Золотая ослица - Елена Черникова

Этот прием еще больше потряс Машу. Она вспомнила, что когда ее муж лишал ее невинности, а она все побаивалась, он раздвинул ее ноги совершенно другим движением: обхватил левой рукой правую коленку, как мячик, правой рукой - левую, как мячик, и с некоторым нажимом разлучил мячики. Потом лег сверху, чуть придавливая, чтоб она не успела соединить пугливые ноги, и вставил, довольно быстро попав куда надо и не очень, в общем-то, измучив Машу. Но муж с тех пор навсегда прирос к этому способу преодоления: именно обхватить ее колени ладонями с растопыренными пальцами, именно сжать их и именно раздвинуть с нажимом. Ему это очень нравилось.

А тут все было иначе. А еще Маша вспомнила, что забыла спросить его имя. А сейчас уже поздно. Несмотря на ужасную серьезность ситуации, в которую она внезапно попала, у нее хватило юмора представить себе этот диалог: можно рассмотреть вашу п...у? А как вас зовут? - ответ.

Кстати, сам Гедат нисколько не расстроился бы, если в ответ на просьбу о рассматривании услышал бы вопрос - как вас зовут. Это лишь означало бы, что женщина пока еще в своем уме и вполне контролирует ситуацию. Но вопрос не прозвучал. Маша, хоть и мыслила со скоростью света, - онемела.

В брюках стало невыносимо тесно. Гедат потрогал Машины складки, попытался вызвать на беседу незаметный клитор, погладил пушистую прическу вокруг него и сказал:

- Маша, я слишком одет, а зрелище раздевающегося мужчины, особенно когда костюм и галстук, очень смешно. Я не хочу смешить вас. Но порадовать вас и себя я хочу очень. Поэтому давайте пойдем в спальню: вы войдете первая и задернете шторы, а я догоню вас уже не одетым.

Маша встала и пошла в спальню, не запахивая халат. Медленно подошла к большому вполстены окну и задернула темно-бордовые шторы, фактурой напоминавшие штапель, а на вес - панбархат. Пока уменьшалось расстояние между портьерами, Маша успела осмотреть улицу за окном; ослепительное сияние влажного асфальта встряхнуло ее мысли еще раз - и прекрасное предчувствие необыкновенного приключения охватило ее с ног до корней волос и задрожало в самой глубине сердца.

Руки Гедата легли сначала на ее ребра. Он стоял за спиной Маши и чуть не плакал от восторга бытия. Красноватый столб лежал на ее пояснице и чуть заметно поколачивал кожу.

- Пойдемте, Маша, в постель, - сказал Гедат, - я хочу вас. Так получилось, Маша.

- Пойдемте, - не своим голосом ответила Маша.

Гедат лег на спину, пригласил Машу к себе на плечо и несколько секунд готовился к тому, что сейчас должно было решительно изменить его жизнь. Ли на мгновенье вмешалась и поторопила Гедата. Он глубоко вздохнул, повернулся, приподнялся над Машей, обнял ее за плечи и медленно погрузил в нее свой необученный фаллос, попав в вагину безошибочно и мягко. Маша необыкновенно удивилась: ее муж обычно совершал некие ритуальные действия, да и столб свой вводил рукой, а тут ни действий, ни рук, а приятнее во много раз. И совсем не больно, и не страшно.

- Машенька, - тихо сказал Гедат, - ты моя первая женщина, поэтому не удивляйся, что я сейчас кончу и на минуту успокоюсь. Потом все изменится. Ладно? - сдержанно двигаясь в ней, спросил он.

- Ладно... - окончательно перестала что-либо понимать Маша. Она - первая женщина у этого красавца?

Гедат понял, что все ужасы ухаживания и томления позади. Женщина вполне разумно отдалась ему и теперь внимает - что будет дальше. Он понял, что можно не торопиться - его не прогонят. У Маши была очень нежная кожа и абсолютно девственное влагалище, которое ничего не умело, кроме как чуточку увлажниться.

Машин муж всегда представлялся Ли законченным мужланом, но сейчас она в этом окончательно убедилась. Конечно, он не занимался Машей. Конечно, его банк, где муж вицепрезидентствовал, был его главной вагиной. И это понятно. Такова жизнь.

