Бархатная песня - Джуд Деверо

— О, Рейн! Я знала, что ты так скажешь. Я знала! Да, быть дворянином — значит иметь много привилегий. Теперь ты можешь отправиться к королю и просить его о прощении, а потом мы поедем к тебе домой. Я буду петь для тебя, играть и мы будем очень счастливы.

Рейн одним движением столкнул Аликс с себя и стал одеваться.

— Просить короля о прощении… — сказал он едва слышно. — А что я такого сделал, что меня надо прощать? Ты забыла, что два человека из моей семьи захвачены в плен? Ты забыла, почему я здесь? А как насчет тех, кто в лагере? Сегодня король разглагольствует о Законе об огораживании земель и лишает крестьян пастбищ, а завтра требует от них же, чтобы они покинули свои новые пристанища.

— Рейн, — сказала она умоляюще, придерживая рубашку у ворота, — я же не хотела… Если бы король Генрих выслушал твой рассказ, он бы тебе помог. И этому Чатворту не позволили бы удерживать твоих родных.

— Генрих, — зарычал Рейн, — ты так о нем говоришь, словно он Господь Бог. А он просто жадный человек. Ты знаешь, почему он объявил меня вне закона? Из-за моих земель! Он хочет обессилеть дворянство и укрепить собственную власть. Да, ваше сословие согласно с ним, потому что он делает вам всякие поблажки, но что случается, когда дурной король обладает могуществом? С дворянами ему приходится туго, они ограничивают его права. А вот если бы королем стал такой, как Пагнел? Неужели ты хотела бы служить ему и подчиняться?

Аликс поспешно расправила рубашку. Еще никогда она не видела Рейна в таком гневе.

— Но я же не Обо всей Англии говорю, — сказала она примирительно. — Я имела в виду только нас с тобой. Ты, конечно, мог бы гораздо больше помочь своей семье, если бы сейчас был с нею.

— И поэтому ты хочешь, чтобы я пополз на коленях к королю, — прошептал он. — Ты этого хочешь? Ты хочешь видеть, как я буду унижаться перед ним, забыв о правилах чести?

— Чести! — сказала она громко. — Но какое отношение ко всему этому имеет честь? Ты же был неправ, использовав для своих нужд королевских солдат?

С минуту ей казалось, что он сейчас ее ударит, но Рейн отступил на шаг с пылающим взглядом.

— Для меня честь все на свете, — прошептал он и повернул к лагерю.

Аликс молниеносно оделась и побежала вдогонку.

Перед шатром Рейна стоял слуга его брата с посланием в руке. Аликс обрадовалась. Может быть, брат сообщает хорошую новость, и Рейн перестанет сердиться.

Она поспешила взять послание и скользнула в шатер. Аликс с улыбкой распечатала свиток, но в следующую минуту поникла головой.

— Что там? — прорычал Рейн. — Кто-нибудь заболел?

Аликс со слезами на глазах взглянула на него. Их взгляды встретились, и он помрачнел.

— Что там? — потребовал он ответа. — Твоя… сестра Мэри… умерла, — прошептала Аликс.

Рейн ничем не выдал своих чувств, только губы у него побелели. — А Бронуин?

— Ей удалось бежать из замка Роджера Чатворта, Но ее еще не нашли. Твои братья ее ищут.

— Есть там еще что-нибудь?

— Нет. Ничего. Рейн, — начала Аликс, но он отстранил ее:

— Уходи! Оставь меня одного.

Аликс подчинилась было, но оглянулась и увидела, как напряглась у него спина. Нет, она не может оставить его вот так.

— Садись! — скомандовала она. Когда он обернулся, его глаза были черны, как сама преисподняя. — Садись, — сказала она тише, — давай поговорим.

— Оставь меня! — зарычал он, но опустился на табурет и уронил голову на руки.

Аликс мгновенно села у ног Рейна, не касаясь его.

— Какая она была? — спросила она шепотом. — Мэри была маленькой, полной? Она часто смеялась? Ругала ли тебя и твоих братьев? Как она поступала, когда вы так упрямились, что ей хотелось стукнуть нас палкой по голове?

Рейн взглянул на Аликс. Глаза потемнели и стали алые.

— Мэри была хорошая, добрая. У нее не было недостатков.

— Это прекрасно, — заметила Аликс. — Ведь ей надо было быть просто святой, чтобы выносить твое ослиное упрямство, да и твоих братьев тоже, ведь они такие же, как ты.

Рейн схватил ее за горло, табурет упал.

— Мэри была как ангел, — прорычал он ей в лицо, а его руки напряглись.

— Ты меня задушишь, — сказала Аликс покорно, но задыхаясь. — Однако Мэри ты этим не вернешь.

Его руки упали, но потом он опять ее схватил, крепко прижал к себе и мял так, словно она была из воска. А когда она стала вырываться, Рейн обхватил ее еще крепче, покачивая и гладя по волосам.

— Расскажи мне о вашем ангеле. Расскажи о своих братьях. А Джудит у вас какая? А Бронуин?

Нелегко было заставить его заговорить, но постепенно он стал рассказывать, и Аликс поняла, какая у него дружная, любящая семья. Мэри была старшей из пяти детей. Братья ее обожали. Рейн вспоминал, какая она была самоотверженная и никогда не думала о себе, и как недавно они с Бронуин, рискуя жизнью, спасли ребенка слуги. Он рассказал о Джудит и о том, как плохо с ней обращается его брат, а она все равно его преданно любит и все прощает.

Аликс, живя в маленьком, уединенном городке и не зная ничего о жизни дворян, раньше думала, что они ведут спокойное обеспеченное житье-бытье, но, слушая рассказ Рейна, поняла, что скорбь, печаль и даже смерть — частые гости в этой жизни. И она радовалась, что не прочла вслух послание Гевина. Роджер Чатворт изнасиловал чистую, невинную Мэри, и она в ужасе бросилась с замковой башни.

— Аликс, — тихо сказал Рейн, — ты теперь понимаешь, почему я не могу отправиться к королю? Чатворт — мой, и, прежде чем все это закончится, он поплатится головой.

— Что! — воскликнула Аликс, отшатываясь. — Ты говоришь о мести?

— Но он убил Мэри.

— Нет, не убил! — И она отвела глаза в сторону, кляня себя, что проговорилась.

Он с силой повернул к себе ее лицо:

— Значит, ты мне прочитала не все, что написал Гевин. Как Мэри умерла?

— Она…

Он так сильно сжал ее щеки, что на глазах у нее выступили слезы.

— Рассказывай! — приказал он.

— Она покончила жизнь самоубийством. Рейн впился в нее взглядом:

— Она была набожна, она бы не смогла так поступить без причины. Что он ей сделал?

Она поняла, что он уже догадался, но умолял сказать, что ошибается. Но Аликс не могла ему лгать.

— Роджер Чатворт… уложил ее в свою постель.

Рейн с силой отшвырнул Аликс в сторону. Закинув голову, он издал такой отчаянный вопль, в нем звучали такая ярость, такая ненависть, что упавшая Аликс скорчилась у постели.

Снаружи шатра было как-то неестественно тихо, даже ветер утих.

Поглядев на Рейна, Аликс заметила, что он начал дрожать, потом сотрясаться от гнева и ярости, ненависть вызвала судороги. Она моментально вскочила и, бросившись к нему, обняла.