Империя Сергея Королева - Антон Первушин
Шрифт:
Интервал:
О жизни Королёва в первые месяцы работы полигона мы узнаем из его писем. Не обходилось и без трагических моментов:
«Мой день складывается примерно так: встаю в 5.30 по местному времени (т. е. в 4.30 по московскому), накоротке завтракаю и выезжаю в поле. Возвращаемся иногда днем, а иногда вечером, но затем, как правило, идет бесконечная вереница всевозможных вопросов до 1–2 часов ночи, раньше редко приходится ложиться. Однако я использую каждую возможность, чтобы отоспаться. Так, третьего дня я задремал и проснулся одетый у себя на диване в 6 утра. Мои товарищи на сей раз решили меня не будить.
Если погода хорошая, то в поле очень жарко, днем сильный ветер, несущий столбы пыли, иногда целые пылевые смерчи из песка и туманных лохматых облаков. Если дождь – то совсем уныло, а главное – безумно грязно вокруг и пусто. Наша работа изобилует трудностями, с которыми мы пока что справляемся. Отрадно то, что наш молодой коллектив оказался на редкость дружным и сплоченным. Да здесь в этих условиях, пожалуй, и нельзя было бы иначе работать. Настроение у народа бодрое, близятся решающие денечки. Мне зачастую трудно, о многом думаю и раздумываю, спросить не у кого.
Но настроение тоже неплохое, верю в наш труд, знания и нашу счастливую звезду.
Плохо то, что здесь на месте многое оказалось неготовым, как всегда, строители держат. Сегодня видел ужасный случай: сорвалась балка – и в нескольких шагах (от меня) погиб человек. Так устроена жизнь человеческая, дунул – и нету…»
Кто был этот несчастный солдат, жертва полигона?.. Неизвестно. А сколько их еще будет? Бог весть. Но с человеческими жертвами сопряжена любая грандиозная стройка.
Наконец пришло время запусков. Председателем Государственной комиссии по их осуществлению был назначен маршал артиллерии Николай Дмитриевич Яковлев. Понятно, что он присутствовал на всех испытаниях, строго спрашивая за задержки и недоделки.
Начали, как водится, с пробного запуска двигателя «Фау-2» на стенде. Борис Евсеевич Черток вспоминал:
«Кажется, на третьи сутки наших страданий (а мы несколько ночей не спали в попытках запустить двигатель) рассерженный Серов [заместитель Лаврентия Берии, назначенный в Госкомиссию заместителем Яковлева. – А. П.] обратился к нам в присутствии всей комиссии:
– Слушайте, чего вы мучаетесь?! Найдем солдата. На длинную палку намотаем паклю, окунем ее в бензин, солдат сунет ее в сопло, и пойдет ваше зажигание!
Идея была “великолепна”, и, несмотря на то, что она принадлежала Серову, никто на нее не поддался.
Мы продолжали обсуждать причины отказов. В автобусе теснота, все курят, благо продувает сквозь разбитые стекла.
– Почему на этот раз не прошло зажигание, вы проанализировали? – снова вмешивается Серов.
Королёв говорит, что доложить может Пилюгин, у него схема сбросила. Пилюгин объясняет:
– Да, мы нашли причину – у нас не сработало реле, которое стоит в цепи включения зажигания.
– А кто отвечает за это реле?
– Товарищ Гинзбург.
– А покажите мне этого Гинзбурга, – грозно говорит Серов.
Пилюгин опирается на плечо Гинзбурга, вжимает его в скучившуюся толпу и отвечает, что показать его невозможно.
Но надо сказать, что за все время никто из нас не пострадал, хотя «дамоклов меч» расправы висел над каждым.
Наконец из бронемашины, служившей командным пунктом, в которой находились Пилюгин, Смирницкий, Воскресенский и я, ночью запустили двигатель! Торжество было необычайное! Впервые на Государственном центральном полигоне запущен жидкостно-ракетный двигатель. Измученные, усталые вылезли из бронемашины, я вытащил обычную солдатскую флягу, наполненную чистым спиртом, и угостил весь экипаж нашей бронемашины. Таким образом, это был первый тост, который мы подняли за удачный запуск ракеты, пока еще на стенде…»
Произошло это 16 октября 1947 года, а еще через два дня с полигона был осуществлен первый в СССР пуск баллистической ракеты дальнего действия. Время старта диктовали баллистики, а им диктовала погода: для траекторных измерений требовалось чистое небо.
