Гобелен с пастушкой Катей. Книга 3. Критский бык - Наталия Новохатская

Нет, какова Татьяна из города N.! Не знаю, желала ли она взорвать радио «Навигатор», пожалуй, что нет. Однако попытка самовольного выхода в эфир и порция взрывчатки в портфеле наводили на какие-то грустные мысли… Права была Майра на всю сотню процентов, у бедной Тани не просто крыша поехала, ею поруководили, снабдили инструментом и идеями. Однако! Я совсем недолго поразмышляла, стоит ли извещать компаньона Валю о последнем повороте событий, но решения так и не приняла. Между прочим, что там Майра советовала? Если докладывать, то с умом. Насчет самой Майры сомнений не осталось никаких. По всем параметрам девушку тщательно готовили для службы заокеанскому отечеству за его соединенными рубежами, хотя абсолютно не моё дело. Вот разве что с русским языком отчасти перестарались.

3

На следующее утро Гермес поднял меня без пяти семь, а Морфею было указано на небрежность в работе, переходящую в преступную халатность. Вместо исполнения основной обязанности, освежения и прояснения мозгов, заведующий снами дяденька Морфей только добавил путаницы. В голове всё смешалось в клубок, туда же вплелись идиотские сновидения с включением французского военного министра, которому приспичило принимать у меня парад. Мало того, Морфей вообразил себя психоаналитиком и добавил раздвоение личности. Во сне я не только командовала парадом, одновременно с ним стояла в шеренге пехоты в образе бестолкового рядового и придурошно боялась, что присутствующие, включая французского военного министра, заметят непорядок в форменной одежде, вернее, отсутствие существенных её компонентов, конкретно штанов. Проснувшись, я вздохнула с облегчением, главным образом потому, что не обнаружила алжирского бея, у которого, как известно, под носом шишка.

Во время первого приема пищи, которая не шла в горло по раннему времени суток, я проанализировала собственное душевное состояние и догадалась, что перегрузила нервную систему разнородной деятельностью, машинка стала тормозить и не справляться. Отсюда бредовые образы, раздвоение личности и дурной сон. Обычно я сплю, как убитая, а снов не помню напрочь. Диагноз состоялся, очередь была за прогнозом и рекомендациями.

«Нельзя позволять, чтобы все, кому не лень тянули меня каждый в свою сторону», – назидательно сообщила я себе лично и Е.Малышевой в частности. – «Вы уж, девочки, разберитесь, где у вас дела, а где личные интересы, не валите в одну кучу, наметьте каждая приоритетное направление и действуйте. А то на вас смотреть противно, мечетесь, как дурочка на кухне, хватаясь за всё подряд и ничего не успевая. Сон-то был весьма поучительный, это дяденька Морфей давал понять, что не полезно играть во все игры сразу, нельзя командовать парадом и в нём участвовать. Вернее можно, но по очереди. Сначала ты выпендриваешься перед высоким гостем, и только в следующей картинке бегаешь без ничего».

По окончании занудной лекции я выработала схему: каждый день по одной конкретной задаче, на худой конец по две, не более. А вечером, так и быть, пусть являются и не спят драконы. От остального следует отпихиваться руками и ногами, делая исключения для приятных эмоций, они никогда не лишние.

Переживания, страдания и неразрешимые проблемы бытия надлежит гнать поганою метлой, пусть ими занимаются штатные философы, гностики и медиевисты. Что касается Владки Ким и её сбрендившей подружки, то пусть обе катятся колбаской – я им больше не слуга. У одной сложная личная жизнь, у второй модные идеи из области бреда, а у меня сплошные неприятности. Правда, за одним существенным исключением, но оно уже в прошлом.

Следуя полученным рекомендациям, я положила себе на грядущий день одну единственную задачу, дело Кости Рыбалова, вернее подготовку к общению с Ниной Уланской. Отче Валечка велел составить план, посему я могла раскинуть мозгами над сведениями Ирочки Корсаковой и составить две бумажки. В одной следует перечислить, что надо выяснить для конкретного дела, а вторая, секретная, должна содержать перечень пунктов, интересующих не только Е.Малышеву, но и меня лично.

Конкретно, Костя Рыбалов, каким он был, вернее, каким виделся Нине Уланской. Для чего надобен второй вопросник, я представляла плохо, но знала, что это очень нужно, просто необходимо. Иначе собираемые сведения ни за что не выстроятся в картинку, будут валяться бесформенной кучкой и меня никак не удовлетворят. Я не зря толковала Валентину про систему Станиславского и зерно образа. Настоятельно требовалось вжиться в роль близкой знакомой покойного биллионера Кости, но вот в каких целях – спросите, что полегче.

В соответствии со схемой действий я отправилась на раннюю прогулку и размышляла на ходу, моцион всегда сообщал мыслительному процессу необходимую динамику и пробрасывал неожиданные ассоциации – первая стадия. Далее я вернулась к себе и долго принимала душ, под тугими струями идеи бежали ко мне резво, только успевай замечать – вторая стадия процесса, который мы с Валькой условно именовали мыслительным. Я догадывалась, а компаньон Валя подтверждал, что моя персональная машинка действует в ином режиме, чем принято у прочего человечества, и результаты выдает не то, чтобы плохие, но неожиданные. В принципе Отче Валечка ласково рекомендовал заниматься этим пореже, исключительно для блага общества, и не иначе, как по личной просьбе и под его контролем.

Я и сама не особенно стремилась, мне больше нравились бурные потоки ассоциаций и полёты фантазий, так сказать, путешествия по воле стихий, а не целенправленные экспедиции по незнакомой местности и без нужных навыков.

Короче, к Валькиному звонку, пришедшему в условно обеденное время, я имела в наличии обе бумажки, тайную и явную, следовательно могла отправиться к Нине Уланской в любое время. Валентин сказал, что она готова принять меня в четыре пополудни, к чему присовокупил адрес и план местности.

Сам Валечка сослался на цейтнот и сообщил, что отпускает меня на дело одну и надеется на компетентность, но если нету, на то и суда нет. Далее компаньон туманно намекнул, что в конторе меня спрашивали, но он был так любезен, что собственноручно разобрался, ему следует сказать спасибо. Очень они были нудные, между прочим, сообщил Валентин. Я не решилась выяснять, кто или что показалось нудным, раз Валька сам не доложил. А зря.

В назначенный час я собралась и на метро поехала к Нине на Юго-запад, в район проспекта Вернадского. Пока ехала с пересадками, неторопливо размышляла о том, что местность всегда вносит некий оттенок в события. Вот например, Проспект Вернадского для меня имеет особый смысл, в отрочестве и юности я жила рядом, и, пока не отстроили «Калужскую», станция метро «Проспект Вернадского» была ближайшим подступом к дому. Оттуда до нас ходили автобусы, вот только номера не припоминались. Так что я собиралась посетить почти что родные места, овеянные воспоминаниями.

Может быть, Нина Уланская тоже жила здесь в те дальние годы, и мы могли видеть друг дружку где-нибудь у метро, не исключено, что сталкивались неоднократно, но не замечали. В мегаполисе несомненно кроется мистика, калейдоскоп мест и лиц, у каждого свои вешки. Удивительно, как иногда они сталкиваются и накладываются во времени и городском пространстве.

Совершенно машинально я вышла из подземного перехода к своей автобусной остановке (там все осталось по-прежнему, только прибавились киоски) и, повернувшись к знакомому маршруту спиной, двинулась к зданию школы, едва видному за деревьями – так наставлял меня Валентин.