Гедату стало жаль Машу, она была совсем ребенок, и от последнего умиления он вдруг почувствовал толчки покидающей его спермы, и она вытекла легко, беззлобно, облегчающе. И это все? - спросил Гедат у Ли. Нет, конечно, не все, глупый. Это просто мужское начало. Тебе еще повезло, могло быть вовсе никакое, а тебе все-таки приятно, да?

- Маша, - через голову Ли сказал возмужавший Гедат, - мне очень приятно, спасибо тебе, ты такая хорошая. Но это только начало. Подожди одну минуту и все переменится. Подожди?

- Да, - тихо сказала Маша, чуть не плача от восторга.

Маша впервые в жизни пережила такой половой акт. Без ритуального покусывания ее сосков, бессмысленного и неприятного, без дурацкого массирования сухого влагалища грубым средним пальцем, без хрипов и рыков. Однажды муж принес ей порнографический фильм. Ей было очень странно смотреть на эти суперсерьезные лица участников кошмара: у всех женщин были дебильно приоткрыты губы, у всех мужчин было грозное роковое лицо и взгляды исподлобья; все истошно стонали, а особенно девицы, облизывавшие мужские члены. Маша так и не поняла, чему они так радовались, облизывая и мотая туда-сюда багровые головастые столбы.

Словом, секс для Маши как понятие - размещался где-то в диапазоне от дурацкого фильма до мужественных, по понятиям мужа, ласк мужа. И наоборот. В любом случае - это был непонятный ей, тягостный ритуал, которому все человечество, словно сошло с ума, придавало огромное значение и в который вкладывало колоссальные деньги.

И вдруг. И вдруг... Маша чуть не плакала. Какой кругом обман, думала Маша. И как все договорились! Маша была не глупа, чтобы довольно быстро понять разницу. И в конце концов - Маша была женщина, потому и поняла так быстро. В эту секунду она и услышала:

- Машенька, - сказал Гедат, - постарайся не расстраиваться. Муж есть муж, большинство мужей - такие, как у тебя. Только не у всех муж банкир, чтобы ты сидела дома и холила свою изумительную кожу. Не обижайся на него.

- Откуда вы... - пролепетала Маша... - ты...

- Конечно, ты. Продолжай, - подбодрил Гедат.

- Я не поняла...

- Ну и не надо пока понимать. Вообще пока не думай ни о чем, ведь мы только начали, - сказал Гедат.

Маше казалось, что на этом все кончается. Но он говорит, что только начали! А как же - первая женщина?.. Ничего не понимаю.

- Машенька, не вставай и не беги в ванну, - предупредил ее следующую мысль Гедат. - Влага, наполнившая тебя, не ошибка природы. Не надо ее смывать, отдай мне. - И он опустил лицо к ее вновь разведенным ногам.

Машу бросило в жар невыносимого стыда. Когда он хулиганил с ее халатом на кухне, это было совсем по-другому; но сейчас, когда их влаги перемешались в ее лоне, - когда ее муж опрометью бежит под воду и потом зовет ее тоже мыться, - в этот момент, который уж точно мнился ей общим, канонизированным и обязательным к исполнению, - в этот момент Гедат осторожно раздвинул ее мокрые лепестки и погрузил язык внутрь насколько смог.

На самом деле Гедата интересовал вкус его спермы. Ли, воскликнул Гедат, в чем дело? Моя сперма не похожа на все остальные. Она пахнет весенним ветром, свежей травой, жасмином, она пьянит своим вкусом, который я не в силах описать!.. Что это, Ли? Да-да, задумчиво ответила ему Ли. Это и есть девственность мужчины. Это твоя первая сперма, пролитая в женщину. И если бы случилось чудо, и ты смог бы любить только ее, а она только тебя, ты надолго сохранил бы этот вкус. Он прекрасен так же, как вкус и запах околоплодных вод вовремя рождающегося ребенка здоровой веселой матери. Но она, милая твоя Маша, пойдет к мужу. Ты помнишь, что он банкир, да? А ты завтра пойдешь на свидание к Парадису, помнишь? Делай, делай все сейчас, пока вы еще не расплелись.