Советская дипломатия на четырехсторонних переговорах по Западному Берлину (26 марта 1970-3 сентября 1971) - Ростислав Долгилевич

Отвечая Абрасимову, Раш заявил, что три державы не хотят запрещать какую-либо деятельность как неонацистскую, потому что «это привело бы к бесконечным спорам и недоразумениям»[258]. Он также повторил, что три державы «согласны четко определить, кто управляет западными секторами, что они не принадлежат ФРГ». Вместе с тем Раш снова подчеркнул, что нужно улучшить доступ в Западный Берлин и что западные державы не могут «согласиться с мерами, которые подорвут его жизнеспособность»[259].

Подводя итог состоявшейся дискуссии, Абрасимов отметил, что, по мнению советской стороны, «три державы не только не движутся в направлении решения стоящих перед нами вопросов, но даже отходят от того, что было проделано уже ранее. В течение 7 месяцев они „изучают“ и „рассматривают“ наши законные требования в отношении прекращения политического присутствия и незаконной деятельности ФРГ в Западном Берлине, однако пока не могут приди ни к каким реалистичным результатам. В то же время они все время завышают свои требования по гражданскому транзиту, претендуя на права, которых не имели и иметь не могут. Советская сторона выражает надежду, что ее партнеры наконец займут реалистичную позицию и начнут деловую работу по выработке взаимоприемлемой договоренности. Если говорить о сегодняшнем сообщении для прессы, то вряд ли мы сможем там сказать о продвижении вперед»[260].

Джеклинг согласился с Абрасимовым в том, что трудно было бы говорить о «замечательном прогрессе» на переговорах. Но он тут же «выразил сожаление» по поводу некоторых его замечаний. Западная сторона, сказал Джеклинг, стремилась во многом пойти навстречу советским пожеланиям. Но формулировки советского рабочего документа «в основном повторяют то, что уже ранее было сказано советским послом, например, 30 июня с.г., и еще тогда западная сторона объяснила, почему она не может с этим согласиться. Такую позицию советской стороны нельзя считать полезной»[261].

Следующая встреча четырех послов состоялась 10 декабря 1970 г. На ней председательствовал Абрасимов. Открывая встречу, он заявил, что, по мнению советской стороны, послами уже проделана определенная позитивная работа, дающая основания для надежд на дальнейший прогресс. Абрасимов отметил, что «при встрече на рабочем уровне была в основном согласована возможная форма договоренности и схема ее составных элементов. Думается в этой связи, что стороны близки к тому, чтобы сформулировать те общие положения, которые могли бы лечь в основу нашей совместимой договоренности»[262].

Советский посол выразил мнение, что параллельный прогресс по основным вопросам, интересующим каждую из сторон, является наиболее эффективным и быстрым путем к выработке взаимоприемлемой договоренности. Исходя из того, что вопрос о форме договоренности в принципе прояснился, Абрасимов предложил сосредоточить внимание на следующих основных вопросах:

а) содержание и формулировки четырехсторонней договоренности о целях и принципах сторон;

б) вопросы политического присутствия ФРГ в Западном Берлине;

в) транзит по наземным коммуникациям между Западным Берлином и ФРГ;

г) интересы Советского Союза и других социалистических стран в Западном Берлине;

д) связи Западного Берлина с ГДР и ее столицей[263].

Важное значение имело заявление Абрасимова по транзиту. Он подчеркнул, что советская сторона, исходя из договоренности с ГДР, в рамках возможного соглашения четырех держав по Западному Берлину была бы готова заявить, что транзит в Западный Берлин из ФРГ и обратно соответствовал бы общепринятым нормам и принципам международного права, был бы бесперебойным и осуществлялся при режиме благоприятствования. Тем самым была бы создана достаточная правовая основа для того, чтобы избегать осложнений на коммуникациях при условии, что в Западном Берлине была бы прекращена незаконная политическая деятельность ФРГ. Это было бы первым конкретным и обязательным урегулированием по вопросам гражданского транзита за все послевоенные годы[264].

Абрасимов подчеркнул, что конкретные урегулирования по транзиту должны быть достигнуты между ГДР и сенатом Западного Берлина и без ущерба для позиций сторон — участниц переговоров. Он сообщил также, что ГДР считает возможным — в случае достижения приемлемой договоренности между четырьмя державами по всему кругу обсуждаемых вопросов — отразить в заключаемых ею соглашениях по транзиту следующие положения:

а) гражданские перевозки по железной дороге будут осуществляться без ограничений в соответствии с потребностью;

б) предусматривается использование дополнительных поездов для пассажирских перевозок;

в) предусматривается использование безостановочных экспресс-поездов в Западный Берлин и обратно;

г) допускается применение опломбированных средств транспорта для перевозок по железным дорогам, шоссе и водным путям;

д) не исключается неприменение на практике права ГДР в отношении оформления сопроводительных документов[265].

Эти положения могли быть в соответствующей форме представлены официальным заявлением ГДР с сопровождающим советским документом. Таким образом они были бы приобщены к договоренности четырех держав.

В ответ, сказал Абрасимов, советская сторона ожидает «делового практического подхода западной стороны к вопросу о федеральном присутствии в Западном Берлине. В интересах договоренности в целом мы считаем, что приемлемое решение здесь должно и вполне может быть найдено, поскольку три державы, как ими неоднократно подчеркивалось, осуществляют в Западном Берлине эффективную власть и контроль. Мы ждем, что наши западные коллеги пойдут и нам навстречу, что касается заседаний комитетов и фракций бундестага, так как без урегулирования этого вопроса нормализация положения не достижима»[266].

Советская сторона еще раз отметила также, что нужно найти решения, запрещающие неонацистскую деятельность в Западном Берлине и гарантирующие соблюдение в городе немецкими властями постановлений о демилитаризации. «Мы хотим, — сказал Абрасимов, — раз и навсегда покончить с этими вопросами, омрачающими наши отношения и вызывающими трения в этом районе, снять их таким образом, который устраивал бы все четыре стороны»[267].

Этим же стремлением, продолжал советский посол, продиктовано и наше предложение, чтобы три державы уточнили, что Западный Берлин не является частью ФРГ либо территорией ФРГ, чтобы исключить возможности недоразумений в этом вопросе.