Романтика прочно поселилась в нашем доме. – Они влюбленно посмотрели друг на друга, обнялись чуть более страстно, чем обычно, и поинтересовались: – Можно нам взглянуть? – Хотя, судя по их виду, ждать разрешения не собирались.

Тогда Карл поднялся и аккуратно забрал мешочек из мягкой, как персик, руки Мортена.

– Если Мона вдруг позвонит, держите язык за зубами, о’кей? – предупредил он.

– О не-е-ет! Какой сюрприз! Настоящий суперский романтический сюрприз! Она еще ничего не знает?

Мортен пришел в совершеннейший восторг. Вероятно, его внутреннее око уже вовсю трудилось над изобретением костюма, лучше всего подходящего для сопровождения невесты под алтарь.

– Вот именно что не знает. – Карл улыбнулся. Их проклятый энтузиазм оказался заразительным.

– О, Мона, Мона, Мона, когда придет тот де-е-е-ень… – неизбежно заголосили они фальцетом.

Вообще-то, им стоило бы поумерить сейчас степень своей экзальтации.

Затем последовал ужин под знаком Харди. Радостное опьянение оказалось чуть смазано щепоткой полыни.

Как само собой разумеещееся, с сияющей на лоснящемся лице улыбкой Мортен поведал ему, что с этого самого дня они с Микой перестают вести раздельное хозяйство. Они упаковали коллекцию фигурок из «Плеймобиля» и выставили ее на интернет-аукцион; и, как он мог заметить, Мика уже успел въехать к ним. Карл с усталостью подумал, что такие жизненно важные вопросы было бы приличнее обсудить заранее, но какая теперь разница? Тем самым, если не считать того, что Йеспер предпочитал тусоваться у своей возлюбленной, нежели дома, количество жильцов Мёрка увеличилось на двадцать пять процентов. Мика занимался в данный момент тем, что перебирал в подвале их с Мортеном гардероб, так что заявленную проблему нехватки площади предполагалось решить путем пожертвований в Красный Крест.

Жертвовать своим розовым свитером он явно не собирался.

* * *

У Розы шел один из тех периодов, когда она с завидной стабильностью каждый божий день заявлялась в подвал во всем черном, если не считать желтоватого шарфика. Начался один из циклов регулярной демонстрации отделу черных ботинок на шнуровке по колено и облегающих брюк средней длины, ярко прорисованных бровей и гораздо большего количества скоб в ушных мочках, чем вмещает в себя среднестатистический степлер. Прикид как нельзя лучше подходящий для панк-концерта восьмидесятых годов, но не слишком удачный для обхода свидетелей с целью отыскать убийцу.

Вздохнув, Мёрк бросил взгляд на ее уши и всклокоченные волосы. Труд производителей геля для волос оказался не напрасен.

– Роза, у тебя есть шапка? У нас для тебя небольшое задание.

Она посмотрела на него так, будто он только что вернулся из Сибири.

– На дворе одиннадцатое мая. На улице двадцать градусов тепла, зачем мне шапка? Может, тебе лучше перенастроить внутреннюю систему отопления?

Карл снова вздохнул. Ладно, пускай все остается как есть. Бог с ними, со скобами в ушах.

Направляясь к служебному автомобилю, они наткнулись на Гордона, который «совершенно случайно» бежал от поста охраны, хотя некоторые детали указывали на то, что парень сидел у окна на втором этаже и караулил, когда подвернется подходящий момент.

– Ух ты! Привет вам! Вы тоже куда-то собрались, феноменально! А куда?

Он не заметил кислого выражения на лице Розы, которое появилось ровно в тот момент, когда Карл разъяснил ей суть предстоящего задания. Как будто он не знал, что она сама предпочитала подбирать себе задания…

Взгляд Розы скользнул вниз по конечностям Гордона вплоть до самого тротуара.

– Лучше расскажи мне, вобла сушеная, долго еще ты собираешься разгуливать в одних носках?

Он смущенно опустил глаза на пару мелькающих носков сорок шестого размера, которые уже требовалась хорошенько постирать. И, как индейка, которая вертит головой во все стороны сразу, тщетно попытался скрыть, какое действие оказало на него это замечание. «Досада» было бы, вероятно, слишком щадящим обозначением его реакции.

– Ой, – выпалил Гордон. – Наверное, у меня сейчас все мысли о другом, – попытался он оправдаться.

Роза сверлила его графитово-черным взглядом.

– Сосунок! – припечатала она парня, и это было по-настоящему больно.