Пожалуйста, только живи! - Ольга Карпович

– Входи, надежда российской порнографии! Усаживайся за комп и принимайся за работу. Я пообещал Гнусу, что первый сценарий будет готов через неделю. Поживешь пока у меня, чтоб ничто там тебя в общаге не отвлекало от трудов праведных.

– Да ты просто эксплуататор, – покачала головой Рита. – Ладно, с тебя кофе!

Она прошла в комнату, включила компьютер, смахнула со стола ворох Левкиных эскизов, закурила и уставилась в высветившийся на экране чистый лист.

Следующие несколько дней Рита провела в Левкиной квартире, отлучаясь только в институт и по возвращении сразу принимаясь за работу. Левка исправно варил ей кофе, временами приносил тарелку с какой-нибудь нехитрой едой собственного приготовления. Рита же совершенно погрузилась в написание этого идиотского порносценария. Через несколько дней у нее уже в голове гудело от постоянного описания разнообразных половых актов.

– Та-а-ак… Входит сантехник, – устало диктовала самой себе она.

– Эротично помахивая вантузом, – добавлял Левка, вольготно раскинувшийся на диване.

Ступни его упирались в подлокотник, голова откинута, и золотистые кудри в беспорядке свисали вниз.

– Эротично помахивая… – машинально повторила Рита. – Тьфу ты! Левка, не мешай! Сейчас брошу все, и сам будешь эту тягомотину кропать.

– Я же, наоборот, помогаю, – с деланой обидой возмущался Лева.

Рита затянулась сигаретой, стряхнула пепел в сложенные ковшиком гипсовые ладони статуэтки, стоявшей на столе.

– У меня проблема с диалогами, – пожаловалась она. – Убей бог, не знаю, что они еще могут говорить, кроме «Не останавливайся, крошка!» и «О боже, да!».

– Ха! Да я могу предложить миллион вариантов! – Левка подскочил на диване, быстро опустился на задницу, скрестил ноги в некоем подобии позы лотоса и запустил пальцы в волосы: – Как тебе: «Возьми меня, мой тигр!»? Или «Хочу ощутить твой вкус!»? Или «О-о-о, глубжееее, вот так, да…»?

– Помедленней, я записываю, – с хохотом прервала его Рита. – Левка, ты просто кладезь!

– Еще бы! А тебе, милая Гретхен, воздержание явно не идет на пользу. Сколько мы с тобой знакомы? Второй год? А я что-то до сих пор ни разу не слышал ничего про твою личную жизнь! Дорогая моя, это просто нездорово! Заметь, вот у тебя уже и фантазия иссякает.

– Заткнись! – оборвала его Рита, перестав смеяться и снова принимаясь барабанить по клавишам.

– Нет, серьезно! – не отставал Беликов. – Ты что, хранишь верность какому-нибудь прекрасному принцу из своего Задрищенска?

– Не твое дело! Еще одно слово, и эта гипсовая телка полетит тебе в голову, – мрачно предупредила Рита.

– Ладно, ладно, – примирительно вскинул ладони Лева. – Я же не знал, что все так серьезно.

– Ты даже не представляешь, как все серьезно, – бросила Рита.

За все время, проведенное ею в Москве, она никогда никому не говорила о Марате. Даже Левке. Теперь, по прошествии двух лет, все, что было между ними – все это отчаянное, нежное, полудетское, – казалось таким далеким. Она столько думала о нем, столько вспоминала, столько различных вариантов их будущей встречи нафантазировала себе, что теперь уже и сама не могла разобраться, что из этого было на самом деле, а что родилось в ее воображении. Иногда начинало казаться, что не было попросту ничего – приснилось, привиделось промозглым осенним вечером.

Она не видела его два года, довольствуясь короткими отрывочными сведениями – здоров, служит, все в порядке. И старалась не думать о том, что будет, когда Марат вернется. Господи, они ведь были почти детьми, может быть, он о ней давно и думать забыл.

Или, может быть, в эту минуту, когда она придумывает свои идиотские фантазии, его уже нет больше на земле? Нет! Такого просто не может быть!

Иногда ей казалось, что она ждет его каждую минуту. Чем бы ни была занята, о чем бы ни думала, какая-то часть ее мозга всегда улавливала малейшие сигналы извне. Анализировала каждый приглушенный звук, каждый шорох – не могут ли это быть шаги Марата или его голос. Ее глаза отслеживали каждый похожий силуэт в толпе, ловили мимолетное движение на самом краю периферии зрения – не Марат ли это разыскивает ее в незнакомом городе.

Иногда же ей казалось, что она вообще больше не ждет ничего.

Через неделю сценарий был готов. Заказчик, которого Левка именовал не иначе, как Гнус, встретился с Ритой в маленьком прокуренном кафе. Из-за стойки хрипло орал магнитофон. В углу раскинула хлипкие ладони запыленная пальма.

Рита оценивающе разглядывала своего работодателя, примостившегося за столом напротив. Стертая, ничем не примечательная внешность показалась ей довольно противной. Острая крысиная мордочка со следами редкой, но тщательно культивируемой острой бородки. Тощая дерганая фигура – чем-то похож на ее школьного приятеля Аниську. Тонкий острый носик, влажноватые маленькие ручки. Кличка Гнус подходила ему настолько, что у Риты даже мысли не возникло поинтересоваться его настоящим именем. Интересно было, что с виду Гнус совсем не походил на гомосексуалиста, и если б Рита не знала о его пристрастиях, так сказать, из первых рук, ни за что бы не догадалась об ориентации работодателя.

Проговорив с Гнусом буквально десять минут, Рита уже догадалась, что Левка был прав насчет этого кадра – пустое место, приблатненная шестерка, изо всех сил пытающаяся произвести впечатление серьезного человека «со связями». В то же время Гнус явно мнил себя творческой личностью, сыпал известными кинематографическими именами и изо всех сил пытался дать понять, что его будущее кино – не просто тупая порнуха, но высокое искусство.

– Вас правда зовут Гретхен? – козлиным тенорком выдал он, начиная беседу.

Рита махнула рукой:

– Не обращайте внимания, это Лев Иваныч придумал. Считает, что я похожа на героиню «Фауста». Меня зовут Рита.

– Мм… Фауст… – щуря и без того маленькие глазки, протянул тот.

«Ну, давай, скажи еще, что это твоя любимая книга», – едва сдержала усмешку Рита.

– Валерий, – отрекомендовался Гнус, протянув ей через стол влажную узкую ладонь.

Надо же, у него, оказывается, было настоящее имя! Вытянув пальцы из хватки Гнуса, Рита незаметно вытерла их под столом о край плаща.

– Мне понравился ваш сценарий, Рита. Вы правильно оценили задачу: не просто дешевая порнография, а нечто эксклюзивное, драматичное, в духе Бертолуччи, если хотите.

Рита, не сдержавшись, прыснула и тут же сделала вид, что подавилась сигаретным дымом. «Бертолуччи, смотри-ка ты!»

– Да-да, – закивала она, спрятав за ресницами искрящиеся смехом глаза. – Я так и поняла, что вас интересует артхаус. Если можно так выразиться, нуар.

Крысеныш расплылся в довольной улыбке. Ноздри его затрепетали. «Решил, значит, не просто бабла срубить и завалить привокзальные ларьки склепанным на коленке поревом, а еще и почувствовать себя эстетом от кинематографа», – уточнила для себя Рита.