Ты не сбежишь - Маша Малиновская

Наказание было суровым, но, как я уже сказал, у меня появилась цель. И следующие четыре года я к ней шёл. Урывал возможность связаться с обретёнными друзьями, и это держало меня на плаву.

Когда я окончил школу и вернулся в свой город в приёмную семью, мне было шестнадцать. Сломанная психика помножилась на гормональный пубертат, и я начал слетать с катушек. Попробовать хотелось всего и сразу, но об этом как-нибудь потом. И тут меня тоже вытащили Ларинцев с Верой. Помогли вникнуть в жизнь за стенами школы, вовремя затормозили, когда потребовалось, помогли нащупать землю под ногами.

С тех пор прошло много лет, и каждого из нас нехило штормило. Пути разошлись, но мы никогда не бросали друг друга окончательно.

– Пошли спать, Вера, я устал.

Раздеваюсь до трусов и растягиваюсь на кровати. Девушка ополаскивает кружку из-под какао и тоже укладывается рядом.

– Просить тебя потрахаться бесполезно, да? – чувствую, как меня уже начинает тянуть в сон.

Она не отвечает, но я сам знаю. Вера, несмотря на нереально красивую внешность, свой в доску парень. И подобные приколы уже просто часть нашего общения. Хотя присунуть ей я был бы не против по дружбе. Максу, кстати, она тоже так и не дала.

– Спи давай уже.

______________________________

**Максим Ларинцев – главный герой романа "Держи меня крепче" цикла "Со стеклом". Вера – второстепенный персонаж.

Тупой удар в грудь будит. Так привычно и естественно.

Резко сажусь на кровати и запускаю пальцы в волосы. Сжимаю виски, наклонив голову к широко расставленным коленям. Чувствую, как капля пота стекает по спине.

На спину ложится маленькая женская ладонь.

– Опять авария? – Верин голос ещё немного хрипит ото сна.

Киваю и тянусь за пачкой сигарет, что лежит у кровати на тумбочке, пока Вера обнимает меня со спины.

Она снится мне периодически. Иногда каждый день, иногда даёт передышку на месяц-два. Но сценарий всегда один и тот же. Ночная дорога, тихий разговор родителей с передних кресел, нагретый теплом моих ладоней пластик маленькой игрушечной машинки в руках. Редкий свет фар навстречу. А потом свист и слепящий всполох. «Влад!» Мать закричала и развернулась ко мне. И всё. Мир рассыпался на осколки. Я помню её голос, помню этот момент, который ни один психолог не смог вытравить из моей головы. Но не помню её лица. Пятно. Крик и белое пятно преследуют меня вот уже девятнадцать лет.

Но я привык. Научился справляться и быстро приходить в себя.

Затягиваюсь и откидываюсь снова на подушку. Вера умащивает голову у меня на плече, берёт мою руку и подносит сигарету к своим губам. Молчит. Вера умеет молчать, когда надо.

– Вер, – тушу окурок и поворачиваюсь к ней, прижимаясь всем телом. – Ну разок, пожалуйста. По дружбе. Очень хочу.

Перекатываюсь на неё и толкаюсь бёдрами. Эрекция рвёт трусы, и мне до усрача хочется трахаться. Привычный способ отвлечься и снять напряжение.

– Вер, ну? Тебя тоже не обижу.

– Влад, слезь с меня. Ты хочешь не меня, а свою маленькую Принцессу.

– Она тут ни при чём. Мне просто очень надо.

И вдруг щёку обжигает пощёчина. Вера лежит подо мной спокойно и ждёт, пока я оклемаюсь. Нехотя сползаю, но она тут же притягивает мою голову к груди. Удивлённо дёргаюсь, но Вера даёт мне подзатыльник и прижимает к себе.

– Лежи, Влад. Вот что тебе очень надо.

– Обнимашки? – начинаю ржать, уткнувшись ей в плечо. – Вера, ты охуела?

– Просто лежи.

Охренеть, она начинает гладить меня по голове. И… хрен с ним, закрываю глаза и выдыхаю. Можно попробовать. Не бухло и ебля, но и обнимашки сойдут.

А потом я слышу этот жуткий звук. Какой-то писк. А Вера крепче прижимает мою голову к сиськам.

– Это что было?

– Ничего.

– Вера?

Девушка сжимает руки, пытаясь меня удержать, и начинает причитать жалобным голосом.

– Владик, миленький, ты только не сердись, пожалуйста. Он был такой одинокий! И маленький. Я потом заберу его, как квартиру сниму, честно.

Убираю её руки и врубаю свет. Иду на пищащий звук. Распахнув шкаф возле входа, обнаруживаю там небольшую коробку, а в ней… Мелкое усатое чудовище смотрит на меня подплывшими глазами, часто моргая от яркого света, ворвавшегося в тёмный угол.

– Твою мать, Вера! Это что, блядь, кот?

– Это Зефир, – Вера подбегает и быстро изымает мини-кота из коробки, прижимает к груди и смотрит так, будто я сейчас сожру этот блохастый комок.

Зефир, твою мать. Мелкий ссыкливый белобрысый ублюдок по имени Зефир.

Какое-то время мы ещё бодаемся. Я угрожаю выставить её за дверь прямо сейчас вместе с шерстяным клочком. И сам не понимаю, какого хрена это недомытое чудище жрёт моё молоко с моего же блюдца через десять минут. Не кот, а свинья какая-то – морда вся в молочных сосульках, лапу в блюдце воткнул. Только Вера могла подобрать и приласкать обречённое сдохнуть вшивое существо. Усмехаюсь сам себе такому сравнению, вспоминая, как она затолкала меня тогда в автобус. И как сейчас прижимала к груди. Да, наверное, трахнуть её – не очень хорошая идея. Хотя не стоять на неё не может.

– Пошли, – подрываюсь сам и киваю в сторону двери. – И пузырь возьми в баре.

Включаю внизу в студии только боковой свет и беру акустическую гитару. Вера залезает на старое пианино в углу, отпивает прямо с горла и растягивается на крышке.

– Пой, Владик, мне так не хватало твоего голоса вживую. Помнишь, ты тогда пел мне, когда мы с Максом разбились? Я долго бродила в своей голове, пока не вышла на твой голос.

– Вера, ты в коме была два дня, не драматизируй.

– Засранец, я хотела побыть Драмой Квин.

Она снова глотает бухло и заваливается, копаясь в моём телефоне. Я вижу, чьи фотки она листает. И мне почему-то хочется отобрать телефон. Приходит интересная мысль – хочу видеть Принцессу пьяной. Чтобы в стельку. Интересно, что тогда из неё попрёт. Надо будет организовать.

И вообще, хватит пауз. И так жалел, давал привыкнуть, пора немного поднажать на газ. Больше никаких двухнедельных передышек. Слишком вкусная. Слишком сильно меня начинает ломать. Чуть Веру сегодня не трахнул, а это уже беспредел, накрыло. И, самое интересное, не хочу я других. Её хочу, мышку пугливую.

Мне сегодня понравилось. В неё хотелось – ноги немели. А когда кончила под моим ртом, чуть башню не сорвало, едва не забылся, зачем пришёл. Лера – вкусная конфета, и уже не терпится съесть всю.

– Покажи язык, – требует Вера, перевернувшись на бок, когда я заканчиваю песню.

Глотаю из бутылки коньяк и высовываю язык, сделав им неприличное движение.