Нобели в России. Как семья шведских изобретателей создала целую промышленную империю - Бенгт Янгфельдт

В январе 1863 года проведена пробная стрельба перед высокопоставленными военными чинами. На демонстрации оружия также присутствовал старый знакомый Иммануила – бывший лейтенант, а ныне майор военно-морского механического корпуса Антон Фанейельм, который некогда купил каучуковое производство Иммануила, а позже сделал карьеру изобретателя – среди его работ особенно выделялся полевой телеграф. «Все девяносто шесть пуль попали в цель, что свидетельствует о хороших показателях для оружия, особенно если учесть, что оно смонтировано из старых и более непригодных стволов», – сообщила пресса. Никаких заказов за этим, однако, не последовало.

Больше всего сил и внимания Иммануил уделял области, в которой смело мог претендовать на право первопроходца, – разработке подводных мин. По мнению изобретателя, это оборонное средство было особо полезно странам с протяженными береговыми линиями и глубокими заливами. В июле 1862 года проведены первые испытания в шведских водах. Пустой остов корабля отбуксировали к месту, где была установлена мина, после чего «последовал очень сильный взрыв, густое облако черного дыма поднялось в воздух, закрыв от зрителей пораженную цель. Сразу после этого пространство вокруг взорванного остова, погрузившегося в воду почти по самую ватерлинию, было усеяно обломками корабля».

Окрыленный успешным испытанием, он надеялся продать свое изобретение шведскому государству подобно тому, как он когда‑то продал российскому. Для этого Иммануил обратился к группе военно-морских экспертов с просьбой написать отзыв о его подводных минах. Группа составила отношение, помеченное 6 декабря 1862 года, в котором рекомендовались подводные мины Иммануила в самых лестных выражениях. В числе преимуществ особо отмечались следующие: мины легко ставить и поднимать; водонепроницаемость и способность годами выдерживать пребывание в воде; возможность безопасного хранения в заряженном состоянии на складах, не подвергаясь риску случайного взрыва, поскольку запальные устройства отделены от корпуса. Кроме того, мины были дешевы в производстве.

Эксперты не преминули также отдать должное российскому правительству, «чья щедрость позволила г-ну Нобелю посвятить [минам] много лет внимания и труда». Заключение гласило, что «морские мины г-на Нобеля призваны стать одним из эффективнейших вспомогательных средств отечественной обороны, ибо лучшего средства для предохранения важнейших береговых линий от неожиданного вторжения не имеется». Поэтому государство должно ассигновать нужные средства для решения единственной задачи, которая осталась перед Нобелем после всех улучшений, сделанных во время пребывания в Швеции, а именно: рассчитать точный размер заряда в зависимости от глубины погружения мин.

С таким заключением на руках и под протекцией высоких военных чинов Иммануил в феврале 1863 года в Военном обществе прочел доклад о своей системе. При этом присутствовала сотня слушателей, в том числе наследный принц Оскар (будущий король Оскар II) и министры Военного и Морского министерств. По отзыву Роберта, помогавшего в составлении доклада, результат «был превосходен» («принц Оскар и самые высокие министры отнеслись к этому делу с большим радушием»). После выступления, 13 марта, Иммануил обратился к правительству с ходатайством о назначении «экспертных лиц» для проверки пригодности его мин.

Через пять недель, 21 апреля, морской министр Бальцар фон Платен назначил комиссию «с заданием рассмотреть изобретенные механиком И. Нобелем так называемые подводные мины и другие для обороны предназначенные устройства, так же как и иные подобного рода изобретения, которые с подобной целью могут комиссии быть представлены, а также направить об этом Королевскому правительству подробный отчет». В комиссию вошел, среди прочих, Антон Фанейельм.

Иммануил не упустил случая сыграть на общественном мнении, чтобы расположить экспертов в пользу своего изобретения. Через четыре дня после назначения минной комиссии в газете «Афтонбладет» было опубликовано экспертное заключение Фанейельма и его соавторов о мине Нобеля. Заключение сопровождалось длинной статьей, освещающей различные факты деятельности Иммануила в России, включая отзыв русской минной комиссии, рассказ о минных заграждениях Кронштадта, а также отзыв британского адмирала Нейпира. В статье сообщалось также о том, как российское правительство и лично великий князь Константин Николаевич своими действиями лишили Иммануила «всего его, весьма немалого, тяжелым трудом в течение многих лет приобретенного состояния».

Заканчивалась статья выражением надежды на то, что г-н Нобель «ныне в своей отчизне получит не меньший [чем в России] успех, однако с лучшим результатом». По всей видимости, статья была заказана в расчете повлиять на общественное мнение. В письмах жене в Хельсинки Роберт писал, что благодаря изобретениям его отца нобелевское имя «стало настолько известным, что каждый здесь теперь о нас знает».

Источником подробных сведений, сообщенных в статье, мог быть только сам изобретатель. Да и факт публикации этой статьи в вольнодумной газете «Афтонбладет» не был случайностью. Главным редактором газеты был скандинавист и активный сторонник укрепления обороноспособности Швеции Август Сульман, чья жена была близкой подругой Бетти, родной сестры Иммануила. (А позже сын Сульмана – Рагнар (1870–1948), химик и техник по взрывчатым веществам – будет работать ассистентом у Альфреда Нобеля и после его смерти будет назначен его душеприказчиком; см. далее главу «Иммануил».)

После многих лет испытаний и экспериментов осенью 1863 года наконец был заложен первый камень в будущую взрывотехническую империю Нобелей. 29 сентября Альфред подал заявку, а 14 октября получил патент на разработанный им метод использования «взрывчатой жидкости, например нитроглицерина, или этилового, а также метилового нитрата в добавление к пороху для достижения более мощного эффекта при детонации». Патент был выдан сроком на десять лет. Действенность этого метода была проверена пару недель спустя возле крепости Карлсборг, где Альфред и Иммануил начиняли разные пушки снарядами с новой смесью пороха в присутствии военных и гражданских экспертов. Эффект получился слабее, чем ожидалось, и в ходе демонстрации Альфред догадался почему. Дело в том, что смесь заготовили заранее, в результате чего порох полностью впитал нитроглицерин, что уменьшило силу взрыва. Во время испытаний в домашних условиях в Стокгольме временной промежуток между приготовлением смеси и детонацией был намного короче, не более часа. Альфред объяснил причину собравшимся, а затем зарядил чугунную бомбу наполовину нитроглицерином, наполовину черным порохом. Зрителей тем временем попросили спрятаться в укрытие. Последовавший взрыв оказался настолько мощным, что присутствовавшие эксперты заключили, что такое средство было бы слишком рискованно применять на войне.

Вернувшись в Хеленеборг, Альфред принялся работать над улучшением смеси. Ему предстояло понять, как лучше решить проблему впитывания нитроглицерина порохом. В результате был сделан вывод, что эффективнее будет держать вещества в снаряде раздельно друг от друга. Пробирку наполнили порохом, протянули в нее бикфордов шнур и погрузили ее в сосуд с нитроглицерином. Взрыв был колоссальным. Таким образом, был найден принцип нобелевского «запального капсюля». Новый метод прошел испытания в конце 1863 года и в первой половине 1864 года в ходе горновзрывных работ в разных локациях Швеции. И уже в июне 1864 года Альфред подал заявку на патент на «улучшенный способ приготовления и использования того пороха», исключительное право на который он получил в октябре 1863 года.