Империя Дамеона - Андрей Быстров

— Летите один, Эберхард… Берегите документы… Со мной все будет в порядке, обещаю… Вскоре свяжусь с вами по нашим каналам…

Он отключился. Фон Хепп обрушился на врача:

— Чего вы ждете?! Людей, носилки, живо! Хольц смотрел на раненого с сомнением:

— Оберштурмбаннфюрер, чем лечить его в подвалах имперской канцелярии, проще сразу пристрелить. Не сегодня-завтра тут будут русские. Представляете, что они сделают с теми, кого найдут в этих подвалах?

— Да, — согласился фон Хепп. — Хольц, в телефонном разговоре рейхсфюрер подтвердил вам мои полномочия? Хольц наклонил голову.

— Тогда, — продолжал фон Хепп, — слушайте и запоминайте распоряжения от его имени. В подвалах окажите доктору Мерцу только первую помощь, сделайте необходимые операции… Потом подберите ему документы и переведите в гражданский госпиталь.

— Под бомбежками? Это опасно!

— А оставаться здесь — смерть! Хольц немного подумал:

— Мне кажется, оберштурмбаннфюрер, не совсем разумно снабжать доктора Мерца документами гражданского лица. Он не похож на бюргера, и это вызовет подозрения у разведки противника. Не лучше ли сделать его младшим офицером вермахта — не выше лейтенанта? К тому же тогда мы сможем поместить его в военный госпиталь. Там и медикаменты, и уход, и обслуживание…

— Вы правы, — признал фон Хепп, быстро прикинув «за» и «против».

Появились двое санитаров с носилками и доктор Вей-длинг. Фон Хепп надеялся, что Мерц еще ненадолго придет в себя, но такого не случилось. Оберштурмбаннфюрер взял чемоданчик с документами и отсалютовал.

— Мы еще встретимся, Генрих.

Попрощавшись с Хольцем, фон Хепп быстро зашагал к замершему на полосе «Физелер-Шторху» — самолет уже развернули в стартовую позицию, двигатель рокотал. Оберштурмбаннфюрер поднялся в кабину. По неизвестной ему самому причине он не чувствовал усталости (а по всем человеческим меркам ему полагалось упасть и уснуть), только злость и желание отомстить всему миру. И он отомстит! На его стороне сила, превосходящая все известное на Земле…

Фон Хепп оглядел приборы, отметил уровень масла, бензина, выпустил закрылки и добавил газ. Самолет покатился по полосе, оторвался от земли и стал набирать высоту.

«Физелер-Шторх» пару раз обстреляли во время перелета до Рехлина, однако все обошлось. А на аэродроме Рехлина, где еще не велось боевых действий, оберштурмбаннфюрер пересел в комфортабельный, обладающий хорошей высотой, скоростью и дальностью полета «Юнкерс-390». Здесь он мог расслабиться и подумать о том, как все складывалось бы, если бы не злосчастный снаряд, разорвавшийся рядом с Генрихом…

Лето, 1948 год

Лондон

«Дорогой синьор Моссаро!

Вероятно, Вы обеспокоены моим долгим молчанием. В самом деле, я не писал Вам уже три месяца, и Вы имеете право спросить: что произошло? Просто мне нечего было Вам сообщить, но сейчас наши дела налаживаются. Я ездил договариваться о закупках оборудования для клиники. Переговоры уже закончены, и вскоре я смогу продолжать работу с большей эффективностью. Но на Ваше предложение сосредоточить всю активность в едином центре, находящемся в Вашей стране, я снова вынужден ответить отказом. Причины этого следующие. Здесь, в Лондоне, я общаюсь с учеными, занимающимися исследованиями по близкой тематике, у меня превосходные возможности для расширения лабораторий, оснащения их новыми приборами и материалами. Проблема же, заставляющая Вас волноваться (моя личная безопасность и безопасность Объекта-1), по-прежнему под моим полным контролем. Мои официальные исследования вирусной природы рака предоставляют для этого хорошие условия. К тому же именно здесь, в Англии, я могу проводить и другие мероприятия, которые стали бы весьма затруднительными, живи я за тысячи миль отсюда, — я имею в виду помощь нашим старым друзьям, поиск и укрепление новых связей.

Теперь о главном. Пожалуйста, пришлите с человеком, который доставит Вам это письмо, подробный отчет о ходе работ над Объектом-2. Очень жаль, что эти работы нельзя развернуть в Англии, но Вы же знаете, что их специфика не обеспечивает должного прикрытия.

Вы спрашивали, не нужны ли мне деньги. Пока нет, но, когда мы перейдем ко второму этапу программы, миллион или два фунтов стерлингов не помешают. Их можно будет перевести через Ваш банк обычным порядком.

Остаюсь преданный Вам проф. Э. Андерсон».

Мерц отложил авторучку, перечитал текст письма Эберхарду фон Хеппу и остался недоволен. Слишком мало информации можно так передать. С другой стороны, ему как воздух необходим отчет по Объекту-2 (под этим кодом подразумевалась разработка средства против вируса «Илзе»).

Поколебавшись, Генрих все же запечатал письмо. На конверте он ничего писать не стал — послание уйдет не по почте.

Весна, 1960 год

Москва

Рутинная работа… И кому только она нужна! От этих пыльных архивов у кого угодно голова кругом пойдет.

Лейтенант КГБ Александр Волков, начинающий сотрудник этого серьезного ведомства, рылся в архивах вторую неделю. Ему было поручено разобрать папки, относящиеся к периоду окончания Великой Отечественной войны. Конкретно Волков должен был рассортировать дела немецких граждан, которые по какой бы то ни было причине попадали в поле зрения советской контрразведки в послевоенном Берлине, но затем были отпущены восвояси, так как против них ничего не обнаружилось. Поначалу он работал не один, а с капитаном Сухаревым. Но тот, подметив, что новичок — парень серьезный и педантичный, убедил руководство в способности лейтенанта работать в одиночку.

Сейчас перед Сашей громоздились три башенки папок. Одна — высокая — с личными делами тех, кто по сей день живет в ГДР, другая — поменьше — дела тех, кто раньше или позже перебрался на Запад, и третья — самая маленькая — те, чье местонахождение неизвестно. Собственно, третьей башенки вообще не должно было быть. Комитет государственной безопасности почитал долгом пристально наблюдать за всеми, кто хоть раз оказывался в сфере его заинтересованности, виновен человек с позиции КГБ или нет. Разумеется, речь шла не о слежке: агентов не хватит за всеми следить. Но проводились периодические консультации с немецкими товарищами из «Штази», ненавязчиво выяснялось: а где этот? а тот чем занят? Увы, случались и проколы, отсюда и третья башенка.

Работа, казавшаяся Саше Волкову бесполезной, на самом деле имела глубокий смысл, посвящать в который лейтенанта не торопились. Это был первый этап широко задуманной операции «Ринг». Суть ее выглядела так. Не каждый из граждан Германии, выпущенных на свободу советскими контрразведчиками, был так уж безупречно чист и совсем не заслуживал хотя бы пяти лет в сибирских лагерях. Специалисты НКВД с легкостью и ангела подвели бы под срок, тем более немца. И некоторым приходилось покупать себе свободу ценой информации. Другими словами, они шли на сотрудничество с Советами и выбалтывали секреты.