Утро 18 октября выдалось как по заказу: холодное, сухое и солнечное. Над полигоном разнесся звонкий звук – солдат бил в рельс, призывая покинуть стартовую площадку. Белый флаг на мачте за десять минут до пуска сменился красным. Потом завыла сирена: значит, осталось три минуты.
18 октября 1947 года в 10 часов 47 минут немецкая ракета «Фау-2», собранная на советском заводе, медленно и едва заметно покачиваясь, начала подниматься на огненном хвосте, чтобы еще через мгновение устремиться в зенит…
Примерно через минуту после старта ракета поднялась уже на 23 км, развернулась и легла на заданный курс, продолжая набирать высоту. Всего она улетела на 206,7 км, поднявшись на высоту 86 км и отклонившись от цели на 30 км влево. Большой воронки на месте падения не оказалось – ракета разрушилась при входе в плотные слои атмосферы. Далеко не блестящий результат, но, главное, они сделали это!
Радости ракетчиков не было предела. Сергея Королёва качали. Маршал Яковлев тут же позвонил в Кремль, доложил Сталину. Вождь приказал объявить благодарность всем участникам пуска, а маршал добавил к благодарности обед с выдачей ста граммов спирта каждому.
Во втором пуске, состоявшемся 20 октября, снова использовали ракету серии «Т». Еще на активном участке испытатели, зафиксировав сильное отклонение влево от расчетной траектории, не без юмора доложили: «Пошла в сторону Саратова». Через пару часов срочно собралась Государственная комиссия. Серов выговаривал: «Вы представляете, что будет, если ракета дошла до Саратова? Я вам даже рассказывать не стану, вы сами можете догадаться, что произойдет с вами со всеми…»
Но ракетчики не волновались: до Саратова было много дальше 270 км, которые ракета могла пролететь. Потом оказалось, что она благополучно одолела 231,4 км.
Во втором цикле испытаний, начатом после доработок системы управления и продолжавшемся до 13 ноября 1947 года, были запущены четыре ракеты серии «Т» и пять ракет серии «Н» (эта серия была собрана советскими и немецкими специалистами еще в Германии). До цели дошли только пять из девяти, показав максимальную дальность в 274 км.
Как и в прежние годы, Сергей Королёв не щадил себя, лез в самое пекло. Очевидцы вспоминают, что одна ракета из-за протечки спирта загорелась на старте, и главный конструктор вместе со всеми бросился ее тушить, поливал из брандспойта, кричал: «Вы не так тушите! Поливайте сверху, чтобы вода в сопло не попала!..» Тогда все закончилось счастливо – смерть снова обошла Королёва стороной.
Много лет спустя на месте первой стартовой позиции в память об этих событиях была установлена ракета «Р-1» – по внешнему виду точная копия «Фау-2».
Пока на полигоне шли летные испытания, в Подлипках-Калининграде завершалась работа над комплектом технической документации по немецкой ракете с учетом требований отечественных ГОСТов, стандартов, нормалей и материалов. Однако какие-либо конструктивные изменения пока не допускались. Весь этот кропотливый труд как бы подводил итог изучению и освоению трофейной техники, став первым шагом в создании отечественной баллистической ракеты дальнего действия – ракеты «Р-1». Министр вооружения Дмитрий Устинов выразил свое отношение к ситуации так:
Поделиться книгой в соц сетях:
Возможно, вас заинтересует
Тайная миссия Третьего Рейха - Антон Первушин
- 2021
- Историческая проза
Будущее: рассекречено. Каким будет мир в 2030 году - Мэтью Барроуз
- 2021
- Домашняя
Великие умы России. Том 10. Сергей Королев - Лидия Атланова
- 2021
- Историческая проза
Великий Бартини. «Воланд» советской авиации - Николай Якубович
- 2021
- Историческая проза
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!