Рождение греческого полиса - Эдуард Фролов

Эти протополисы были невелики по объему и весьма примитивны по характеру: скопища небольших, как правило, в одно помещение домиков, квадратных или овальных в плане, сложенных из кирпича-сырца, с соломенной кровлей; никаких следов правильной общей планировки или хотя бы четко обозначенного общественного центра. С городом такое раннее городище сближали только компактность застройки и наличие укреплений в виде стены, опоясывавшей все поселение, или акрополя, к которому оно тогда жалось. Однако, будучи центром притяжения для населения округи сначала как убежище, а затем, после сооружения здесь святилища божеству-покровителю и переноса сюда же резиденции правителя, также и как средоточие религиозной и политической жизни, такое городище со временем могло превратиться в настоящий многолюдный город, способный играть роль универсального центра —и религиозного, и военно-политического, и экономического.

Конкретный живой облик такого протополиса отображен у Гомера. Это в особенности Троя, а для несколько более поздней стадии, для зоны ионийской колонизации, как предполагают, еще и город сказочного народа мореходов-феаков на острове Схерии. С городом этот гомеровский протополис роднят его центральное положение, укрепленность и компактность застройки, но ни в социально-экономическом, ни даже в политическом отношении он еще не является городом-государством в собственном смысле слова. Он не выделился из сельской округи и не противостоит ей как центр ремесла и торговли. Его население в принципе совпадает с совокупностью данного народа, с массою составляющих этот народ соплеменников-землевладельцев. В нем нет институтов-учреждений и зданий, — воплощающих власть, отделившуюся от народа, если только не считать такими воплощениями власть и дом патриархального главы племени, Приама в Трое или Алкиноя на Схерии, что, однако, было бы несомненной передержкой.[118]

Все же надо заметить, что эта характеристика гомеровского протополиса правильна лишь в принципе, поскольку она опирается на главный и по этой именно причине сильно архаизированный образец — Трою. Тот же гомеровский эпос содержит целый ряд таких данных, которые, без сомнения, отражая ситуацию, близкую времени жизни самого поэта, свидетельствуют о начавшемся уже движении в сторону цивилизации — к городу, к классовому обществу, к государству.[119] Показателен в этой связи образ жизни феаков: они не только наделенные участками земли обитатели некоего укрепленного городища, но притом еще и мореходы. И надо думать, что облик этих сказочных мореходов был смоделирован с таких реальных прототипов — греческих общин Архипелага или Ионии, —для которых морские занятия служили средством удовлетворения не только отвлеченных, но и вполне материальных интересов, связанных с морской торговлей.

Соответственно и город феаков, по сравнению с Троей, наделен характерным обликом более развитого приморского поселения. Он обладает не только стенами, отвечавшими его назначению служить центральным убежищем для племени, но и гаванями с соответствующими морскими арсеналами (навесами для кораблей, хранилищами для парусов и снастей, мастерскими для изготовления весел и проч.), что отвечает новейшей жизненной ориентации, и расположенной здесь же площадью —агорой, чье назначение, разумеется, не ограничивалось быть местом народных заседаний, как на том настаивают те, кто занижает уровень социально-экономического развития греков в архаическую эпоху.[120] Можно не сомневаться, что в обычное время (и у обычного народа) она была также и местом для торжища, как то и понято и вольно, но по существу правильно передано великими переводчиками «Одиссеи» И.-Г. Фоссом и В. А. Жуковским. Но для вящей иллюстрации нашего изложения приведем это место из «Одиссеи» полностью, как оно выглядит в переводе Жуковского. Это — слова Навсикаи, приглашающей Одиссея следовать за нею в город, где живет и правит ее отец Алкиной:

В приведенном описании города феаков бросается в глаза выра зигельная комбинация основных структурообразующих элементов -стен (πύργος, в других местах —τείχος, τείχεα), гаваней (λιμένες) и примыкающей к этим последним площади (άγορά), что все вместе выдает сложение полиса, опирающегося на укрепленное городище, обладающего самодеятельным населением и ориентированного на море (мы отвлекаемся здесь от темы Алкиноева дворца, в которой надо видеть скорее реминисценцию микенского времени). Для сравнения и в подтверждение высказанной мысли приведем еще два отрывка из «Одиссеи», где также отражена общая панорама города феаков. Идущий по городу Одиссей дивится открывающейся его взору картине:

В гомеровской стране феаков мы стоим, таким образом, на пороге цивилизации. Ведь акцент на морские занятия и роскошный образ жизни феаков подсказывает ту именно цепь рассуждений, которая позднее отчетливо будет представлена у Фукидида: прогресс в море-плавании — рост богатства — развитие городской жизни (см. в начальной части его труда, в так называемой Археологии, и в частности: I,5, 1; 7; 8, 2-4).