Рваные чувства - Владимир Колычев

Кристину он увидел в зазор между кирпичным столбом и примыкающим к нему профильным листом. Она шла по аллее и катила перед собой прогулочную коляску. Алешка, в голубеньком комбинезоне, в шапочке с ушками, сосредоточенно рассматривал свои пальчики, что-то лопотал себе под нос. Растет сын, взрослеет, но без отца. Ледяная рука сдавила душу. И Кристина идет неторопливо – волосы распущены, взгляд рассеянный, лицо спокойное. Ей некуда спешить, не о чем заботиться. У нее все есть – сын, дом, новый мужчина. Она по двору прогуливается, вокруг, можно сказать, домашняя обстановка, а сарафан на ней дорогой, нарядный, в таком только по ресторанам ходить. И купить его мог только Штагов. Для него Кристина теперь наряжается. У Ильи перехватило дыхание, но это не помешало ему подпрыгнуть, высунув голову над забором. Перелезть он не мог – из-за колючей проволоки, пущенной поверх ограды, – зато поднял шум, стукнув кулаком по заборному полотну. Кристина заметила его, в недоумении вскинула брови. Он махнул рукой, привлекая к себе внимание, и спрыгнул в пыльную траву.

Какое-то время Кристина думала, подходить к забору или нет. И хотелось, и кололось… В конце концов она повернула назад и вскоре скрылась из вида. Илья с досады шарахнул кулаком по забору, но не ушел.

Пусть Кристина пожалуется, пусть к месту подтянется охрана, пусть его убьют… Все равно жизни без нее нет…

Но появилась она сама. Оставила ребенка в доме, переоделась, вышла из ворот, обогнула забор по внешнему кругу и предстала перед ним. Бейсболка на ней, белая тенниска, джинсы, вместо босоножек – кроссовки. И непроницаемые солнцезащитные очки. То ли солнце ей действительно мешало, то ли она прятала от Ильи глаза.

– А где Лена? – останавливаясь, спросила Кристина.

– Кто тебе про Лену наплел?

– А ты ее не насиловал? – язвительно усмехнулась она.

– Нет, не было ничего. Подставили меня…

– Ну, конечно!

– Да, подставили! По всем статьям подставили! Если бы ты мне сразу поверила, может, и не было ничего…

– А как я могу тебе верить, если ты врешь на каждом шагу? Врешь, изменяешь, насилуешь!..

– Да не правда это! – Илья взывающе приложил руки к груди.

– И Римма не сидела у тебя на коленях?

– Я тебе сейчас все объясню!

– А не надо мне ничего объяснять! – мотнула головой Кристина, не желая ничего слушать.

– А действительно, зачем тебе правду знать? – возмутился Илья. – Тебе хорошо со своей правдой жить! Я в дерьме, а ты белая и пушистая, да? Штагов тебя и кормит, и поит, и спать укладывает! Одевает и раздевает!..

– И кормит! – распалилась она. – И одевает! А раздевает или нет, это не твое дело!

– Я же сейчас уйду! И никогда не вернусь!

– Да скатертью дорога!

Илья до хруста сжал кулаки и зажмурился. Как и в прошлый раз, разговор зашел в тупик, пока еще не поздно, нужно возвращаться к новому старту… Надо всего лишь успокоиться, собраться с мыслями, настроиться на нужную волну.

– Так, давай еще раз! – Он открыл глаза и умоляюще посмотрел на Кристину. – Ты должна меня выслушать!

– Ничего я тебе не должна, – насупленно, хотя уже и не столь категорично, сказала она.

– Послушай меня!.. Начнем с того…

Он собирался начать с того момента, как Штагов «помог» ему потерять работу, но вдруг увидел дюжих парней в форме охранников. Уверенный шаг, мощные движения, каменные лица, на поясе в чехлах покоились наручники, баллончики с газом, угрожающе покачивались дубинки из твердой резины. Их было двое, но каждый из них, казалось, в одиночку мог справиться с Ильей.

– Кристина Георгиевна, вы должны вернуться во двор, – вроде бы вежливо, но с непреклонным видом сказал плосконосый качок, холодно, изучающе глядя на Илью.

– Это мой муж, я должна с ним поговорить!

– Мы проводим вашего мужа, а вы давайте во двор.

– Но…

– Кристина Георгиевна! – отрезал качок, не сводя глаз с Ильи.

Из-за угла показался мужчина в белой рубашке. Он и на лицо был чем-то похож на суслика, и манерами, движения у него суетливые, нервные, неуверенные.

– Кристина Георгиевна, у нас распоряжение. Если Валерий Семенович разрешит вам гулять, тогда пожалуйста! – Он взял Кристину за руку и потянул за собой.

– Я еще приду, – крикнул ей вслед Илья. – Мы еще поговорим.

– Поговорите, поговорите, – кивнул плосконосый, взяв его под руку. – Потом. Когда босс разрешит.

Он резким движением развернул Илью спиной к Кристине и повел его по тропинке к проселку, которая тянулась через поля к мосту над рекой. К ним присоединился второй охранник, толстощекий, с маленькими злыми глазками.

– Пусти! – Илья дернул рукой, но качок только сильней сжал пальцы и буркнул:

– Не дергайся, живее будешь.

– Дальше я сам.

– Заткни пасть!

Они вышли на дорогу, двинулись в сторону моста, но вскоре свернули к полю, засеянному кукурузой.

– Эй, вы куда? – запаниковал Илья.

Кукуруза высокая, в ее зарослях можно скрыться с головой, и никто не увидит, как его будут бить. Или даже убивать. А на расправу его и вели, он уже в этом не сомневался.

– Кукурузки тебе на дорожку наломаем, – гыкнул толстощекий.

– Не унесешь, – добавил плосконосый.

Илья расслабил руку, за которую тот его держал, выждал, когда его заведут в кукурузные заросли, и с силой рванул в сторону. Плосконосый не смог его удержать, но толстощекий поставил подножку.

Ломая крупные длиннолистые стебли, Илья рухнул на взрыхленную, усеянную мелкими всходами землю. Он еще только поднимался, когда сзади на затылок со всего маху опустился тяжелый кулак. Сознание он не потерял, но сопротивляться уже не мог. Его снова ударили по голове, затем острая боль прострелила насквозь почку… Еще удар, еще… В конце концов он лишился чувств, но избиение продолжалось…

Штагов ел молча, сосредоточенно, нахмуренно. Неважное у него настроение, и Кристина догадывалась почему. Он все знал, но ждал, когда она расскажет.

– Сегодня ко мне Илья приходил, – сказала она.

На ужин подали лангет из говядины в овощном соте, нежное мясо, казалось, таяло во рту, но Кристина ела без аппетита. От волнений и переживаний кусок не лез в горло.

Штагов даже ухом не повел.

– Илья, говорю, приходил, – повторила она.

– Если ты не заметила, я ем, – процедил Штагов.

После ужина он отправился в свой кабинет, движением руки увлекая ее за собой. Развалившись в кресле, достал коробку сигар, вынул одну, отрезал табачный кончик золоченой гильотинкой.

– Я знаю, что к тебе приходил Илья, – нехотя и как-то даже меланхолично изрек он, выпустив изо рта клуб дыма.