Вампиры - дети падших ангелов. Реквием опадающих листьев - Ирина Молчанова

Она не знала, где искать Даймонда. У них не было условных мест, как у влюбленных. Но однажды, несколько лет назад, они пришли сюда вместе осенней промозглой ночью.

Девушка горько усмехнулась. В тот день она находилась вне себя от ярости после утренней почты. «Питерское Зазеркалье» опубликовало пару портретов Лайонела в объятиях московских красавиц. Даймонд пришел к ней в спальню, забрал газету и долго сидел рядом на кровати, втирая ей в ноги ароматное жасминовое масло. А после Анжелика решила пройтись и приказала ему сопровождать. Так они и оказались напротив Адмиралтейства и долго молча стояли плечо к плечу, глядя на воду в фонтане.

Девушка прекрасно помнила свои брошенные в досаде слова «Лайонел изменяет мне!» и слова Даймонда, сказанные с вымученной улыбкой: «Нет, наверняка нет».

А потом из поездки вернулся сам Лайонел, привез ей бриллиантовое колье, а накинутую ему газету отшутился: «Я сразу, как сошел с вертолета в Москве, попросил выдать мне черную повязку на глаза, чтобы не оскорбить ненароком сравнением с тобой ни одну женщину!»

Анжелика едко заметила: «Что-то, когда четыре голые девицы облепили тебя и ты целовал одну за другой, повязки у тебя на глазах не наблюдалось!»

Лайонел же, умело расстегивая ее платье, заявил: «Повязка-невидимка, новые технологии. Ты же знаешь, эти москвичи вечно впереди прогресса!»

Сейчас, вспоминая, сколько за семь лет она слышала подобной чуши, становилось просто смешно. Он использовал ее, не мучаясь угрызениями совести.

Анжелика провела ладонью по гранитному бортику.

Она позволяла себя использовать, потому что сама того хотела. И все-таки в случае с Лайонелом, чувствовала себя жертвой. Жертвой его жестокости и безразличия.

Но понять его из-за их общей привычки управлять всеми и вся не составило труда. Если один переставал принимать продиктованные условия того, кто сильнее, то отношения рушились. Так и случилось. Она всегда была заинтересована в нем больше, чем он в ней, он диктовал условия, он же их изменял, он же их и аннулировал, когда нашел себе новую забаву.

Девушка медленно втянула влагу, исходившую от опадающих в бассейн водяных струй.

Даймонд тоже позволял себя использовать до недавнего времени, и его все устраивало.

Она услышала шаги позади и резко обернулась.

Он стоял на расстоянии метров трех и пристально смотрел на нее. В потрепанных джинсах, темной ветровке, со всклоченными волосами, он выглядел чужим и как будто повзрослевшим.

Анжелика шагнула к нему.

Две такие похожие истории отношений и в то же время совсем разные. Лайонелу было безразлично, если она уйдет от него, устав ждать ответа на чувства. Он мог отпустить ее без сожалений и потому даже не думал о компромиссе.

А она не могла отпустить Даймонда, поэтому сказала ему:

— Ты выиграл.

Юноша не шелохнулся, когда она приблизилась почти вплотную. Отстраненность в синих глазах неприятно кольнула, но девушка не подала виду и продолжила:

— Лайонел принес мне твое прошение.

Даймонд молчал.

Анжелика подавила желание пригладить ему волосы. Не решилась. Он выглядел другим, и ей впервые вдруг стало неловко обращаться с ним как прежде. Раньше она могла запросто потрепать его по щеке, взъерошить волосы, дать подзатыльник или пощечину.

Наконец он спокойно промолвил:

— Я хочу уехать.

— Неправда, — возразила она. — Ты всегда любил меня и с другой счастлив не будешь.

Он рассмеялся.

— Двести лет, Анжелика, я смотрел на то, как ты влюблена в себя. И в один прекрасный день мне по-настоящему опротивело.

Она растерялась, не зная, что на это сказать.

— Ты просто сердишься, — прошептала девушка.

— Нет, уже не сержусь, — покачал головой, — я знал, как ты поступишь. Да и могло ли быть иначе?

— Даймонд… — Она взяла его за руку, но он решительно высвободился.

— От моей любви ничего не осталось, даже восхищения твоей красотой. Ничего.

Анжелика ощутила непривычное тепло, подкатившее к глазам.

— Не говори так. Я не верю.

Даймонд кивнул.

— У ног Красоты лежит весь мир, но в своей гордыне она навсегда одинока. За двести лет ты не осчастливила ни одно существо. Где бы ты ни появлялась, всюду в мужчинах вспыхивает разрушительное пламя желания. Ты сеешь раздор и ненависть, а уходя, оставляешь за собой выжатые сердца. Единственный, кто затронул твое ледяное сердце, это Лайонел, и то лишь потому, что его собственные льды оказались крепче твоих. Вы, конечно, стоите друг друга. Но ему снесло крышу из-за этой забавной девочки Кати… В любви нет места разуму. Ты не могла понять, что он в ней нашел?! Она живая, ты мертва. Наркисс — он не сильной и бессмертной тебя сделал, а убил тебя. — Юноша отступил на пару шагов. — И я готов бежать на другой край земли, только бы никогда больше тебя не видеть.

Он развернулся и зашагал прочь.

Девушка увидела, как его силуэт расплывается перед глазами, и заморгала, не понимая, что происходит.

Она едва слышно всхлипнула, но Даймонд услышал и обернулся. Их взгляды встретились.

Лайонел затронул гордыню, не сердце, — проговорила Анжелика.

Она видела, что юноша чуть подался к ней вперед, точно желая вернуться, и прошептала:

— Мое сердце всегда принадлежало тебе.

По щекам потекли огненные слезы, причиняющие острую боль. Девушка лучше бы умерла, чем расплакалась перед каким-нибудь мужчиной, но перед этим мальчишкой она никогда не стыдилась своей слабости.

Даймонд отвернулся, но не сошел с места, а ее сердце в груди тихо сжалось от горя и отчаяния.

Но уже в следующий миг юноша оказался рядом и заключил ее в объятия. Он целовал ее мокрые ресницы, гладил по волосам, шепча:

— Не нужно… не будь такой беспощадной.

Она положила голову ему на плечо, уткнувшись в шею, и умиротворенно улыбнулась.

Ей не хотелось думать, каким будет их завтра.

Я что-нибудь придумаю, — подумала Анжелика и, ощутив, как напряглась рука, скользящая по ее волосам и спине, поняла, что произнесла мысли вслух.

Юноша чуть отклонился, глядя ей в глаза.

— Не сможешь, — вздохнул он. — Я не пара тебе…

Она ничего на это не сказала, крепко стиснула его руку и попросила:

— Не оставляй меня.

Ее слова потонули в шепоте листьев, чьи шуршащие голоса задрожали под резким порывом ветра. В черное небо без устали летели водяные стрелы и, возвращаясь, музыкой дождя разбивали прозрачную поверхность воды. Белоснежные пальцы влюбленных переплелись во власти мятежной тоски, а губы слились в нежном поцелуе.