Два дня на любовь - Нина Милн

– Прости, что я разревелась.

– Тебе вовсе не за что извиняться. Я рад, что узнал про Тома, Эдди и Филиппу. Расскажи мне еще что-нибудь про них.

И Руби продолжила описывать подвижного темноволосого Тома, болтушку Филиппу со светлыми кудряшками и тихоню Эдди.

Закончив свой рассказ, она сжала ладони Итана:

– Спасибо тебе. Я всегда старалась не вспоминать о былом. Но, оказывается, с плохими воспоминаниями легче мириться, если делишься с кем-то хорошими моментами из прошлого. Я благодарю тебя от всего сердца. Если когда-нибудь тоже захочешь поговорить о таких вещах – я всегда к твоим услугам.

Эти слова оказали на Итана странное действие. На секунду он представил, как делится с Руби своими воспоминаниями. О том, как недовольно морщилась мать каждый раз, когда он попадался ей на глаза, как постоянно твердила ему, что он – такой же, как его отец. Вспомнил, как сестра всегда старалась защитить его, окружить своей любовью. Но он лишился этой защиты после того, как Таня покончила с собой.

Губы Итана неприязненно скривились. Он не собирается изливать Руби свою душу. Если прошлое его чему и научило – так это тому, что нужно держать свои эмоции под контролем. Если бы он в свое время так поступил после смерти Тани, то не пошел бы по кривой дорожке, и мать не сдала бы его под опеку социальных служб.

И поэтому он ответил:

– Хорошо, я это учту. А чем займемся теперь?

Руби указала на свою тарелку:

– Я бы хотела доесть этот миндальный круассан, а потом, если ты не против, все-таки покататься на санках.

– Хорошо, так и поступим.

Руби чувствовала себя так, словно с души сняли тяжелый груз. Печаль не покинула сердце, но переносить ее было уже легче. Теперь при взгляде на чужих детей Руби переполняла надежда на то, что однажды она станет приемной матерью и поведет кататься своих малышей на санках.

Во взгляде Итана читалась лишь теплота, но не жалость, и это делало ему честь: он понимал, что жалость ранит Руби.

Теперь между ними установилась некая связь: оба пережили испытания, которые их чуть не уничтожили, и оба сумели выбраться из низов. Это заслуживало не жалости, а восхищения. Но чувства Руби к Итану были куда сильнее восхищения.

«Нужно быть осторожнее», – напомнила она себе. Да, он только что показал, что способен на понимание и сопереживание, но не захотел рассказать о своем прошлом. У них разные цели: Итан хочет прожить свою жизнь холостяком, а ей нужна семья, в которой будет как можно больше детей. Так что остается надеяться только на то, что Итан станет ей другом. И все же сейчас, несмотря ни на что, Руби хотелось от него больше чем дружбы.

Наверное, лучше сосредоточиться на катании с горки.

– Вперед, маэстро! – крикнула она Итану.

– Как скажешь! – Он искренне улыбнулся, плюхнулся на санки и заскользил вниз.

Достигнув подножия склона, он посмотрел на Руби, показал ей большой палец и легко взобрался на горку обратно.

– Видишь? Это легко.

Руби с сомнением посмотрела на свои санки:

– Не уверена, что не упаду.

– Ты все-таки съедешь с этой горы! Мы сделаем это вместе. Давай, садись! Я сяду сзади.

Она опустилась на санки, Итан пристроился сзади и обнял Руби одной рукой за талию.

– Тебе нужно лишь управлять санками с помощью ног или рук. Поехали!

Они оттолкнулись и заскользили по снегу. Руби переполнил восторг. По венам побежал адреналин.

Когда сани остановились у подножия горки, Руби с ликованием повернулась к Итану:

– Это было невероятно!

Она смотрела на него и каким-то шестым чувством понимала, что он собирается ее поцеловать. Итан не отводил взгляда от ее губ. Его глаза потемнели, в них загорелось желание.

– Итан?

Сердце Руби отчаянно застучало, губы приоткрылись. Повинуясь древнему как мир инстинкту, ее тело больше не повиновалось голосу рассудка.

Итан не мог отвести от Руби глаз. Она была так красива с раскрасневшимися от мороза щеками. Не в силах удержаться, он наклонился и накрыл ее губы, пахнущие миндалем и шоколадом, своими губами. Она тихо застонала, и этот стон словно подстегнул Итана: он обхватил затылок Руби, зарывшись пальцами в ее шелковистые волосы. Она раскрыла губы и робко коснулась его языка. Желание еще сильнее вспыхнуло в Итане. Хотелось забыть обо всем и целовать Руби, пока не…

А что дальше? Ведь у всех действий есть какие-то последствия. Нельзя сближаться с Руби. Ради них обоих. Она собирается иметь семью и сейчас мечтает стать матерью-одиночкой. Но хочется надеяться, что однажды эта девушка полюбит мужчину, который даст ей все, чего она заслуживает.

«Я не гожусь на эту роль, а потому не имею права морочить Руби голову», – подумал Итан и, собрав волю в кулак, прервал поцелуй. Бесконечно долгое мгновение они смотрели друг на друга, и пар от их дыхания смешивался в морозном воздухе.

– Я… – начала Руби, осеклась и поднесла пальцы к губам. – Я… Э-э-э… И что теперь?

– Не знаю. – А что Итан мог ответить? Этот поцелуй потряс его до глубины души и все изменил. В этом-то и была проблема. – Но прошу прощения. – Он выдавил улыбку. – Нам просто нужно забыть то, что сейчас произошло, и продолжить кататься на санках. – Если честно, Итан мог сейчас предложить либо этот вариант, либо другой: поскорее вернуться в шале и затащить свою спутницу в спальню.

Помолчав, Руби коротко и решительно кивнула:

– Ладно. Здесь, в Альпах, просто замечательно, и я так хорошо провожу Рождество, поэтому не извиняйся. Давай считать, что этот поцелуй был маленьким безрассудством.

К удивлению Итана, в течение следующих нескольких часов между ними не ощущалось неловкости. До самого заката они катались с горки наперегонки, подтрунивая друг над другом. А потом Итан заявил:

– Пора переходить к следующему пункту программы. Скоро вернется Гастон с упряжкой, и мы отправимся в город поужинать.

– Отлично! – захлопала в ладоши Руби.

Поездка до близлежащего городка прошла в молчании, но его нельзя было назвать неловким или угрюмым, скорее между ними чувствовалась какая-то недосказанность. Руби смотрела перед собой широко открытыми глазами, словно глубоко задумавшись, и лишь время от времени искоса взглядывала на Итана, теребя выбившуюся из-под шапки прядь.

Наконец они добрались до альпийского городка, словно сошедшего с рождественской открытки, в котором царило праздничное оживление. Здесь самые современные магазины спокойно соседствовали с очаровательными старинными домами.

– Потрясающе! – выдохнула Руби. А Итан мог думать лишь о том, что потрясающая – она сама.

Они пошли по заснеженной улице, освещенной огнями многочисленных баров и ресторанов и мигающими гирляндами лампочек. Руби снова ненадолго погрузилась в молчание, а потом спросила: