Меня зовут Алекс Кросс - Джеймс Паттерсон

Молчание.

— За диск. С Зевсом. Слышите? Я скажу вам, где он.

— Да, — кивнул водитель, — обязательно скажете.

— Тогда… почему бы нам не заключить сделку? Сейчас? Здесь?

Блондин легонько побарабанил пальцами по рулю.

— Потому что мы все равно тебя убьем. Тебя и твою подружку.

Николсон ощутил пустоту в груди, внезапно осознав, что все уже не имеет значения.

— Господи, приятель, я не собирался учить тебя твоей работе, но какого черта я буду…

Водитель внезапно повернулся, протянул руку вниз и сжал поврежденное колено Николсона.

Боль пронзила его. В наступившей тишине он услышал низкий голос своего мучителя:

— Потому что наступит момент, приятель, когда тебе не захочется жить. Понял? И если к тому моменту ты еще не скажешь то, что нам нужно знать, поверь, так оно и будет.

Дверца машины открылась, и на сиденье скользнула Мара — сначала узкие бедра, затем рука другого мужчины, вцепившегося в ее светлые волосы. Николсон видел, как он, захлопнув за ней дверцу, сунул за ремень пистолет 45-го калибра.

Конечно, его подружка была ошеломлена. Черт, ей же всего двадцать три! Руки Мары, сложенные спереди, прикрывал свитер, чтобы не было видно наручников. Он недавно подарил ей этот свитер, купленный в Александрии. В счастливые дни.

— Ты как?

— Господи, Тони, что происходит? Он сказал мне, что из полиции. Даже показал жетон. Это так?

— Молчи, — шепнул Николсон. Его поврежденная нога разрывалась от боли. Он не мог ни на чем сосредоточиться, особенно в присутствии Мары. Николсон любил ее.

В отличие от Шарлотты Мара слишком много знала, к тому же она родилась в Нью-Йорке и в ней текла ирландская и итальянская кровь. А выходцам из Нью-Йорка трудно держать язык за зубами.

— Что им надо? — продолжила она. — Куда они нас везут? Тони, скажи мне.

— Чертовски хороший вопрос! — Николсон, пнув сиденье здоровой ногой, заорал: — Куда вы нас везете?!

За это он получил удар по скуле пистолетом. На боль Николсон уже не реагировал. Он даже подумал, что если чувствует боль, значит, что все еще жив.

— Не знаю, в чем дело, но я больше на него не работаю, — обратилась Мара к мужчинам на переднем сиденье. — Поверьте мне! Я скажу вам все, что вы захотите узнать. Я ведь была бухгалтером.

— Замолчи, Мара! — бросил Николсон. — Это не поможет.

— Он шантажировал людей с положением. Требовал у них деньги. Записывал на пленку, когда они…

Он навалился на нее, бессильный сделать что-либо еще.

— Мара, предупреждаю тебя.

— И что будет, Тони? Поздновато предупреждать, не так ли? Я вообще не должна здесь находиться.

В ее карих глазах сверкали злость и страх. Он испытывал то же самое.

— Я могу назвать имена, — бормотала Мара. — Богатых людей. Политиков. Финансистов с Уолл-стрит, юристов и так далее…

— Конечно-конечно, — перебил ее водитель. — Расскажи нам что-нибудь, чего мы еще не знаем. Или заткнись, как посоветовал тебе твой приятель.

Маони назвал нам наш новый пункт назначения, когда мы свернули с шоссе на Эйзенхауэр-авеню. Уже темнело, но оживление на дорогах продолжалось. Я лениво подумал о том, почему девятичасовой рабочий день остался в далеком прошлом.

Вскоре мы подъехали к одинаковым четырехэтажным таунхаусам, выходящим фасадами на улицу. Табло на повороте приглашало гостей в Авалон.

Навигатор провел нас сквозь паутину модных поселений с собственной инфраструктурой. Арендная плата в таких местах зашкаливала за три с половиной тысячи в месяц, если верить Маони и его ноутбуку.

— Знаешь, моя тетка живет в подобном месте в Веро-Бич, во Флориде. Там разрешено держать только двух домашних животных, а у нее четыре одинаковых маленьких собачонки. Она гуляет с ними по паре за раз.

Я слушал вполуха, пока мы не добрались до квартала Николсона.

— Нед, видишь? — Темно-синий седан отъезжал от дома, находившегося в пятидесяти ярдах от нас. — Это не дом Николсона?

Маони захлопнул ноутбук.

— Возможно. Давай выясним.

Синяя машина двинулась вверх по кварталу навстречу нам. Номерные знаки у нее были вашингтонскими. Двое мужчин спереди, двое пассажиров сзади, но разглядеть лучше нам не удалось.

Когда мы поравнялись, я встретился взглядом с Тони Николсоном.

Едва взвыла моя сирена, темно-синий седан увеличил скорость и скрылся за поворотом. Я понятия не имел, кто эти парни — мафиози, наемные убийцы, или кто-то еще, — но то, как они рванули от нас, подсказало мне, что Николсон и его подружка попали в беду.

Нед уже звонил по телефону.

— Это Маони. Вижу цель. Николсон. Мы преследуем синий «понтиак», номера вашингтонские.

Мы сделали еще один поворот, и я увидел, как их остановили при выезде из комплекса.

— Подфартило! — Нед стукнул кулаком по приборной доске. По Эйзенхауэр-стрит машины шли настолько плотно, что выехать из ряда не представлялось возможным. Я решил, что мы их возьмем.

Дверцы «понтиака» распахнулись, с обеих сторон выскочили двое мужчин и начали стрелять!

Пуля пробила мое ветровое стекло прежде, чем мы с Недом выбрались из машины. Я распахнул дверцу и выкатился на асфальт. Маони тоже держался пониже за передней дверцей.

Из канавки, где я лежал, мне был виден только один мужчина — водитель. Я решил, что он военный — высокий, с коротко стриженными светлыми волосами. И он продолжал стрелять. Я не отстреливался, не посмел.

За ними остановились автомобили. Стрелять было опасно. Похоже, он сообразил, в чем дело, и рванул к ближайшему зданию.

Когда он пробегал мимо щита с названием комплекса — «Авалон», я дважды быстро выстрелил. Блондин упал после второго выстрела.

Но мы еще отнюдь не закруглились. Маони уже стоял и стрелял. Теперь я видел и другого мужчину, он лежал на дороге. У него была дыра в штанине, но он снова поднялся.

— Бросай оружие! — крикнул Маони. Раненый заковылял прочь.

Я обошел машину, чтобы прикрыть Маони с другой стороны, но тут мужчина выстрелил в него.

Оба наши выстрела прозвучали раньше, чем его, он дважды дернулся, но все же исхитрился нажать на курок еще раз. Его пуля едва не задела Неда, который упал и выстрелил еще раз. Последняя пуля попала парню в плечо.

Стрелок еще дышал, когда мы подошли к нему, его палец лежал на курке, глаза расширились, тело конвульсивно дергалось. Нед наступил на его запястье и вынул из руки пистолет.