Любовь и выборы - Лана Барсукова

– С трудом. Но то, что я шестерка, я поняла.

– Мария, перестаньте обижаться. Что за детский сад! Это политика, тут нет места вашим эмоциям. Вы не должны быть в тени той красотки. Это заведомо проигрышная позиция. Вы должны резко от нее отличаться…

– С вашей помощью я от нее резко отличаюсь, это правда.

– А вот ехидничать не нужно. Мы будем брендировать вас как умную, деловую девушку, для которой вся эта хрень – косметика, модные шмотки, тусовки – просто не существует. Вы выше этого. Ну, не вы лично, разумеется, а ваш персональный бренд. Избиратель должен поверить, что вы не станете тратить депутатское время на личную жизнь, потому что у вас ее просто нет, что все силы отдадите служению обществу. Вы стерильны от всего личного, и внешность должна это подчеркивать. Да, и еще, я забыл предупредить: вы – феминистка.

– Ой!

– Да-да, это подчеркнет вашу идейность и готовность брать ответственность на себя. Вы не прячетесь за мужскую спину, а смело подставляете лицо ветру перемен.

– Вы это серьезно сейчас говорите?

– Абсолютно. Поверьте моему опыту. Мы создали уникальный имиджевый продукт. Это феноменальный снимок, он резко дистанцирует нас, то есть вас, от той девушки. Победа будет за нами, Машенька!

– Да уж, такого образа ни у кого не будет. А меня кто спросил?

– Конечно! Я же спросил: вы будете участвовать в избирательной кампании? Вы согласились. А теперь, простите меня, выдаете неадекватную реакцию. Поздно закатывать истерику. Повторяю: фотография блестящая, то, что нужно.

– Хоть вы и профессионал, но профессионалы тоже ошибаются. Никто не будет голосовать за бледную моль.

– Мария, помните о своей главной конкурентке. Наша задача отличаться от нее максимально сильно. Быть ее альтер эго. – Лев Михайлович на секунду замер, вдруг она переспросит, что это такое. Он знал весьма приблизительно.

– А другие конкуренты?

– Там еще два персонажа, выдвинутые от партий, но о них не стоит говорить. Старик и единорос. Это проигрышная комбинация. Сейчас на политическом рынке это плохо торгуется.

– А уродины торгуются хорошо?

– Мария, мы брендируем вас как умницу, скромницу, настоящего депутата от молодежи. Ясно?

– Ясно. Мне надо подумать.

– Думайте, конечно. Но только помните, что с этого пути не сворачивают. Вы решились участвовать в выборах, и надо идти до конца, до победного конца. Вы мне верите?

Маша промолчала.

– Помните, что все личное надо оставить на берегу. Только рывок к победе! Кстати, сбор подписей за ваше выдвижение идет полным ходом. Я выполняю свои обещания. Не подведите и вы меня. Ладушки?

– Простите, а где и кто собирает подписи? Я не видела в округе никаких сборщиков, никаких волонтеров.

– Что? Не слышу. Але! Звук куда-то пропал…

– Хорошо, я еще позвоню.

– Не слышу, – продолжал надрываться политтехнолог, – если вы меня слышите, то только рывок! И только к победе!

– До свидания, – без всякого энтузиазма сказала Маша и повесила трубку.

Рваться к победе ей не хотелось, тем более в образе бледной моли. Но и подводить людей она не умела.

* * *

В комнате 106, которую губернатор выделил под Левины манипуляции, кипела работа. Девочки офисного вида шелестели бумажками. Они заполняли подписные листы, перенося данные из базы на разлинованные листочки. За каждой строчкой стоял человек, рядовой житель областного центра, который выдвигал Людочку или Машу в депутаты. Воля обывателей крутила колесо истории. Правда, они этого не знали. Какой-нибудь Петр Егорыч сидел сейчас дома, болел за «Зенит» и даже не подозревал, что одновременно он выдвигает в городской совет юриста Людочку или феминистку Машу. А если бы и узнал, то, возможно, сказал бы девушкам спасибо за их работу. Поблагодарил бы их за то, что крутят эту шарманку, не отрывая его от «Зенита».

Работа была непыльная, но конспиративная. Лев Михайлович еще раз напомнил девушкам, что Трудовой кодекс в стране, конечно, действует, но до известных пределов. Другими словами, за длинный язык можно и работы лишиться.

Девочки кивнули. Язык они заранее спрятали за плотно стиснутые зубы.

Работа предстояла ювелирная. Нужно было оперативно и тщательно переписать паспортные данные городских жителей в специальные графы. И не просто переписать, но еще и расписаться за условного Петра Егоровича.

Хорошее было время, когда трудовой люд вместо подписи ставил крестик или писал пару отчетливых букв. Всеобщая грамотность все испортила. Теперь приходилось разбирать немыслимые по красоте росчерки, фантазийное нагромождение букв. Подделывать эти закорючки было довольно трудно, требовалась сноровка. Но всему можно научиться, тем более что за эту работу обещали премию и отгулы.

В это же самое время в квартиру не условного, а вполне реального Петра Егоровича позвонили. Это было некстати. Судья назначил штрафной, что грозило «Зениту» невыходом в финал. Петр Егорович сделал быстрый рывок в сторону двери:

– Кто там?

– Откройте, пожалуйста, это волонтеры.

Разбираться было некогда. Штрафной мог иметь необратимые последствия. Петр Егорович открыл дверь и резко спросил:

– Че надо?

На пороге стояли парень и девушка:

– Мы собираем подписи за выдвижение Петра Валенчука в кандидаты в депутаты горсовета…

– И че?

– Десятого сентября у нас в городе пройдут выборы в городской совет…

«Гол!» – закричал комментатор. Петр Егорович кинулся в комнату. Но было поздно: «Зенит» вылетел из финала, на ответный гол не оставалось времени.

– Ну как же вы так облажались, ребятки? – голос Петра Егоровича был полон страданий.

Лера не поняла, что это относится к питерским футболистам, и с жаром возразила:

– Почему же облажались? Петр Валенчук – прекрасная кандидатура.

– Мы можем рассказать вам об основных пунктах его избирательной программы, – поддержал ее Сашка.

– Че? Какой Валенчук? Кто он вообще такой?

– Это политический лидер нового типа…

Не успел Саша рассказать обо всех достоинствах своего товарища, как комментатор опять закричал «Гол! Полный разгром "Зенита"!» Телевизор со всей старательностью передал радость трибун.

Петр Егорович побагровел. Он гневно отвернулся от экрана и уставился на ребят.

– Фигли вы ходите? Делать нечего? Вам бы кайло в руки!.. Дармоеды хреновы!

– Это спорно, – Сашка не сдавался. – Так поддержите Петра Валенчука?

– Че?

– Мы подписи собираем. – На всякий случай Лера спряталась за Сашу.

– Подписи? Кто вам вообще дал право к людям вламываться? Уже ни футбол не посмотреть, ни в туалет сходить… Валите отсюда! Подписи они собирают! Вместо того, чтобы работать!.. Страну развалили, сволочи!