Освобождение - Патрик Несс

Но это – здесь, сейчас и снова – было больше, чем тело, и больше, чем разум или личность… Священнодействием это тоже не назвать, но испытать подобные чувства можно было лишь во время такой вот близости. Он испытывал их и раньше – быть может, в меньшей степени – с Энцо, с Филипом Мэтисоном и даже с Ларри из юношеского хора. Но с Линусом получалось на порядок круче.

Тогда почему?.. Почему, почему, почему…

Смотри же, смотри на Линуса, погляди на его очаровательный вихор на макушке, на руку, что сейчас гладит тебе живот, на мягкую незагоревшую складку в сгибе локтя… Просто смотри на него. Смотри, как он тебя любит.

– Я люблю тебя, – произнес Адам.

Линус хитро подмигнул ему в ответ:

– Во время секса не считается.

Но потом он увидел слезы, выступившие в уголках его глаз, и ласково вытер их рукой:

– Адам?

– Не оставляй меня без любви, пожалуйста, – ответил Адам и снова заплакал, пристыженный.

– Виновные, – повторяет Королева. – Я ищу виновных. Где они? На ком лежит вина?

Фавн обходит ее и пытается успокоить Сару – та продолжает рыдать, в ужасе сознавая, что происходящее – вовсе не галлюцинации. Он делает это не из сострадания (она слишком слаба, запах ее слабости шибает в нос), а потому, что это создание имеет некую власть над духом, пленившим его Королеву. Оказавшись здесь, дух на мгновение выпустил ее из своей хватки, и если это случится еще раз…

– Где виновные? – твердит Королева.

Сара молча глядит на нее во все глаза (дух вновь скрыл ослепительное сияние, исходящее от Королевы).

Зато теперь фавн знает, что Королева никуда не исчезла. Она на месте, и сила по-прежнему с ней.

Второго шанса он не упустит.

* * *

– Я вижу долю вины в себе, – слышит Королева свои слова. – Да-да, вижу!

Она знает, что такое вина – человеческий домысел, один из самых зловещих, пагубных и эгоистичных, – и начинает думать, видеть, нащупывать все новые ее частицы в окружающем мире, ибо люди отрицают и разделяют вину в равной степени.

– Да, да, доля вины есть и в тебе, – говорит она Саре.

Та явно страшится приговора, но и рада ему. Она привыкла к гнету вины и втайне мечтает о нем, ибо это что-то привычное и знакомое, пусть и гибельное.

– Однако в тебе вины гораздо меньше, чем ты думаешь, – молвит Королева. – Во мне ее больше, но и это не самая большая доля.

У Сары словно открываются глаза. Она наконец-то понимает, кто перед ней.

– Так это ты?.. – Она резко садится – от шока стихают судороги и даже резкая боль в глазах, ибо она наконец-то видит свою покойную подругу. – Это правда ты?

Она берет Королеву за руку.

В этот миг фавн совершает прыжок.

– Все хорошо, – сказал Линус, обнимая его сзади и дыша ему в загривок.

– Я даже не знаю, с чего расплакался, – сказал Адам. – Правда, не знаю.

– Из-за Уэйда, наверное.

– Ох, не произноси вслух его имя.

– Дома тоже не все ладно?

– Подружка Марти залетела.

Линус резко сел в кровати.

– Вот это да! Что же ты сразу не сказал?!

– Про Уэйда зато сказал. И про Анджелу.

– Хм. Конечно, весть о том, что Марти уже не девственник, потрясла меня до глубины души, но вряд ли это могло довести тебя до слез. Верно?

– Верно.

– Так в чем же дело?

Адаму и самому хотелось бы знать. В книжках и фильмах всегда все ясно и понятно. А в настоящей жизни – сплошная неразбериха. За примером далеко ходить не надо – достаточно вспомнить сегодняшний день. Да, Линус помог, встреча с ним принесла чудесное и кратковременное освобождение (в постели Линуса его сразу отпустило, а в самый ответственный момент накрыло так, что пришлось остановиться). Уэйд, отъезд Анджелы, напряженка с родителями, необходимость ехать к отцу в церковь и…

– Ты из-за Энцо, да? – тихо, слишком тихо спросил Линус.

– Нет, – слишком быстро ответил Адам. И тут же задумался: если отмести все остальное, сегодня ему как-никак придется попрощаться с Энцо.

– Я пойму, если так. Не парься, все нормально, – сказал Линус, хотя сам явно запарился.

– Нет, ненормально. Ты не должен с этим мириться. Да я и сам не хочу!

Линус положил голову Адаму на грудь.

– Знать бы, как ему удалось загнать крючок в твое сердце. Его ведь даже хорошим человеком не назвать!

– Угу, – кивнул Адам. – Ну, то есть он может быть хорошим… Местами.

Линус постучал средним пальцем по его груди, там, где сердце.

– Однако он по-прежнему здесь.

– Дело не в нем, Линус. Я плачу не из-за него.

– Разве что самую малость.

– Разве что самую малость. Но только самую-самую. – Адам не знал, правду ли говорит. Хотелось бы самому в это верить.

– Тогда в чем дело?

– Линус…

– Во мне?

– Нет!..

– Я точно знаю, что он тебе лгал. Может, тогда он думал, что говорит правду, но потом сам же все переиграл. Я никогда так с тобой не поступлю, Адам. Я не ангел, даже близко, но я тебе не вру. Про нас, про мои чувства – это все чистая правда.

– Знаю…

– Тебя волнует разница в росте?

– Боже, нет!..

– Или тебе не по душе моя выраженная гомосексуальность? Знаешь, у людей бывает скрытая, внутренняя гомофобия…

– Вот это здесь точно ни при чем.

– А что тогда при чем?

Адаму вдруг показалось, что он падает. Словно кровать под ним разверзлась, и он полетел в пропасть, а Линус остался на краю и смотрел вниз, далекий, недосягаемый. Нет, это случилось не вдруг, он чувствовал себя так постоянно. Каждый божий день. Все остальные были вне досягаемости. И Линус, и порой даже Анджела, и, конечно, родные…

– Не оставляй меня без любви, – повторил Линус его слова. – Что ты имел в виду? Не мог же Энцо быть единственным, кто тебя любил…

– Нет, что ты, нет.

– Тогда о чем ты?

Адам перевел дух. Вот оно – неосознанное, невысказанное.

– Черт! Кажется, до меня дошло.

– Что?

– Почему я не могу ответить тебе такой же любовью.

Линус поморщился – словно его ударили под дых.

– Нет, я не в том смысле!

– А в каком?