Высокие ставки - Дик Фрэнсис

Паспорт используется чрезвычайно редко, если не считать поездок за границу. Насколько мне было известно, как правило, его проверяют только один раз: перед первой скачкой лошади. И то не из подозрительности, а только затем, чтобы убедиться, что лошадь соответствует описанию ветеринара.

Я не сомневался, что конь, который стоит сейчас на конюшне Руперта Рэмзи вместо Энерджайза, по всем статьям соответствует его паспорту. А мелкие индивидуальные приметы в него не заносятся...

Я вздохнул и поерзал на диване, пытаясь поудобнее устроить свои ноющие кости. Ничего не вышло. Джоди явно не пощадил своих сапог.

Я с удовлетворением вспомнил, как ударил Дженсера Мэйза в живот. Но, вероятно, он на мне тоже отыгрался...

До меня внезапно дошло, что Джоди было вовсе не обязательно прибегать к сообщничеству Раймонда Чайльда для того, чтобы добиться желаемого исхода скачки. Во всяком случае, не каждый раз. Если у него были подменные лошади, значительно слабее моих, все, что требовалось, — это отправлять на скачки подмену всякий раз, когда нужно было, чтобы скачка была проиграна.

История скачек кишит слухами о таких подменах. Только обычно плохих лошадей подменяют хорошими. А Джоди делал то же самое, только наоборот. Теперь я был в этом уверен.

Оглядываясь назад, я видел, что со всеми принадлежавшими мне лошадьми происходило примерно одно и то же. Сперва — ряд единичных успехов, перемежавшихся проигрышами в тех случаях, когда я ставил особенно крупные суммы, а потом сплошная череда неудач. Видимо, неудачами я был обязан тому, что настоящая лошадь была уже заменена на худшую, которая работала в меру своих способностей.

Это объясняло, почему Феррибот так плохо выступал этой осенью. Не потому, что он боялся хлыста Раймонда Чайльда, а потому, что это был не Феррибот. И с Реккером то же самое. И по крайней мере с одной из более старых лошадей, которых я отослал на север.

Это уже как минимум пять. И еще та кобылка. И две самые первые, которых я продал как не оправдавших надежд. Восемь. Дайэл, пожалуй, по-прежнему настоящий, и Бабблгласс, наверно, тоже, потому что это новички, которые еще не успели проявить себя. Если бы они показали себя хорошо, им бы тоже нашли замену.

Целая система надувательства. Все, что нужно, — это богатый лох.

А я пребывал в счастливом неведении. Никто из владельцев не рассчитывает, что его лошади будут выигрывать всегда. Бывали дни, когда разочарование Джоди действительно было искренним. Даже самые лучшие лошади иногда встречаются с более сильными соперниками.

Деньги, которые я ставил у Дженсера Мэйза, — это мелочи по сравнению со стоимостью самих лошадей.

Теперь даже невозможно подсчитать, сколько тысяч ушло этим путем. Помимо разницы в цене настоящих и подменных лошадей, еще и призовые деньги, которые могли бы выиграть настоящие лошади, а в случае Гермеса — еще и возможные прибыли от использования его в качестве племенного жеребца... Настоящий Гермес был хорош. А подменыш, разумеется, будет регулярно проигрывать в скачках для четырехлеток, и использовать его как производителя будет бессмысленно. Да, Джоди вытянул из меня все, что мог, до последнего пенни.

И Энерджайз...

Я ощутил прилив гнева. Энерджайза я любил и восхищался им больше, чем любой другой лошадью. Здесь дело было не в деньгах. Энерджайз был личностью, с которой я успел познакомиться тогда, в фургоне. Так или иначе, а его я верну!

Я резко поднялся. Зря. Головная боль, терзавшая меня с утра, вгрызлась в голову, как отбойный молоток. Может, дело было в алкоголе, может, в сотрясении мозга, но результат получился паршивый. Я прошел в спальню, натянул халат поверх рубашки и брюк и рухнул на кровать. Короткий декабрьский день начал сменяться сумерками. Пожалуй, прошло уже часов двенадцать с тех пор, как Джоди бросил меня на улице.

Прав ли был доктор насчет того, что джин ввели мне в вену? Отметина, про которую он сказал, что это след от иглы, давно исчезла под большим синяком, как он и предсказывал. А была ли она вообще? Если так подумать, это маловероятно по одной простой причине: вряд ли у Джоди была под рукой капельница. Может, ее и можно купить в любой аптеке, но не посреди же ночи!

Круглосуточные аптеки есть только в Лондоне. Могли ли они успеть приехать сюда по шоссе М-4, купить капельницу и ввести мне раствор где-нибудь на стоянке в центре Лондона? Почти наверняка — нет. Да и зачем? Ввести в желудок резиновую кишку — и готово дело.

Это куда проще.

Я задумчиво потер шею. Нет, горло не болит. Так и так ничего не докажешь.

И все же маловероятно, чтобы у заехавшего в гости к Джоди Дженсера Мэйза оказались под рукой шприц и капельница. Как же мне все-таки не повезло! Надо же было явиться туда в один из немногих вечеров, когда Джоди не лег спать в половине одиннадцатого. Видимо, несмотря на всю мою осторожность, луч фонарика все-таки заметили снаружи. Наверно, Джоди вышел из дома, чтобы проводить гостей, и они заметили слабый свет в конюшне.

Дженсер Мэйз. Я ненавидел его куда меньше, чем Джоди, потому что он никогда мне особенно не нравился. Джоди меня попросту предал. А доверие, которое я испытывал к Дженсеру Мэйзу, было чисто поверхностным. Я полагался на его профессиональную честь.

Судя по рассказу Берта Хаггернека о захвате мелких букмекерских контор, профессиональной чести у Дженсера Мэйза было не больше, чем у спрута. Он протягивал щупальца, хватал свои жертвы и высасывал их досуха. Мне представилась целая толпа отчаявшихся маленьких людей, сидящих на полу у себя в офисе, потому что судебные приставы вынесли всю мебель, и всхлипывающих от радости в телефонную трубку, когда Дженсер Мэйз предлагает за бесценок избавить их от обузы. А потом те же маленькие люди, напивающиеся в зачуханных пабах, чтобы заглушить боль при виде новых ярких вывесок, горящих на пепелище их прогоревших контор.

Скорее всего, маленькие люди сами дураки. Скорее всего, им следовало бы дважды подумать, прежде чем слепо полагаться на сообщенные кем-то сведения, даже если в прошлом сведения из этого источника неизменно оказывались верными. Любой хороший шулер знает, что жертва, которой для начала дают выиграть, потом потеряет больше всего.

Если этот трюк неоднократно удавался Дженсеру Мэйзу со мной и мне подобными, насколько же больше выигрывает он, затягивая в свои сети мелкие фирмы! Он высасывает соки, выплевывает шелуху и жиреет.

И ведь ничего не докажешь! Слухи о ложных сведениях проследить невозможно, а несчастные банкроты считают Дженсера Мэйза скорее избавителем, чем виновником их несчастья.

Я представил себе последовательность событий в истории с Энерджайзом с точки зрения Джоди и Дженсера Мэйза. Для начала они, видимо, решили, что я должен поставить большую сумму, а лошадь должна проиграть. Или даже — что лошадь просто следует подменить. Таков был первоначальный план. Потом, накануне, я отказался делать ставку. Все попытки переубедить меня провалились. Быстрый военный совет. Решено, что меня следует проучить, чтобы я слушался тренера, когда он говорит мне, что нужно делать ставки; Лошадь — сам Энерджайз — должна была выиграть.